что Кармашкин внимательно вглядывается в выражение её лица.
– Вы чего? – спросила она.
– Хочу понять, – проговорил бухгалтер с расстановкой, – вы сами-то верите, что Прохор на самом деле изменился?
– Светлана Андреевна… – начала она.
Но он бесцеремонно перебил её:
– Что вы заладили, как попка, Светлана Андреевна, Светлана Андреевна?! Я же говорю вам, что у неё от горя крыша поехала! Она уже немолодая женщина, вот мозги и не выдержали.
– А по-моему, это вы, Геннадий Юрьевич, пудрите мне мозги.
Кармашкин усмехнулся, потом почему-то заёрзал на стуле и оглянулся на Эдуарда Гавриловича Сикорского. Немного подумал и спросил:
– В каких вы с ним отношениях?
– С кем с ним? – рассердилась Андриана.
– С Сикорским!
– С Сикорским? Ах да. Он просто мой поклонник, – небрежно отозвалась Андриана.
«Как же, – подумал про себя Кармашкин, – просто поклонник. Не нравится мне всё это».
– Хорошо, – махнул он рукой, – я скажу вам.
– Говорите! – воскликнула Андриана и буквально впилась глазами в рот Кармашкина.
– Собственно, и говорить особо нечего, – вздохнул бухгалтер, – всё, что я заметил, так это то, что парень стал рассеянным.
– Рассеянным? – переспросила Андриана.
– Да, – нетерпеливо дёрнул головой Кармашкин, – допустил несколько непростительных ляпов в работе, причём делал ошибки на ровном месте. Но лично я всё списал на потрясение, которое он испытал в связи со смертью отца.
– А внешне он изменился?
Кармашкин пожал плечами:
– По-моему, нет. И потом, вы забываете, что родная жена посмеялась над интригами мужниной тётки.
«Ещё бы ей не смеяться», – подумала Андриана.
– Говорят, что Прохор собирался разводиться с женой?
– Чего не знаю, того не знаю, – отмахнулся бухгалтер, – я сплетни не собираю.
Андриане показалось, что бухгалтер не лукавит. И она приуныла. Ведь она так рассчитывала на его показания. А он уверен, что ничего особенного не произошло. И даже не сомневается в том, что Ветлова потихоньку сходит с ума. Переубедить его, кажется, невозможно.
– Вы не могли бы познакомить меня с ним? – спросил Кармашкин, глядя на Андриану умоляющими глазами.
– С кем с ним? – не сразу поняла она.
– С Сикорским!
– Ах с Сикорским, – улыбнулась она и ответила: – Я вас с ним непременно познакомлю, но только после того, как вы выполните мою просьбу.
– Какую просьбу?
– Я хочу, чтобы вы более внимательно присмотрелись к своему боссу.
– Вы хотите шпиона из меня сделать? – встал в позу Кармашкин.
– Не хотите, как хотите, – с напускным равнодушием ответила Андриана.
– Хорошо, хорошо, – проговорил он сердито, – я присмотрюсь и позвоню вам. Давайте мне свой телефон!
– С удовольствием, – ответила Андриана Карлсоновна и продиктовала номер своего сотового телефона. Потом вспорхнула со стула, взяла букет Сикорского, оставив на столе бутылку шампанского, и спросила кокетливо:
– Вы расплатитесь?
– Да, – ответил Кармашкин, посмотрел ей вслед с некоторым раздражением и подозвал официанта.
Андриана тем временем подошла к столику банкира и проворковала:
– Я даже не знаю, как вас благодарить.
– Мы с вами не познакомились. – Он поднялся со стула: – Эдуард Гаврилович Сикорский.
– Очень приятно, Андриана Карлсоновна Шведова-Коваль. – Она протянула ему руку, и он поцеловал её.
– Я сейчас очень тороплюсь, – проворковала Андриана.
– Я так и понял, – вздохнул Сикорский, – но надеюсь, мы ещё встретимся с вами?
– Я тоже на это надеюсь, – честно призналась Андриана.
«Ты мне ещё пригодишься, голубчик», – подумала она.
– Тогда давайте обменяемся телефонами, – предложил он.
– Давайте! – рассмеялась Андриана.
«Нет, вы только посмотрите на неё, – пробурчал себе под нос наблюдавший за ними Кармашкин, – и она ещё будет мне после этого голову морочить. Однако придётся приглядеться к Прохору, – вздохнул он, – хотя он, кажется, уже очухался и стал почти прежним».
Глава 13
Артур Андриане не звонил и не приезжал. Время от времени она тихо вздыхала, но потом успокаивала себя тем, что у неё и без общения с Артуром много неотложных дел. Она всё ещё не хотела признаваться ему в том, что занимается расследованием нового дела, которое к тому же многим покажется бесперспективным, и Артуру в том числе. Но только не ей, Андриане. Так что это очень даже хорошо, что он ей не звонит. И как раз в это время раздался звонок стационарного телефона. Андриана вышла в прихожую и прежде, чем снять трубку, строго посмотрела на Макара Пантелеймоновича. Он в ответ только пожал плечами. Если кто-то задастся вопросом, где же находятся плечи у телефонного аппарата, то вместо ответа его можно послать! В Древнюю Японию. И японцы непременно объяснят тем, у кого отсутствует воображение, что у каждой вещи есть душа. А к душе прилагается и всё остальное. Короче, Макар Пантелеймонович всё-таки пожал плечами, и Андриана была вынуждена снять трубку, чтобы узнать, кто ей звонит. Звонила Леокадия.
– Привет, Анри, – весело приветствовала она подругу, – ты что, только проснулась?
– Не то чтобы, – начала Андриана, на ходу придумывая, что бы ответить подруге.
Но та перебила её:
– Мы, как и обещали, привезли клубнику! – радостно возвестила Лео.
– Привезли что? – унылым голосом переспросила Андриана.
– Клубнику! У тебя что-то случилось? – забеспокоилась подруга.
– Нет! С чего ты взяла? У меня всё хорошо! Даже превосходно, – поспешила заверить её Андриана.
– Вот и чудненько, – донеслось из трубки, и связь прервалась.
Зато раздался звонок в дверь. Андриана распахнула её, и тут же в квартиру вошли Леокадия, Мила, генерал Полуянов, профессор Лавидовский, внучка Милы, Виолетта. У всех в руках были корзины с клубникой. Об этом Андриана догадалась по опьяняющему аромату, сразу же наполнившему всю её квартиру. Шествие замыкал пёс Тишка, пребывающий в самом весёлом настроении. Может быть, оттого что он был налегке или на него так бодряще подействовал дачный воздух. Тишка сразу же побежал обнюхиваться с кошками. Фрейя и Маруся сначала демонстративно выгнули спины, но потом смилостивились над псом и даже позволили ему лизнуть себя.
Андриана почему-то подумала, глядя на ввалившуюся к ней компанию, что для полноты картины не хватает только любимца Леокадии, попугая Аристарха Ильича. Андриана закатила глаза и медленно сползла по стене.
– Ей, кажется, плохо! – воскликнул генерал Полуянов, поставил на пол корзины и подхватил на руки Андриану.
– Воды! – крикнула Мила. – Воды!
Профессор романо-германских языков Лавидовский опустил на пол свои корзины и бросился на кухню, налил из-под крана воды в первый попавшийся стакан и, вернувшись, хотел дать Андриане попить.
– Она же без сознания! – пробасил Андрей Яковлевич Полуянов.
– Дайте сюда, Иннокентий Викентьевич, – сказала расставшаяся со своими корзинами Виолетта и взяла стакан из рук безропотного Лавидовского.
Виолетта набрала в рот большую порцию воды и прыснула ее на Андриану. Андриана сразу очнулась и задрыгала и ногами и руками.
– Успокойтесь, голубушка, – пробасил генерал и замотал головой, пытаясь стряхнуть воду, которой Виолетта щедро обрызгала не только Андриану, но и генерала.
– Да поставь ты её наконец на пол! – сердито сказала Леокадия. Если честно, то она не была в восторге от того, что её генерал держит на руках её подругу.
– Лучше её куда-нибудь положить, – неуверенно проговорил Лавидовский.
– На пол! – ехидно проговорила Леокадия.
– На диван на кухню, – вмешалась Мила.
– В койку её! – решительно заявил генерал и сделал два шага в сторону Андрианиной спальни.
– Ни-ни, – поспешила остановить его Виолетта, – бабушка Анри не разрешает входить в свою спальню посторонним.
– Какой же я посторонний? – искренне удивился генерал.
– Но всё! – начала Леокадия.
Но Андриана уже