— Оргазмом, — теперь Макс точно усмехнулся. В бледно-желтых глазах блестело возбуждение. — Кончишь и нервозность убавится. С людьми разговаривать нормально начнешь, а не только сквозь зубы.
Раздражение все же нашло путь через сладкое томление.
— С тобой, что ли?
— Хотя бы со мной.
Закусила нижнюю губу изнутри всеми передними зубами от первого нежного касания. Уже не по ткани.
Внутри что-то затянулось с восторгом и, одновременно, тоской. Эйфория от новых ощущений выбивала один тихий стон за другим. От каждого умелого прикосновения к чувствительным точкам.
Не думала, что от рук Малина может быть настолько чудесно.
Острая необходимость тоже касаться истинного взяла контроль над левой рукой. Она плохо слушалась. Веки норовили опуститься от очередного яркого удовольствия на пути к чему-то значительному.
Хочу чувствовать его тоже… Хочу. Болезненная потребность.
Нащупала пуговицу на его брюках, молнию. Частые тяжелые выдохи подсказывали, что я на верном пути.
Недовольный сигнал позади нас не испортил момент.
Малин свободной рукой придержал руль, давя на газ. Он даже не отвлекся, продолжая доводить меня до очередного несдержанного стона.
Пальцы на брюках запутались с его, Макс помог расстегнуть пуговицу и молнию.
С ним никакого отвращения или сомнения. Ничего. Ни одной лишней мысли прекратить.
Лишь бы не останавливался и мне не мешал.
Хорошо, что авто наглухо тонировано. Вероятность увидеть нас сведена к минимуму.
Твердая горячая плоть скользнула в руку. Мой внутренний восторг смешался с нарастающим наслаждением между ног. Низкий хриплый стон и высокий — мой, не сочетались с грустной песней, льющейся из динамиков.
Наши с Малиным взгляды сцепились.
Болезненное ликование растянуло мои губы в улыбке.
Провела большим пальцем по чувствительной головке, смазывая капельку. Задыхаясь от собственного удовольствия, радовалась просто смотреть в бледно-желтые глаза! Необъяснимое желание видеть в них вожделение и удовольствие от каждого движения вверх-вниз, по выступающим венам. Чуть сдавила член у основания, наслаждаясь реакцией в одном только ответном взгляде.
Он прекрасно уловил мое состояние у самого пика. Несколько точных движений и я выгнулась, содрогаясь, слушая хрипы Малина и свой стон.
Пребывая в неге блаженства оргазма не прекратила ласкать Макса, но накатившее расслабление замедлило движение.
Он обхватил мою кисть, направляя и помогая завершить начатое.
Наблюдала за Малиным закусывая губу то справа, то слева. Растекающееся по его лицу наслаждением — что-то близкое, будто я его тысячу лет наблюдаю.
Вместе с финишным стоном по пальцам потекли горячие капли.
От странного внутреннего восторга не могла перестать улыбаться, смотря в глаза истинного.
Малин кивнул на приборную панель.
— Там салфетки, достань, — хрип еще плотно населял его голос.
Чистой рукой выудила необходимое. Взяла себе, отдала Максу.
Черт. Почему мне не просто хорошо, а кайфово?
Стерла вязкое семя с кожи, поправила свою одежду.
Малин тоже привел себя в порядок и теперь смотрел на меня.
Приподняла брови в немом вопросе.
Ладонь обхватила сзади за шею. Я поддалась от неожиданности, глядя в стремительно приближающееся лицо.
Бабочки в ожидании поцелуя пощекотали живот изнутри. Теплое дыхание коснулось губ.
Пронзительный и длинный гудок нам в спину не дал губам встретиться.
Макс посмотрел в окно. Между нами и машиной впереди образовалось приличное расстояние.
Выругавшись, Малин сел ровно. Я последовала его примеру.
Туман из головы выветрится и сожаление о несостоявшемся поцелуе растворится само по себе. Наверняка.
Я уверена.
Мы, наконец, выехали к сканерам. Их проехали достаточно быстро.
Я успела несколько раз поерзать на сиденье, теперь не от желания. Странно чувствовать мягкое, приятное покалывание по всему телу. И более странно внутреннее понимание, что так и должно быть. Именно рядом с Малиным, и именно так.
Пугает до дрожи.
Макс не поворачивал головы, смотрел на дорогу перед собой. Непонятно, что у него внутри: такой же бред или другой, но не менее бредовый?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Сцепила свои пальцы между собой в попытке хоть как-то успокоиться.
Все эти совершенно бессмысленные ощущения — последствия недавнего оргазма. Гормоны, голова не в порядке. Все объяснимо.
В Желтом районе текла размеренная жизнь. Обеденное время, много прохожих в дорогих одеждах. На парковке у здания полукруглой формы немного машин, но, определенно, все дорогие. Возле входа никто не толпился.
— На месте, — объявил Малин и вышел из авто.
Я ступила на тротуар и поежилась. Здесь гулял пронизывающий ветер.
Столичный не оборачивался: уверенно шел по тротуарной плитке к стеклянным дверям. За ними виднелись две фигуры в черных костюмах.
С некоторых пор с охраной столичных заведений у меня отношения не складываются.
Макс распахнул дверь, пропустил меня вперед. Двое здоровых мужчин бесстрастно осмотрели нас с головы до ног, я удостоилась более пристального внимания.
— Личный код, — один из охранников протянул ко мне плоский блестящий металлический сканер с мягким голубым светом на конце.
Разумеется. Как могло быть иначе?
У меня на лбу написано, что я не столичная?
Подцепила цепочку с кулоном из ворота. Сканер издал короткий сигнал, мужчина уставился на узкий вытянутый экран на нем.
— Вы не можете пройти без сопровождения столичного, — сухо известил он и повернулся к Малину.
— Я здесь, — он протянул левую руку.
На среднем пальце сидело кольцо из толстых, сплетающихся в незнакомый узор, нитей. Серебро или белое золото — непонятно.
Охранник, смотря в экран, удовлетворенно кивнул. Второй отошел в сторону, освобождая путь ко второй двери.
— Проходите.
Унизительное разрешение.
Ограничивать в передвижении… Не сомневаюсь, что подобные порядки распространены по всему району. И не только! Разве что в Сером никто не станет требовать столичного конвоира. В Черном просто всем плевать, там живет обочина общества, а тюрьмы посещать у меня желания не возникало. В Красном, возможно, тоже попроще, но в заведениях с сомнительной репутацией. В бизнес-центрах наверняка такой же контроль.
— Злишься? — Малин шел рядом на полшага впереди.
— Нет.
Он покосился на меня и усмехнулся.
Конечно, злюсь! Эти порядки никогда не вызовут нежных чувств.
От белого глянцевого пола отражался яркий свет. В просторном помещении не наблюдалось никого кроме нас.
Малин нажал кнопку вызова лифта, прозрачные двери разъехались в стороны.
Стеклянный лифт открывал обзор, пока мы поднимались наверх. Необычное строение внутри, с другой стороны от входа. Множество небольших полукруглых белых куполов расположились подобно сотам. Между ними перемещались люди в глухих зеленых комбинезонах — не видно даже лица, только широкие прозрачные очки на месте глаз.
Опыты проводят? Над чем или над кем? Выглядит любопытно и жутковато.
Лифт плавно остановился. Малин вышел первым, оглянулся по сторонам. Путей всего два: дверь прямо перед нами и еще одна в конце это небольшой площадки. Столичный не колебался — постучал в первую. Реакции не последовало. Из-за второй двери прозвучало приглашение войти.
За столом из темного дерева по центру кабинета сидел мужчина с белоснежной сединой. Она будто подсвечивалась белой стеной позади. Остальные стены, кроме одной стеклянной, в сером цвете, как и пол.
Лаконичный стиль в обстановке, минимум предметов. Стул и кресло, помимо того, что под хозяином кабинета. В стол встроен интерактивный экран, от него мы мужчину как раз и отвлекли.
За очками блестел живой взгляд, любопытный. Щедро дарит ощущение, будто мы подопытные мыши в клетке. Я так точно.
— А-а, мистер Малин, я вас ждал, — протянул Кристмал. — Проходите. И вы, простите?