(встает и подходит)
Довольно… голос оголю… довольно!Ждать дольше мочи нет. Долой перчатку!
(К Мидии.)
Вот эти пальцы вам знакомы?
Мидия.
Ах!..Морн, уходите.
Ганус.
(страстно)
Здравствуй! Ты не рада?Ведь это я — твой муж! Воскрес из мертвых!
Морн.
(совершенно спокойно)
Воистину.
Ганус.
Вы здесь еще?
Мидия.
Не надо!Обоих вас прошу!..
Ганус.
Проклятый фат!..
Морн.
Горячий свист твоей перчатки чернойприятен мне. Отвечу тем же…
Мидия.
А!..
Она бежит в глубину сцены, к нише, и распахивает рывками окно. Морн и Ганус дерутся на кулаках.
Морн.
Стол, стол смахнешь!.. Вот мельница!.. Не такразмашисто! Стол… ваза!.. Так и знал!..Ха-ха! Не щекочи! Ха-ха!..
Мидия.
(кричит в окно)
Эдмин!Эдмин! Эдмин!..
Морн.
Ха-ха! Стекает краска!..Так, рви ковер!.. Смелее! Не сопи,не гакай!.. Чище, чище! Запятаяи точка!
Ганус рухнул в углу.
Морн.
Олух… Развязал мне галстук.
Эдмин.
(вбегает, в руке пистолет)
Что было?
Морн.
Только два удара: первыйзовется «крюк»{147}, второй — «прямая шуйца».А между прочим, этот господин —Мидиин муж…
Эдмин.
Убит?
Морн.
Какое там…Смотри, сейчас очнется. А, с приходом!Мой секундант к услугам вашим…
(И замечает, что Мидия лежит в обмороке в глубине, у окна.)
Боже!О, бедная моя!.. Эдмин… постой…Да позвони… О, бедная… Не надо,не надо же… Ну, право… Мы играли…
Вбегают две служанки: они и Морн ухаживают за Мидией в глубине сцены.
Ганус.
(тяжело поднимается)
Я… вызов… принимаю. Гадко… Дайтеплаток мне… Что-нибудь. Как гадко…
(Вытирает лицо.)
Десятьшагов и первый выстрел — мой… по праву:я — оскорбленный…
Эдмин.
(оглянувшись, порывисто)
Слушайте… постойте…Покажется вам странно… но я должен…просить вас… отказаться от дуэли…
Ганус.
Не понимаю?..
Эдмин.
Если вам угодно,я — за него — под выстрел ваш… готов я…Хотя б сейчас…
Ганус.
По-видимому, яс ума схожу.
Эдмин.
(тихо и быстро)
Так вот, нарушу слово!..Открою вам… мне долг велит… Но выдолжны поклясться мне — своей любовью,презреньем, ненавистью, чем хотите,что никогда вы этой страшной тайны…
Ганус.
…Извольте, но к чему все это?
Эдмин.
Вот,открою вам: он — этот человек —он… не могу!..
Ганус.
Скорей!..
Эдмин.
Э, будь что будет!Он…
(И шепчет ему на ухо.)
Ганус.
Это ложь!
(Эдмин шепчет.)
Нет, нет… Не может быть!О, Господи… что делать?..
Эдмин.
Отказаться!Нельзя иначе… Отказаться!..
Мидия.
(к Морну в глубине)
Радость,не уходи…
Морн.
Постой… сейчас я…
Ганус.
(твердо)
Нет!
Эдмин.
Зачем же я нарушил…
Морн.
(подходит)
Что, решили?
Ганус.
Решили, да. Я не гожусь в убийцы:мы драться будем à la courte paille.{148}
Морн.
Великолепно… Выход найден. Завтраподробности решим. Спокойной ночи.Еще могу добавить, что дуэлине обсуждают с женщиной. Мидияне выдержит. Молчите до конца.Пойдем, Эдмин.
(К Мидии.)
Я ухожу, Мидия.Ты будь спокойна…
Мидия.
Подожди… мне страшно…чем кончилось?
Морн.
Ничем. Мы помирились.
Мидия.
Послушай, увези меня отсюда!..
Морн.
Твои глаза — как ласточки под осень,когда кричат они: «На юг!..» Пусти же…
Мидия.
Постой, постой… смеешься ты сквозь слезы!..
Морн.
Сквозь радуги, Мидия! Я так счастлив,что счастие, сияя, через крайпереливается. Прощай, Эдмин,пойдем. Прощай. Все хорошо…
Морн и Эдмин уходят.
Пауза.
Ганус.
(медленно подходит к Мидии)
Мидия, что же это? Ах… скажимне что-нибудь — жена моя, блаженствомое, безумие мое, — я жду…Не правда ли, все это — шутка, пестрый,злой маскарад, как господин во фракебил крашеного мавра… Улыбнись!Ведь я смеюсь… мне весело…
Мидия.
Не знаю,что мне сказать тебе…
Ганус.
Одно лишь слово;всему поверю я… всему поверю…Меня пустая ревность опьянила —не правда ли? — как после долгой качкивино в порту. О, что-нибудь…
Мидия.
Послушай,я объясню… Ушел ты — это помню.Бог видел, как я тосковала. Вещитвои со мною говорили, пахлитобой… Болела я… Но постепенномое воспоминанье о тебетеряло теплоту… Ты застывалво мне — еще живой, уже бесплотный.Потом ты стал прозрачным, стал каким-топривычным призраком; и, наконец,на цыпочках, просвечивая, тихоушел, ушел из сердца моего…Я думала: навеки. Я смирилась.И сердце обновилось и зажглось.Мне так хотелось жить, дышать, кружиться.Забвенье подарило мне свободу…И вдруг, теперь, вернулся ты из смерти,и вдруг, теперь, врываешься так грубов тебе чужую жизнь… Не знаю, чтосказать тебе… Как с призраком ожившиммне говорить? Я ничего не знаю…
Ганус.
В последний раз я видел сквозь решеткутвое лицо. Ты подняла вуаль,чтоб нос — комком платочка — так вот, так вот…
Мидия.
Кто виноват? Зачем ушел? Зачембороться было — против счастья, противогня и правды, против короля?..
Ганус.
Ха-ха… Король!.. О, Господи… Король!..Безумие… Безумие!..
Мидия.
Мне страшно, —ты так не смейся…
Ганус.
Ничего… Прошло…Три ночи я не спал… устал немного.Всю осень я скитался. Понимаешь,Мидия, я бежал: не вынес кары…Я знал бессонный шум ночной погони.Я голодал. Я тоже не могусказать тебе…
Мидия.
…И это для того,чтоб выкрасить лицо себе, а после…
Ганус.
Но я хотел обрадовать тебя!
Мидия.
…а после быть избитым и валяться,как пьяный шут, в углу, и все проститьобидчику, и, в шутку обративобиду, унижаться предо мною…Ужасно! На, бери подушку эту,души меня! Ведь я люблю другого!..Души меня!.. Нет, только может плакать…Довольно… Я устала… уходи…
Ганус.
Прости меня, Мидия… Я не знал…Так вышло, будто я четыре годаподслушивал у двери — и вошел,и — никого. Уйду. Позволь мне тольковидать тебя. В неделю раз — не боле.Я буду жить у Тременса. Ты тольконе уезжай…
Мидия.
Оставь мои колени!Уйди… не мучь меня… Довольно… Яс ума сойду!..
Ганус.
Прощай… Ты не сердись…прости меня — ведь я не знал. Дай руку, —нет, только так — пожать. Я, вероятно,смешной — размазал грим… Ну вот…Я ухожу… Ты ляг… Светает…
(Уходит.)