— Да. Жалко… Очень жалко. Ты даже не представляешь, насколько. Реально не представляешь.
47
Я вытерла щеку и решила сменить грустную тему.
— Что это за татушка? — спросила я.
— Какая именно?
— Звезда. Шестиконечная звезда у тебя на ладошке. Что она означает?
— А, это… — развернула Стелла ладонь и стала тереть ее пальцем. — Это Звезда Давида. Мой тотем на все случаи жизни. Моя защита от ненастий…
— Хм, интересно, — стала я рассматривать большую черную звезду на подушечках ладони. — А почему ты выбрала именно этот символ?
— Просто мое имя переводится с латыни как «Звезда».
— Что, правда? Стелла — значит «Звезда»?
— Ага.
— Как красиво… — задумалась я. — Скажи, а этот символ что-то означает? Почему именно шестиконечная?
— Ну, по легенде, каждый из лучей отвечает за важную сферу жизни носителя.
— Круто.
— Смотри, — Стелла ткнула пальцем в вершину, — это «красота». Это — «гармония», — продолжала она идти по часовой стрелке. — Это — «истина». Это — «мир». А это — «любовь».
— Хм, круто. Никогда бы не подумала… А этот конец за что отвечает? Последний.
— Это «доверие», — кивнула Стелла. — Без доверия никак. Доверие всегда имеет огромное значение. Ведь если ты человеку не доверяешь, то нормальных отношений никогда не будет.
— Абсолютно с тобой согласна. Ты права.
Мы обе умолкли и какое-то время думали о своем. Но затем я неожиданно для себя продолжила этот разговор.
— Кстати, о доверии… — начала я неуверенно.
— У? — нахмурилась Стелла.
— Есть у меня одна девочка… Я уже давно курирую ее случай. Уже много месяцев ищу деньги для ее лечения. Поддерживаю ее мать как могу. В основном морально. Психологически. Но иногда подбрасываю денег из собственного кармана. Потому что фонд и так переполнен тысячами заявок со всего мира. И очередь этой девчушки все никак не наступит. У нее тяжелый случай. И для лечения нужно соблюсти много условий, начиная транспортировкой в уникальную клинику, где занимаются операциями такого рода. И заканчивая поиском донора. Вот как раз на втором пункте я давно застопорилась, потому что донора нигде нет. Как бы я ни пыталась. Как бы ни старалась, но… подходящих параметров не нашла.
— А как же родственники? Та же мама…
— Мама? Нет… мама не подходит. Она… не обладает теми показателями, которые устроят девочку. К сожалению, это невозможно.
— И что же ты будешь делать? — спросила Стелла.
— Что я буду делать? Я буду бороться. Буду продолжать бороться до конца. Вернее, я так собиралась делать, пока не попала сюда. И… я знаю, что есть еще один вариант. Он… он рискованный и очень дорогой. Но может сработать.
— Что же это за вариант?
— Искусственный орган. Да… синтетический орган, который можно тонко настроить под детский организм, а затем регулировать настройки в зависимости от потребностей. Адаптировать устройство под растущий организм… Это исключает необходимость повторных операций, потому что все корректировки происходят удаленно — по радиосвязи. А еще это гарантирует приживаемость — не будет отторжения после пересадки.
— Понятно. Это… звучит отлично. Но в чем же проблема? Проблема просто в деньгах?
— Да, — вздохнула я. — Проблема просто в деньгах. Это перспективная разработка. Она еще не доведена до ума и требует вливаний на исследования. По факту мы станем первыми, кто внедрит эту технологию на практике. Но сперва нужно потратиться на сам проект, а уже потом — на создание органа.
— Большие деньги?
— Ага. Большие деньги… Знаешь, когда навещаю эту девочку, то я вижу в ее глазах надежду. Я вижу… то самое доверие, о котором ты говоришь. Она мне доверяет, как собственной матери. Потому что я приезжаю к ней и дарю надежду на лучшую жизнь. Она верит мне. А я до дрожи в руках боюсь не оправдать ее доверия…
— Паршиво…
— Особенно здесь. В этой блокаде… Буквально перед тем, как быть похищенной Максом, я смогла договориться о переговорах. В Лондоне появились люди, которых заинтересовал проект. Конечно, они хотят взамен контрольный пакет акций этого стартапа. Но что это в сравнении с шансом подарить ей… подарить ей… жизнь?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Я обещаю тебе, что вскоре ты вернешься и закончишь начатое.
— Пока я здесь, Стелла, она будет находиться между жизнью и смертью. И если я не успею. Если проект заглохнет, а инвесторы откажутся предоставить помощь, то я… себе этого не прощу. Никогда. Просто не смогу. Понимаешь? И Максу тем более. Не для того я целый год умоляла англичан поверить в этот проект и потратить на него целых тридцать миллионов. Тридцать миллионов для спасения сотен детей, которые ждут возможности выжить… Мне осталось только уболтать их окончательно. Убедить в том, что это разумное решение, которое спасет огромное число жизней.
48
Несмотря на то, что день начался с большого стресса и побега, общение со Стеллой смогло меня успокоить. Мы выпили чаю и душевно поболтали. Я поделилась с ней некоторыми подробностями нашей с Максом жизни — до того, как Чернов стал жестоким психопатом, жаждущим моей смерти любой ценой. Мне было ясно, что на Стеллу можно положиться и она постарается мне помочь улизнуть от Макса. Только просила немного подождать. Буквально пару дней, пока она не выберет удачный момент. Она обещала, что это время пройдет для меня без последствий. Все будет спокойно и безопасно, если я не стану провоцировать других членов банды и в особенности ее главаря.
Но уже через несколько часов ситуация кардинально изменилась. Мой побег оказался под большим вопросом, впрочем, как и в целом планы банды. Все начало идти кубарем, когда в логово вернулся Буч…
Оставшись без машины, худощавый длинноволосый хиппи подъехал на мотоцикле и раздраженно вошел в здание фабрики.
— Где Макс?! — крикнул он с непривычной яростью. — ГДЕ МАКС?!
Никто не мог понять, что стряслось и почему спокойный Бучи ведет себя так агрессивно.
— Что случилось? — спросила Стелла.
Но ответа она так и не получила.
— Эй, народ! — созывал всех Буч. — Скорее сюда! МА-А-АКС!!!
От его напора все логово вдруг оживилось. К центральному входу стали подтягиваться Микки, Асафа, я нервно переглядывалась со Стеллой — нас ожидали явно плохие вести. И когда к остальным подошел Макс, то мои опасения подтвердились.
— Что стряслось? — нахмурился Чернов.
— Плохие новости… — говорил напряженно Буч, словно только что стал свидетелем ужасных вещей. — Тебе это точно не понравится, бро.
— Говори прямо. Не тяни резину, — выдохнул Макс и приготовился к плохому.
— Я только что был на одной точке. В магазине электроники на проспекте… Просто хотел набрать резисторов для пайки.
— Ближе к делу, Буч.
— Короче… я хотел за одно сбить с них бабки за этот месяц, но… Прикинь, — развел руками Буч от изумления, — владелец магазина сказал, что уже передал месячную плату!
— Уже передал? — удивился Макс. — Кому? Стелла, это ты взяла деньги?
— Нет, — отрезала Стелла.
А я тем временем уже понимала, где была зарыта собака.
— Макс, — Буч схватил Чернова за плечо и спросил у него прямо, — скажи честно, чем закончились твои переговоры с картелем? Что они тебе сказали? Ты с ними порешал вопросы или нет? Ты их ничем не расстроил вчера?
Думаю, Макс рассчитывал на то, что мексиканцы забудут о нем и не станут реагировать на отказ сотрудничать так жестко. Наверняка он не хотел накала обстановки в банде и поэтому не стал говорить остальным о том, что барон был расстроен упрямством Чернова и предупреждал о некой «опасности», которая может теперь поджидать его банду на улицах города. И, тем не менее, эта ширма была сдернута очень быстро — буквально на следующий же день.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})