Зачастую отсутствовала увязка в сроках работы обрабатывающих и сборочных цехов. Слабым местом в работе ленинградских заводов являлось плохое оснащение инструментом механических цехов, что приводило к многочисленным простоям в работе. По всем заводам судостроительной промышленности СССР в 1938 году простои вылились в огромную сумму – 4 млн 205 тыс. человеко-часов[520]. И ленинградские заводы в этом отношении находились на первых местах. Из-за плохой организации производства и планирования на заводе № 190 в течение 1939-го года простой оборудования выразился в 316,2 тыс. станко-часов, а на заводе № 194 за этот же год простой оборудования составил 676,5 тыс. станко-часов[521]. Не лучше ситуация была и в дальнейшем: за 11 месяцев 1940 года простои на заводе № 189 составили 315 тыс. станко-часов и 465 тыс. человеко-часов. Убытки завода за I квартал 1941 г. составили более 8,6 млн рублей[522].
Очень вредила работе судостроительных предприятий в 1930-х годах порочная практика исчислять выполнение годового плана не по количеству выпускаемой продукции (кораблям), а по количеству человеко-дней, израсходованных на строительство кораблей. При этом на заводах нарушалась также комплектность производства деталей. Ситуация на заводах усугублялась одновременной постройкой большого количества кораблей, что способствовало распылению рабочей силы и отсутствию концентрации усилий на каком-то одном объекте. Данный способ отчетности был очень удобен судостроителям, поскольку он позволял формально не только выполнять план, но даже и перевыполнять его, хотя по конкретным боевым кораблям он оказывался фактически сорванным. А это в свою очередь приводило к большому количеству незавершенных строительством кораблей.
Например, на судостроительном заводе им. Жданова на 1 января 1936 г. имелись затраты по незавершенному производству в сумме 25 млн 793 тыс. рублей[523]. Ситуация на самом заводе характеризовалась следующим образом: «… В итоге: металл истрачен, какая-то продукция произведена, план выполнен (!), продукция лежит не использованной долгое время, комплектность производства деталей нарушена и, конечно, план строительства конкретного корабля сорван…»[524]. Но при этом на заводе им. Жданова велась постройка сразу 50(!) боевых кораблей. Однако, никакой очередности, приоритетов в строительстве кораблей руководством завода установлено не было. Причиной создавшегося положения, по мнению проверяющего завод уполномоченного Комиссии партийного контроля при ЦК ВКП(б) по Ленинградской области Р. Г. Рубенова, заключалась в «исключительно скверном планировании»[525]. Данная вопиющая ситуация даже вынудила его обратиться к секретарю ЦК ВКП(б) И. В. Сталину, председателю КПК при ЦК ВКП(б) Η. Е. Ежову и первому секретарю Ленинградского обкома и горкома ВКП(б) А. А. Жданову с докладом, где он просил ввести отчетность по готовой продукции, изготовляемой для конкретно строящихся на заводе кораблей, запретить некомплектное производство и выпуск продукции, не предусмотренной планом завода, установить очередность в строительстве кораблей, а также наладить работу технического отдела и конструкторского бюро[526].
Сильно вредило работе судостроительных заводов такое явление, когда заводы-поставщики систематически нарушали свои обязательства перед судостроителями и не поставляли в срок необходимое оборудование. В феврале 1934 г. на заводе им. Марти в разной стадии заготовки и постройки находилось свыше 50 катеров, из которых 26 имели корпуса в почти полной готовности, но дальнейшее строительство задерживалось главным образом из-за отсутствия моторов. Такое положение дел являлось следствием полного срыва плана подачи моторов «М-34» и «ГМ-34» Глававипромом (завод № 24). Последний должен был по установленному Правительством плану подать заводу им. Марти до 1 января 1934 г. 60 моторов, за январь месяц – еще 60 моторов, а всего к 1 февраля 1934 г. – 120 моторов. Фактически же завод № 24 к данному сроку сдал только 6 (!) моторов (в последних числах января). Кроме того, имелись законченные сборкой (за исключением некоторых деталей) ещё свыше 70 моторов, однако сдача их задерживалась из-за того, что завод не освоил изготовления выхлопных коллекторов[527].
Или, например, Ленинградский металлический завод (ЛМЗ) им. Сталина имел утвержденный правительством срок изготовления чертежей 100-мм двухорудийной зенитной орудийной башни «М3-14» для проекта 23 (линкор «Советский Союз») на май 1939 г., но даже к маю уже следующего, 1940-го года они так и не были изготовлены. На этом же заводе для того же проекта 23 к июню 1939 г. должны были разработать чертежи новейшей 406-мм трехорудийной башни «МК-1», но даже к лету 1940 г. данная работа так и не была выполнена[528]. Завод «Большевик» (бывший Обуховский сталелитейный и орудийный) должен был завершить работу по проектированию командно-дальномерных постов (КДП) для новых кораблей в октябре 1938 г., а фактически закончил проектирование в апреле 1940 года, с опозданием на 18 (!) месяцев. Завод № 232 должен был изготовить 152-мм артиллерийскую систему «Б-38» в сентябре 1939 г., а фактически она была сдана в апреле 1940 г., с опозданием на 8 месяцев[529]. Артиллерийские снаряды 406-мм и 152-мм калибра для новейшего линейного корабля «Советский Союз» были спроектированы еще в 1937-м году, но вплоть до лета 1940 г. так и не были изготовлены в виде опытных образцов и не испытаны[530].
Большие проблемы возникли с поставкой корабельной брони для легкого крейсера «Киров», строящегося на Балтийском заводе. Поставщик брони – Мариупольский завод – должен был к 1 октября 1936 г. поставить Балтийскому заводу 345 тонн, но фактически отгрузил заводу в указанный срок лишь 286 тонн брони. Причем, броневые плиты стали поступать только в сентябре 1936 г. Одной из причин срыва поставок бронеплит было то обстоятельство, что Мариупольский завод с 1917 по 1935 годы вообще не производил корабельной брони, потерял опыт данной работы, растерял соответствующие кадры, и поэтому производство брони фактически стало для него новой задачей. В то же время, организация работ на заводе страдала большим количеством недостатков – колоссальный объем брака, большое количество простоев, невыполненный ремонт печей и прокатного стана. В итоге, сдача флоту крейсера «Киров», намеченная на конец 1937-го года, была перенесена на следующий год[531].
Машиностроительный завод им. Ленина должен был по договору поставить судостроительному заводу «Петрозавод» на строящиеся головные тральщики проекта 59 две турбины в марте 1940 г., однако по заявлению руководства завода им. Ленина, данные турбины могли быть ими выпущены лишь в июле месяце, что поставило под угрозу срыва сроки постройки тральщиков[532]. Всё тот же завод им. Ленина должен был поставить на Балтийский судостроительный завод № 189, на строящийся там линкор проекта 23 «Советский Союз», турбодинамо еще в декабре 1939 г., однако она так и не поступила в указанный срок на Балтийский завод. Более того, согласно заключенному договору, для этого же линкора в июне и в августе 1940 г. должны были поступить еще 4 турбодинамо, но по заявлению руководства им. Ленина, данные турбодинамо могли быть поставлены не ранее IV-ro квартала 1940 г.(!). А это в свою очередь привело к срыву правительственных графиков постройки линейного корабля[533]. Такая же картина наблюдалась и в отношении поставок минно-трального вооружения для ВМФ: за первые четыре месяца 1940 г. завод им. Ленина был обязан выпустить и поставить флоту 220 мин разных образцов, а реально изготовил за это время лишь 60 мин[534].
Неудивительно, что при такой неритмичной работе заводов-контраген-тов выполнение заданий правительства по строительству большинства новых боевых кораблей постоянно оказывалось сорванным. В справке, составленной Отделом судостроительной промышленности Ленинградского горкома ВКП (б), было указано, что судостроительные заводы г. Ленинграда в период с 1 января до 1 октября 1940 г. должны были сдать флоту 35 боевых кораблей и вспомогательных судов, а реально сдали лишь 14 (т. е. менее половины). А именно, не были сданы: 1 крейсер (100 % плана), 10 эсминцев (100 %), 1 подлодка XIV серии (2 сданы) (30 %), 1 тральщик (75 %), 1 ледокол (100 %), 2 баржи (4 сданы) – (65 %) и др.[535]
Хуже всего обстояли дела со сдачей кораблей на судостроительных заводах № 189 (Балтийском) и 190 (завод им. А. А. Жданова), которые занимались постройкой крупных боевых кораблей. Например, на заводе № 190 им. А. А. Жданова правительственным графиком была предусмотрена сдача 7 эскадренных миноносцев в течение первых 8 месяцев 1940-го года (эсминцев проекта 7У «Сторожевой» и «Сильный» – в июне, эсминца проекта 7У «Стойкий» и модернизация и капремонт эсминца типа «новик» «Яков Свердлов» – в июле и эсминцев проекта 7У «Страшный», «Смелый» и эсминца проекта 45 «Серго Орджоникидзе» – в августе), однако до 2 сентября 1940 г. ни один (!) из указанных эсминцев так и не был сдан Военно-Морскому Флоту. План оказался полностью невыполненным. Аналогичная картина наблюдалась и на заводе № 189: легкий крейсер «Максим Горький» и модернизация подлодки «Д-3» должны были быть завершены в мае 1940 года, эсминцы «Лихой» и «Летучий» – в июле и августе этого же года. Но ни один из этих кораблей так и не был построен. Таким образом, только заводами № 189 и 190 за 8 месяцев 1940 г. была сорвана сдача сразу 11 боевых кораблей. Причем, отдельно в записке, составленной завотделом судостроительной промышленности Новиковым, было особо отмечено, что «правительственные сроки сдачи кораблей на этих заводах систематически срываются из года в год»[536].