– Уйди с глаз моих, – простонала я.
– И не подумаю, – парировал светлый, принимаясь за свою еду. – И перестань стенать на всю столовую. Моего авторитета хватит, чтобы никому и в голову не пришло сплетничать о тебе.
– Как будто у тебя есть действенный способ заткнуть все рты разом, – огрызнулась я.
– Есть, – уверенно ответил Алекс.
– Не поделишься? – со всей возможной иронией спросила я.
– Обязательно поделюсь, – согласно кивнул он. – Но попозже.
– Тебе не жить, – пообещала я.
Крейг посмотрел на меня как-то подозрительно весело и заявил:
– Шаттер, ты такая милаха, когда злишься!
О-о-о, Темнейший Княже, дай мне сил не прибить этого светлого мага. Не для того я спасала его герцогскую жо… филейную часть, чтобы потом прикопать под забором!
Я демонстративно кинула приборы в поднос, сдернула салфетку и встала из-за стола.
– Неприятного тебе аппетита, Крейг. Чтоб давился каждой крошкой!
И, полная гнева, я покинула столовую.
47
За всеми этими прекрасными насыщенными событиями я чуть не забыла про защиту доклада по истории. Шла я на пару в гордом мрачном одиночестве, прижимая к груди папочку с листиками. Доклад был готов, и если бы это была просто письменная работа, я бы вообще не переживала. Но устная защита перед аудиторией светлых магов вызывала беспокойство.
С другой стороны, ну что я теряю? Несколько минут позора у доски, и в худшем случае не изменится ничего. А в лучшем – хотя бы не придется слушать этого занудного старикашку.
– О, Шаттер, рад вас видеть, – проскрипел историк. – Вы помните, какой сегодня день?
– День, когда я получу зачет по вашему предмету, конечно же, – мило улыбнулась я.
Нет, ну в самом деле, чего мне скромничать? На фоне Туманной чащи и пьяных мстителей защита вражеской идеологии – сущие пустяки.
Препод хмыкнул и сошел с кафедры:
– Прошу.
А сам направился на первый ряд парт. Сидящие там студенты синхронно пододвинулись, вытеснив тех, кто пристроился с краю ряда. После непродолжительной возни и бухтения аудитория замолкла, и я почувствовала весь вес внимания на собственной персоне. Это было малоприятное ощущение.
Пробежалась глазами по лицам студентов, ища знакомые, и ощутила укол разочарования, когда не нашла Крейга. Но он же и не обязан быть здесь, почему же тогда вдруг так обидно?
Я глубоко вздохнула и, стараясь ни на кого конкретно не смотреть, начала:
– Давайте вернемся к основам. К принятым всеми основам нашего мироздания. Первое упоминание о магическом воздействии, согласно историческим хроникам, относится к эпохе алых королей. Принято считать, что богиня Атания воплотилась в человеческом теле, чтобы испытать все краски краткой жизни людей, и от связи с одним из смертных родились дети, ставшие впоследствии Пресветлым и Темнейшим князьями.
– Шаттер, ты решила нам пересказать все от сотворения мира? – раздался недовольный голос какого-то студента, ни имени, ни лица которого я не знала.
– Это называется «формулирование гипотезы», – парировала я и не удержалась от шпильки. – Мне казалось, на выпускном курсе такие вещи должны знать.
– Ах ты…
– Тихо! – скрипнул историк. – Шаттер, продолжайте.
Я благодарно кивнула.
– Думаю, никто из присутствующих не будет отрицать озвученные мной факты. Также всем известно, что у братьев было, цитирую, «одно лицо на двоих», что позволяет утверждать, что Пресветлый и Темнейший были не просто братьями, а близнецами.
Это была одна из популярных теорий, имеющая довольно много последователей с обеих сторон баррикад. Я не была уверена в реакции аудитории и приготовилась даже к небольшому диспуту, но люди молчали. И я решилась на крамольное для светлых заявление:
– Таким образом мы пришли к первому утверждению: источник темной и светлой магии по сути своей един, ведь все знают, что близнецы есть один человек.
Аудитория снова молчала, только уже как-то заинтересованно, что ли. И я, осмелев окончательно, начала основную часть доклада. Я рассказывала о том, что темные маги разработали периодическую таблицу алхимических элементов, а светлые пользуются ею, нагло выкинув имя ее изобретателя. Что в основе большинства ядов лежит изобретение светлого алхимика. Что приворотные зелья – совместное творчество. Что часть эликсиров, поддерживающих целительский труд, создана на основе темных зелий.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я говорила со всем жаром человека, искренне верящего в свою правоту и надеющегося убедить собеседников. Такое немного наивное чувство в современных реалиях. И когда, наконец, поток моих аргументов иссяк, и в аудитории воцарилась тишина, мне даже показалось, что у меня получилось.
– Очень увлекательно излагаете, Шаттер, – похвалил историк, поднимаясь на ноги и возвращаясь на кафедру. – Кого-нибудь убедила эта история? Нет? Может быть, у кого-то есть вопросы? Тоже нет? Что, совсем ни у кого? Жа-а-аль… Увы, Шаттер, среди студентов этой академии нет ни одного в достаточной степени образованного, чтобы оценить весь сарказм собранных вами материалов и используемых сносок.
Я мрачно смотрела на историка, аудитория затаила дыхание, ожидая скорую расправу над не в меру борзой ведьмой.
– Но вам повезло, – продолжил старик, – здесь есть я, и я великолепно образован. Зачет, Шаттер. И чтобы я вас больше здесь не видел.
Решив, что терять мне по этому предмету больше нечего, я радостно подпрыгнула, а потом крепко обняла старика, звонко расцеловав в обе щеки. Тот от неожиданности крякнул, а аудитория отмерла и возмущенно зашепталась.
Ведьма убедила светлого мага! Не просто светлого мага, а уважаемого историка! Все рассчитывали на шоу по словесной порке наглой темной, а тут – зачет! Кошмар, куда катится Пресветлая академия?
По моему скромному мнению, Пресветлая академия с гиканьем и улюлюканьем по всем ухабам катилась в светлое будущее, но я воздержалась от дискурса и просто сбежала из аудитории под гомон в одно мгновение заговоривших студентов.
48
Не знаю, чем занимался Крейг весь день и весь вечер, но стоило только мне лечь, блаженно вытянуться на узкой студенческой кровати и окуклиться в одеялко, как в дверь в комнату заколотили.
– Это к тебе, – куда-то в подушку заявила Фредерика.
– Думаешь? – спросила я, давясь зевком.
В ответ мне был какой-то подозрительный звук между «угу», «я сплю» и «да открой уже ему эту гребаную дверь», так что мне пришлось идти проверять гипотезу соседки.
К моему великому сожалению, Фредерика была права.
– Крейг, имей совесть, ночь на дворе, – зевнула я, зябко ежась от прохлады в коридоре.
– Шаттер, у нас дополнительные занятия.
– Давай с утра, а? – снова зевнула я.
– Нет, сейчас, – упрямился парень.
– И где ты был весь день?
– Занимался делами, – уклончиво ответил Крейг.
– Алекс! Ночь на дворе, ночь! Порядочные ведьмы знаешь, что ночью делают?
– Детей едят? – не моргнув глазом предположил этот светлый гад.
– Спят! – рявкнула я, окончательно разозлившись на парня. – И шуточки свои расистские оставь при себе!
– Зато смотри, как ты взбодрилась, – оскалился парень, а я тихонько застонала. Не был бы членом правящей династии – точно бы прикопала уже где-нибудь под кустом.
– Ладно, – сдалась я и закрыла дверь перед его носом. В конце концов, быстрее начнем, быстрее закончим.
Когда мы шли в лабораторию, я украдкой поглядывала на парня. Кажется, что-то произошло, потому что он стал мрачным и торопливым. Меж бровей залегла тревожная складка, взгляд сосредоточенный, злой.
– Что произошло? – спросила я его, тронув за рукав, едва мы остались в лаборатории вдвоем.
– Ничего, – ответил он, отводя взгляд.
– Алекс, – нахмурилась я.
– Это не… – парень замолк, и я подсказала:
– Это меня не касается?
Крейг вздохнул и посмотрел на меня таким странным, нечитаемым взглядом, что мне стало за него очень неспокойно.