— Я не понимаю, о чем ты! — Это так, но я тоже улыбаюсь, потому что к ней снова вернулась та искорка жизни, что потухла, когда мы вышли из лифта.
— Харли! — зовет она, срываясь с места, чтобы бежать обратно по проходу. — Харли!
Понятия не имею, зачем все это ей понадобилось. Знаю только, что, если нужно, я выдержу новую эпидемию Чумы, чтобы достать их для нее. К счастью, все не так сложно.
— Исходящий вызов: Харли, — нажимаю я на вай-ком.
— Что? — нетерпеливо спрашивает Харли.
— Принеси сюда свой ящик с инструментами.
— Где шлюз со звездами? Тут куча всяких дверей и всего остального тоже, но все заперто.
— Принеси сначала ящик.
— Если принесу, ты мне скажешь, за которой из дверей звезды?
— Ага.
— Щас. — И Харли отключается.
— Что это за штука? — спрашивает Эми, помедлив мгновение, чтобы убедиться, что я договорил. — Я думала, у вас у всех там крошечные гарнитуры, но, похоже, она вшита прямо под кожу, да?
Провожу пальцами по кнопке.
— Это вай-ком. Беспроводное средство связи.
— Это больно?
— Нет, — смеюсь я.
— Круто, — выдыхает Эми; ее легкое, теплое дыхание шевелит волосы около моего уха. — Как будто встроенный в ухо телефон.
Ее пальцы гладят кожу над выступающим вай-комом. У меня перехватывает дыхание. Она прямо передо мной, мучительно близко. Эми прикусывает губу, и из моей головы испаряется все, кроме желания схватить ее, прижать к себе, коснуться губами ее губ.
Потом она отступает, опустив руки, с непроницаемым лицом.
— Док может… эээ… поставить и тебе такой, если хочешь, — предлагаю я, пытаясь не обращать внимания на дикое желание обнять ее и притянуть к себе.
Эми касается руками шеи за левым ухом. Пальцы легко поглаживают кожу.
— Нет. Пока, наверное, не хочу.
Через несколько мгновений появляется Харли и роняет свой ящик с кистями и красками на пол у наших ног. По нему видно, что он порывается убежать и открыть дверь к звездам, но все же ему любопытно, что мы будем делать с его вещами. Мне, кстати, тоже.
Эми роется в ящике, откладывая банки с краской, огрызки карандашей и клочки бумаги. Наконец, вытаскивает кучку углей, завернутую в тонкую тряпочку. И принимается молотить ей по полу.
— Э! — кричит Харли. — Я их сам делал.
— Мне нужен порошок, — говорит Эми, растирая кусочки угля.
— Зачем?
Эми усмехается.
— Смотрите внимательно.
Выбрав одну из самых больших и широких кистей, она обмакивает ее в порошок, а потом аккуратно проводит по дверце.
— Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пусть получится, — заклинает она, покрывая металлическую поверхность тонким слоем порошка. Задерживает дыхание.
Под порошком на поверхности дверцы появляются завитки отпечатков пальцев.
— Да, вот только если бы был простой способ понять, чьи это отпечатки! — смеется Эми.
Тут я могу помочь.
— Попробуем вот так. — Я становлюсь на колени рядом с ней, держа в руках пленку со стола в конце прохода. Прикладываю цифровую мембрану к отпечатку и нажимаю «сканировать». Через пару секунд он появляется на экране — Теперь, — говорю я, нажимая на экран, — осталось только сравнить его с данными биометрических сканеров…
— Вот это да, — шепчет Эми. Я смотрю на нее и усмехаюсь.
Пленка пищит.
— Что там? — спрашивает Харли, заглядывая мне через плечо.
— Мой. Я был тут с Доком, это мой отпечаток.
— Тут написано: Старейшина/Старший, — Харли указывает на экран. — Это мог быть Старейшина.
Эми поднимает горящие глаза, но я качаю головой.
— У нас одинаковая степень доступа к компьютеру — биометрические сканеры всегда пишут оба имени. Я проверял карту вай-комов, его здесь не было. Это может быть только мой отпечаток.
— Попробуй другие, — говорит Харли, и Эми с энтузиазмом принимается за дверцу. Я сканирую каждый найденный отпечаток, но из всех достаточно четких четыре принадлежат Доку, а остальные двенадцать — мне. Чаще всего отпечатки смазаны или так накладываются один на другой, что разбираться бесполезно.
— Еще один нашла, — объявляет Эми, обрабатывая верхнюю часть криокамеры. — Это твой?
— Не помню, чтобы я касался этого места.
В глазах Эми появляется блеск.
— Может, это убийца! — говорит она, в голосе снова звучит волнение.
Я прижимаю пленку к отпечатку, сканируя его. Отпечаток довольно широкий — большой палец. Завитки делит надвое тонкая неровная линия.
— Это что такое? — спрашивает Харли, когда на экране высвечивается изображение.
Эми глядит мне через плечо.
— Может, и ничего… но похоже на шрам, правда?
Бип. Бип-бип. Поиск завершен.
«Старейшина/Старший», — мерцает над отпечатком.
— Еще один твой, — вздыхает Эми, лицо ее снова делается печальным. Она отворачивается к криокамере, но теперь водит кистью так, словно ей до боли тяжело.
— У тебя есть шрам на пальце? — спрашивает Харли.
Я внимательно оглядываю пальцы, хоть и так знаю, что на них нет такого шрама, который перечеркивал бы все линии.
— Может, что-то попало под палец, когда он коснулся криокамеры, — говорит Эми, не поднимая глаз. — Попало между пальцем и поверхностью.
Но я до этого места не дотрагивался.
Я это точно помню.
Эми берет в руки пленку.
— Ты уверен, абсолютно уверен, что это не может быть Старейшина?
— Точно. Я проверил карту вай-комов сразу, как мы нашли тело мистера Робертсона. Он сюда не спускался.
Эми раздувает ноздри, прямо как разъяренный бык.
— И все-таки мне кажется, он мог…
Я качаю головой, и Эми останавливается. Это просто невозможно. Даже если Эми права и он способен на такую жестокость, его просто не было здесь, когда произошло убийство.
Эми с раздражением бросает кисть.
— Никакой пользы от этих отпечатков.
— Увы, — отсутствующе добавляю я, размышляя о том, кто, кроме меня и Старейшины, мог оставить этот отпечаток.
Харли забирает у меня пленку и бросает на стол в конце коридора.
— Можно нам теперь посмотреть на звезды? — Когда он берет в руки свой ящик, краем глаза я замечаю, что он захватил с собой чистый — хоть и маленький — холст.
— Если я открою эту дверь, ты останешься тут на ночь и проследишь, чтобы никто не трогал замороженных?
Улыбка Эми — более чем достаточная причина не слушать внутренний голос, предупреждающий, что Старейшине не понравится, если я оставлю Харли здесь одного.
— Конечно.
Объяснив Харли, где шлюз, и, сказав код доступа, я снова беру пленку, которую он бросил на стол. Торопливо регистрирую их с Эми и разрешаю им доступ на криоуровень, чтобы они могли приходить, когда захотят, а потом еще разрешаю Эми доступ к пользованию пленками. Только я успеваю отсканировать отпечатки пальцев Харли, как он срывается с места и исчезает в направлении шлюза, даже не пытаясь скрыть нетерпение. Эми все еще смеется над ним, когда я прижимаю ее большой палец к панели сканера на пленке. Только когда она перестает смеяться, я понимаю, что держу ее палец уже как минимум с минуту.
— Извини, — бормочу я, отдергивая руку.
Эми улыбается мне.
— Хошптисадпостреть? — спрашиваю я на одном дыхании. Глаза непроизвольно округляются. Что на меня нашло? С чего вдруг я это ляпнул?
— Что? — спрашивает Эми. Улыбаясь еще шире, она отступает на шаг и прислоняется к ребру металлического стола.
— Хочешь пойти посмотреть сад? — спрашиваю я, говоря теперь медленнее, чем колотится мое сердце. — Со мной?
Она покусывает губу, и, хотя не отворачивается от меня, взгляд ее становится далеким и нечетким. Пальцы впиваются в край стола так, будто она боится, что я собираюсь утащить ее из этого холодного, темного места насильно. Понять почему — несложно. Ей хочется побыть рядом с родителями. Зеленые глаза на мгновение обращаются вправо, туда, куда убежал Харли. И звезды она тоже хочет увидеть.
Сердце падает. Как я могу сравниться что с одним, что с другим?
Потом Эми снова смотрит на меня, и на лице ее появляется улыбка.