пол головы ниже жены, но никто никогда не посмел бы даже усмехнуться, глядя на это. Посмотрел на сына, на жену и мотнул головой.
– Уходи, – тяжело бросил он. – Рано пришел. Совет будет. Вечером позову.
Баяр молча кивнул и поднялся. Что ж, совет так совет, это еще и лучше. В совет входят отцы его воинов. И еще Нурхан-гуай, побратим отца, учитель самого Баяра. И Аасор, которому явно тоже на совете влетит.
Шел к своим, как пьяный, шатаясь. Облегчение было почти неприятным. Ничего не поменялось в его положении, разве что ждать теперь до вечера. Это страшнее, чем само неминуемое наказание. Его снова окружили, усадили на землю, сунули в руку чашку с чаем. Выпил залпом, поморщился: Дженна сварила вчера вкуснее.
Дженна. Жена его. Если ему страшно – то что чувствует эта девочка? Смелая, упрямая, но – одинокая сейчас и в полном неведении. Отмахнулся от всех расспросов, быстро пробормотал что-то про совет. Большой или Малый? Да он-то откуда знает? Ну Нурхан-гуай придет, его спросите. Или пусть Охтыр к отцу сбегает, узнает. Он же сын тысячника.
А Дженна, оказывается, все еще спала. Странно, она привыкла вставать рано.
Баяр не решился ее будить, пожалел. Девочка три дня в седле была, его, дурака, спасая. Даже Наран вон морщится, когда ходит, а тут – женщина. С кожей нежной. Да еще в дни нечистые. Пусть отдыхает.
Сел рядом с ней, по светлым волосам погладил – мягкие такие, совсем не холодные. Сорочка ее задралась до самых бедер, обнажая тонкие лодыжки и колени. Провел пальцем по светлой, чуть тронутой золотистым загаром коже, вздохнул. Жена его – вот такая. Сам выбрал, сам решил. Вряд ли она запросто его к телу допустит, эта дикая воительница. Силой брать? Обманом? Как быть?
Склонился ниже, нюхая ее шею. Зажмурился, представляя ее руки на своем теле. Вспомнил и грудь, и впалый живот. А вот возьмет – обязательно! Это его право – как мужчины, как мужа. Жена у него одна и на всю жизнь будет, других женщин он не приведет в шатер. А значит, придется ей его принять.
– Баяр, как она? – вместе с лучом света появилась и Листян.
– Спит еще, – нехотя ответил степняк, поправляя подол сорочки на жене. – Странно даже.
– Не буди, Аасор сказал, что она долго спать будет. Он ей зелье давал свое, чтобы она могла долго ехать верхом и не уставать.
Сын хана скрипнул зубами. Он про это зелье знал и на себе когда-то опробовал. Один раз. Ему очень не понравилось, что было потом. Но обвинить в чем-то шамана не мог – все тот сделал правильно.
– Ты иди, тебя воины ждут. Им неспокойно. Они уже грызться начали, как шакалы. Я с Дженной побуду, мы с ней друзья. И поешь иди, брат, ладно?
Баяр кивнул. Листян была права во всем. Ему сейчас надо больше быть на виду. И раз уж начались склоки… давно его мальчишки не тренировались в рукопашных схватках. Самое время вспомнить навыки.
16. Суд
Женька проснулась совершенно разбитая, не понимая, где находится. Ее бил озноб, в черепной коробке гулко перекатывался чугунный шар, руки и ноги ломило.
Кажется, они вчера с Костей напились паленого портвейна. Ох, она же давала себе слово не пить больше! Вот дура!
Попыталась сесть, застонала в голос от боли, которая терзала все тело без исключения. Мягкие руки обвили ее плечи, помогли подняться. Зря. Женьку замутило сразу же, она едва успела отвернуться. Рвало ее долго. Слабая как котенок, вся в холодном поту, в слезах и соплях, она стояла на четвереньках, боясь даже шевелиться.
– Ну, ну, – успокаивал ее нежный голос. – Все будет хорошо. Аасор говорил, что сначала будет немного плохо, но это пройдет через пару часов. Потерпи, моя хорошая.
Пару часов? Да она кони двинет за это время!
И все же голос был так приятен, так сладок… Никогда с Женькой не разговаривали столь ласково. Ради этого голоса она была, кажется, согласна вытерпеть даже пытки, которые не заставили себя долго ждать.
Ее усадили и поднесли к губам чашу с – о ужас! – горячим молоком. Она машинально сделала глоток и тут же снова согнулась пополам.
– Ненавижу молоко, – прошипела она. – Дай мне воды.
Холодная вода была слаще меда. Женька пила и никак не могла напиться. После третьей чашки в голове наконец прояснилось. Она все вспомнила. Боже, ее рвало на постель Баяра, позор-то какой! Надо срочно все тут убрать!
– Листян, мне так стыдно, – простонала Женька жалобно. – Я тут…
– Ты тут очнулась после всего, что было. Не волнуйся. Встать сможешь?
– Зачем?
– Вон там ведро с водой и чистые тряпки. Давай, приводи себя в порядок, а я тут уберу.
Встать Женька смогла – из чистого упрямства. И помыться тоже. А вот замаранную сорочку надевать побрезговала, нашла сверток одежды Баяра, забрала себе его рубашку и штаны. Подвязала веревкой – ничего, сойдет. Пальцами расчесала волосы. Потом бессильно упала на подушки – чистая, готовая ко всему.
– Баяр где? – спросила она Листян. Сейчас ее волновало только