— Ждите их до последней возможности, мастер Барлоу, — предупредил Родни. — Но кораблем не рисковать ни при каких обстоятельствах.
— Хорошо, сэр, — ответил Барлоу безропотно. Он был посвящен в план Родни, который считал логичным и блестящим по замыслу, но свою роль в нем решительно ненавидел. Ему предстояло терпеливо ждать на борту «Морского ястреба», а получив известие, что его капитан и лейтенант убиты или взяты в плен, немедленно отплыть в море.
— Я ухожу через пять минут, — сказал Родни. Он зашел в кают-компанию, чтобы в последний раз заглянуть в вахтенный журнал, и нашел там Лизбет, смотревшую в иллюминатор. Когда Родни вошел, она оглянулась, и, поскольку он не ожидал застать ее здесь, Лизбет успела увидеть его лицо прежде, чем он надел на него привычную маску невозмутимости.
Он улыбался, словно мальчишка перед захватывающей проделкой. Считая необходимым разговаривать с подчиненными хладнокровно и властно, сейчас он стал самим собой — человеком, жаждущим опасных приключений и благородного риска, азартным игроком, готовым поставить на кон все состояние.
— Если бы только я могла пойти с вами! — скорее выдохнула, чем произнесла Лизбет, но Родни услышал ее и, кажется, только теперь вспомнил, кто она такая и в каком окажется положении, если его убьют, а корабль захватят, Помрачнев, он пересек каюту и приблизился к ней.
— Не моя вина, что вы оказались здесь, — сказал он. — Но все же я несу за вас ответственность. Если со мной что то случится, меня заменит Барлоу. Ему приказано привести «Морской ястреб» назад в Англию. Если это не удастся, я прошу… умоляю вас, не позволяйте испанцам захватить вас в плен живой.
— Что вы имеете в виду? — спросила Лизбет.
— Есть более чистые способы умереть, чем сгнить заживо в подземельях Севильи. А если они обнаружат, что вы женщина, это… это не поможет вам.
Других слов не требовалось. Оба понимали, какая судьба ее ожидает.
— В сундучке Добсона я видела несколько ядовитых снадобий, — пробормотала Лизбет.
— Будем молиться, чтобы они не понадобились, — сказал Родни.
Лизбет откинула голову назад:
— Я не боюсь смерти! Вот почему мне так хочется пойти с вами.
— Не думал, что бывают такие бесстрашные женщины, — усмехнулся Родни.
Лизбет загадочно улыбнулась:
— По-моему, вы вообще мало что знаете о женщинах.
— Может быть, я просто мало знаю вас? — откликнулся Родни.
Она посмотрела на него, их взгляды встретились. Некоторое время, забыв обо всем, они зачарованно вглядывались друг в друга, не в силах оторвать глаз. Лизбет импульсивно протянула вперед руки:
— Берегите себя, Родни.
Он немногого помедлил, явно собираясь что-то сказать в ответ, потом небрежным дружеским жестом положил ей руку на плечо, словно она была всего лишь мастером Гиллингемом, и улыбнулся:
— Со мной все будет в порядке.
Он ушел. Спустя несколько секунд Лизбет услышала, как он отдает команды матросам. Она медленно подошла к двери и вышла на палубу. Матросы уже сидели в шлюпке, Родни перебирался через борт, чтобы присоединиться к ним. Лизбет отметила, что все они разделись до пояса и сняли обувь, у каждого на поясе висели короткий абордажный крюк и кинжал, который берут в зубы, когда пускаются вплавь.
До наступления темноты оставалось около часа, а им, прежде чем затаиться в засаде, предстояло миновать самую опасную часть побережья. Родни не представлял, что это потребует такого напряжения: отплыть от берега, обогнуть скалу, непрестанно озираясь и высматривая дозорных неприятеля на берегу или корабль в море.
Вести шлюпку оказалось тяжело, поскольку в этих местах проходило сильное подводное течение, и тут и там попадались полускрытые водой коралловые рифы, способные протаранить днище шлюпки. Наконец они приблизились к месту, указанному индейцем как лучшее убежище, где им предстояло укрыться до наступления тьмы.
Родни прикинул, что до ночи остается уже недолго, и по-детски обрадовался маленькой звезде, вспыхнувшей над их головами на бархате неба. Пока тянулось ожидание, он обращался мыслями к Гэдстону, который должен был к этому времени достичь условленного места за деревней, где его ожидал молодой индеец.
Гэдстону и его людям следовало спрятаться и наблюдать за происходящим, ничего не предпринимая, если все пойдет как надо, до тех пор, пока со «Святой Перпетуи» три раза не прозвучит свист. Когда Родни подаст этот сигнал, им предписывалось со всех ног бежать на «Морской ястреб», после чего кораблю следовало немедленно сняться с якоря и присоединиться в море к захваченному судну. В случае, если дело вдруг примет скверный оборот, Гэдстон и его немногочисленная группа должны будут предпринять отвлекающий маневр.
Он взяли с собой несколько зажигательных бомб, и у каждого был при себе дротик со смазанным смолой наконечником. Разумеется, они мало что могли сделать против намного превосходивших их числом испанцев, и все же вполне способны были произвести некоторое смятение, и, если понадобится, отвлечь внимание от стоявшего в бухте «Морского ястреба».
Такова была роль Гэдстона, отведенная ему Родни. Барлоу тоже получил инструкции, и теперь самому Родни предстояло выполнить свою задачу. Он шепотом приказал людям налечь на весла. Осторожно погружая их в воду, матросы продвигались вдоль берега, и вдруг внезапно их взорам открылась бухта, а на берегу ее в полном разгаре шел пир, о котором предупреждал их индейский вождь.
Испанцы развели четыре костра и жарили на них туши буйволов и поросят. Костры эти достаточно хорошо освещали берег, чтобы можно было разглядеть подгулявших испанских моряков, сидевших и лежавших в расслабленных позах на мягком песке в обнимку с индейскими девушками в цветастых уборах и жадно поглощавших еду и питье, которые им подносили деревенские старейшины.
За хижинами индейцев в огороженном месте под охраной часовых томились галерные рабы. Невдалеке от берега покачивалась на рейде «Святая Перпетуя», ее высокие мачты отчетливо вырисовывались на фоне ночного неба. Детали разглядеть было трудно, но Родни определил, что корабль стоит в глубоких водах, и прикинул, что потребуется по крайней мере три-четыре минуты, чтобы доплыть до него от берега на лодке.
С берега доносились голоса и смех. Испанцы производили порядочный шум, и все же команду причаливать Родни отдал своим людям еле слышным шепотом. Несколько минут спустя все они уже направлялись вплавь к кораблю, каждый держал в зубах нож, а абордажный крюк неудобно путался в ногах.
Море было теплым, как парное молоко. Родни, будучи хорошим пловцом, легко обогнал своих товарищей и первым достиг корабля. Он ухватился за свисавший с борта канат, подождал, пока остальные подплывут, и затем, медленно и бесшумно, они начали подъем.