— Нет! Я знала, знала! И хотела сделать это для Робби…
Она заплакала. Алистер снова прижал ее к груди, чтобы успокоить и заглушить несвоевременное признание в измене, опасаясь, как бы оно не дошло до ушей сержанта Макленнана, стоявшего у двери.
— Изабо, — прошептал он, — чтобы я никогда больше не слышал от тебя этих слов. Ты не знала о письме.
Они должны поверить, что все делал твой брат, поняла?
— Но я не хочу, чтобы обвинили Робби.
— Твой брат мертв, — резко сказал Алистер. — Думаешь, он бы не взял на себя вину, если бы это спасло тебя?
— Как ты не понимаешь, они же из мести разрушат Глен-Брик. Нет, я не могу, Алистер. Не могу им этого позволить.
— Ничего подобного они не сделают. Пожалуйста, верь мне, Изабо.
Она судорожно вздохнула. Суровые испытания последних дней так подействовали на нее, что она уже боялась за свой рассудок.
— Я верю тебе, Алистер, — сказала она. — Но знай, я скорее умру, чем позволю им разрушить Глен-Брик. От него зависит судьба очень многих людей.
— Понимаю. Не беспокойся, только помни, что я тебе сказал. Ты можешь встать?
— По-моему, да.
С его помощью Изабо встала, но держалась на ногах так неуверенно, что он подхватил ее на руки и отнес в палатку Фицпатрика.
Увидев грязный тюк лохмотьев, с которым к нему вошел Алистер, полковник лишился дара речи. Это явно женщина. Но в каком состоянии! Одежда рваная, волосы обкромсаны, неприятный тюремный запах. Невозможно поверить, что это жена Кемпбелла, весьма привлекательного молодого человека, который так заботливо держал ее в объятиях. Полковник шагнул к ним, увидел, что глаза у нее закрыты, и озабоченно спросил:
— Она без сознания?
— Нет, сэр. Просто она слишком долго просидела в темноте и отвыкла от света.
— Хорошо, посадите ее сюда. — Фицпатрик придвинул стул, и Алистер бережно опустил на него Изабо.
Она сразу открыла глаза, заслонив их рукой, но успела заметить, что кроме Алистера с полковником тут находится и майор Летбридж. Она съежилась от страха, умоляюще посмотрела на Алистера, который опустился перед ней на колени и взял ее за руки. Лишь при ярком свете дня стало ясно, насколько она изменилась: ужасающая худоба, обезображенные волосы, мертвенная бледность кожи, глаза… Эти прекрасные серые глаза, в которых он привык видеть гнев, вызов, а однажды страсть, теперь выражали только страх и отчаяние.
— Я тебя не оставлю, — успокоил Алистер. — Просто ответь на вопросы полковника.
Фицпатрик придвинул второй стул и сел напротив, гадая, сможет ли он чего-нибудь добиться от нее. Она выглядела больной и полубезумной от страха.
— Ваш муж предлагает нам убедительное объяснение в вашу пользу, — начал он. — Но мне бы хотелось, чтобы вы сами рассказали, как попало к вам это письмо. Вы знаете, о каком письме я говорю?
Изабо кивнула:
— Оно было в куртке. Не в этой. — Она посмотрела на куртку Алистера. — Та была другая.
Она умолкла, и он испугался, что Изабо ничего больше не скажет. Когда она, борясь со слезами, прикусила нижнюю губу, Алистер успокаивающе сжал ее руку. Но внезапно она вскинула подбородок и взглянула на полковника с таким страданием, что никто бы не усомнился в ее словах.
— Куртка моего брата Робби, — прошептала она. — Там были и другие женщины, которые ухаживали за ранеными. Он умирал, и я не разрешила им трогать его. Он умер на моих руках, я держала его, пока он не остыл. Даже тогда они могли только силой оторвать меня. Наверное, я была полубезумной, раз умоляла их оставить его вещи мне. На куртке была кровь, но я все равно взяла ее, потому что это куртка брата. Если вы думаете, что в то время я могла шарить по карманам и читать письма, тогда вы слишком высокого мнения о моем самообладании. Я увидела это письмо только в лесу возле Крейгелахи. Его вытащил у меня из кармана Патрик Макфи..
— Она снова замолчала, и Летбридж быстро шагнул к полковнику.
— Это ложь. Вы разве не понимаете? Мне она говорила совсем другое. Она пытается вас одурачить.
— У него был нож, я очень испугалась… и много чего наговорила.
Полковник встал.
— Полагаю, я слышал достаточно. Майор Летбридж, оставьте нас.
— Но, сэр…
— Оставьте нас, я сказал. — Когда тот, холодно поклонившись, вышел, Фицпатрик повернулся к Алистеру. — Я не уверен, что ваша жена столь уж невиновна, капитан Кемпбелл. — Он мельком взглянул на Изабо. — Хотя, должен признать, мне стыдно видеть, как дурно обращался с ней офицер вооруженных сил его величества.
Могу поручиться, что впредь ее положение будет улучшено, пока она…
— Полковник, — неосмотрительно прервал его Алистер, — вы с ней познакомились, выслушали ее. Полагаю, вы не сомневаетесь, что она говорит правду?
— Не советую надоедать мне, капитан Кемпбелл, — холодно произнес Фицпатрик, но потом вздохнул и, кажется, немного смягчился. — Она должна выступить перед властями в Карлайле. Ее должны судить.
Алистер смотрел на него с нескрываемой враждебностью.
— Если вы прекратите ее дело, то нет.
— Я не могу.
— То есть не хотите, — поправил его Алистер. — Поскольку это, несомненно, в вашей власти.
Полковник Фицпатрик покраснел. Он не привык. чтобы младшие офицеры столь вызывающе оспаривали его решение.
— Это беспримерный случай, капитан Кемпбелл. Речь идет о сыне короля. Я не могу замять такое дело.
— Вы имеете в виду, что не позволите забыть про него, — гневно ответил Алистер. — Чье расположение вы хотите снискать, представляя мою жену убийцей?
Камберленда? Его величества короля?
Лицо полковника стало почти багровым.
— Вы забываетесь, капитан!
— Я ничего не забываю, — дерзко ответил тот. — И вряд ли забуду это.
Фицпатрик не был глупцом и намек понял. У Алистера Кемпбелла есть связи в очень влиятельных кругах.
Ну и что с того? Он не даст себя запугать, не пойдет на поводу у этого враждебного молодого человека, кем бы тот ни был.
— Ее должны судить, — твердо повторил Фицпатрик. — Она будет отправлена в Инверлох, а оттуда морем в Карлайл.
Окинув полковника ледяным взглядом, Алистер повернулся к Изабо. Она сидела очень спокойно, хотя лицо у нее оставалось напряженным.
— И когда вы намерены это сделать? — с удивительным хладнокровием спросил он.
— Полагаю, через день-два.
— Могу я побыть наедине с женой, полковник?
Фицпатрик быстро обдумал его просьбу. Он не доверял Кемпбеллу. Хотя вряд ли тот бросится на него. И все же варварский палаш шотландца вызывал опасения.
— Думаю, нет. Может быть, позже, а сейчас я прошу оставить нас, капитан.
— Оставить? — Круто развернувшись, Алистер воззрился на полковника. — Оставить ее в ваших руках? В руках ваших мелких сошек? После всего, что они уже с ней сделали? Никогда!