скептическом варианте (субъективный идеализм). Вместо метафизики – рутинное познание предметно-чувственного мира. Вместо стремления к знанию ради знания, т. е. стремления к бескорыстному знанию – стремление к знанию, приносящему пользу или выгоду («знание – сила»). И всё это на фоне подчеркнутого натурализма, секуляризма и атеизма. Такая умственная позиция была впервые скомбинирована афинскими софистами-нигилистами в V веке до Р. Х. и почти в неизменном виде была повторена Томасом Гоббсом в XVII веке в Англии.
Но к этой позиции добавилось и нечто вполне оригинальное, правда, не в философском смысле, а в смысле общекультурном. Томас Гоббс, как и Фрэнсис Бэкон, предложил, по сути дела, изменить оценку всего культурного наследия античного мира, в которое он включал, естественно, и всё позитивное содержание основного русла античной философии – рационального (линия Парменид – Анаксагор – Сократ – Платон – Аристотель – Плотин). Если прежде это культурное наследие далекого прошлого почиталось непревзойдённо высоким по ценности (кроме религиозного язычества, конечно), на которое равнялись национальные культуры новых европейских народов, возникших в христианскую эпоху, то английские интеллектуалы в лице своих корифеев Фрэнсиса Бэкона и Томаса Гоббса предложили отказаться видеть в античности идеал своего собственного национального культурного строительства. Этот идеал находится не в прошлом и не у иных народов, а в национальных задатках своего собственного народа, которые при естественном своем развитии обнаружат этот идеал в будущем. Поэтому нужно ориентироваться именно на своё национальное будущее, а не на чужое прошлое. И это будущее не в словах, а в реальных делах. Подобная риторика как будто никакого отношения к философии не имеет. Да, прямого отношения не имеет. Но косвенное отношение есть. Ведь, если речь идёт о реальных делах, а реальные дела, на что обратил внимание ещё Фрэнсис Бэкон, осуществляются на основании технических изобретений, а не на основе метафизических рассуждений, то ясно, что рациональной философии в этом будущем культурном строительстве Англии делать нечего. Её место должно занять естествознание. Да это и прямо утверждалось как Фрэнсисом Бэконом, так и Томасом Гоббсом. «Знание должно быть утилитарным», – так можно сформулировать девиз новой английской эмпирической философии. Такое понимание сущности знания принципиально противоречит тому пониманию сущности истинного знания, т. е. философии, которое сложилось в античной Греции и которое стало причиной самого возникновения античной философии. А именно – истинное, философское знание не есть утилитарное знание. Так что английский эмпиризм есть принципиальное отрицание античной рациональной философии. От античной, но не рациональной философии в английском эмпиризме, правда, кое-что осталось в качестве усвоенного материала. Это прежде всего софистический скептицизм, который со временем привёл защитников эмпирической философии к окончательному заключению, что даже действительно полезное знание, знание естественно-научное не имеет, строго говоря, статуса настоящего знания, а является знанием только относительным, т. е. суммой верований.
Выводы
В лице Томаса Гоббса английская эмпирическая философия определилась в существенных своих признаках. Это – сенсуализм в гносеологии, натурализм (= материализм) в онтологии, и секуляризм, доходящий до атеизма, в религии. Все эти признаки обусловливают принципиальное противопоставление эмпиризма античной рационалистической философии (линии Гераклита – Парменида – Анаксагора – Сократа – Платона – Аристотеля – Плотина). Но так как все эти признаки не были изобретены ни Томасом Гоббсом, ни его предшественниками, в том числе и Фрэнсисом Бэконом, а были хорошо известны с эпохи той же античной философии, в которую они, эти признаки (сенсуализм, натурализм и секуляризм-атеизм), также противопоставлялись современной им рационально-метафизической философии, то в лице Томаса Гоббса можно видеть простое возрождение античной софистической (= скептической) системы философских положений, сознательно противопоставляющих себя рациональному типу философствования, в том числе и религиозной (= христианской) метафизике. От нигилистических последствий радикального античного скептицизма (в духе Крития и Калликла) Томас Гоббс предлагал в качестве противодействия усиление государственного контроля не только за внешним порядком общественной жизни, но и за содержанием душевной жизни граждан.
Контрольные вопросы
1) В чём состоит у Томаса Гоббса примирение между уверенностью, что органы внешних чувств являются источником знания, и сомнением, что органы внешних чувств дают реальное знание?
2) Как у Томаса Гоббса примиряется сенсуализм и математика?
3) Чем обусловлена у Томаса Гоббса необходимость усиления государства?
Новая европейская философия
Средневековый и переходный периоды европейской философии были временем, в которое собственно новой европейской философии, отличной от старой античной, никакой не было. На самом деле, использовалась так или иначе всё та же старая античная философия. Преимущественно использовались скептические элементы античной философии и мысли, имевшие чисто техническое значение (например, нормы научно правильного мышления, изложенные в логике Аристотеля). Позитивное содержание античной философии (например, варианты неоплатонической метафизики) было в средневековой Европе заменено христианским богословием, а в переходный период, XV–XVII века, даже и вовсе принципиально отвергнуто как бесплодное натуралистами-эмпириками, получившими в европейском умственном мире значительное влияние. Но потребность в рационально-метафизической философии не может быть удовлетворена простым отказом эту потребность удовлетворять, или предложением заменить рациональные ответы на метафизические вопросы набором естественно-научной информации. Так что осознанное восстановление рациональной философии во всей полноте её задач было неизбежным. Тем более, что и попытки частичного этого восстановления уже были – у Николая Кузанского, Джордано Бруно и Фомы Кампанеллы. Однако по-настоящему взялся за дело утверждения рациональной философии только Рене Декарт, с именем которого связывают возникновение т. н. европейского, или нового рационализма.
Рене Декарт (1596–1650)
Сам этот мыслитель бестрепетно поставил перед собой задачу некоего грандиозного переворота в умственной жизни европейского учёного общества. До него эта умственная жизнь была, по его мнению, хаотичной и сумбурно-сбивчивой, а вот теперь де только и наступает время действительного становления по-настоящему серьёзной, глубокой и систематически упорядоченной философии. И это становление новой философии осуществит именно он, Декарт. Следует обратить внимание на сам этот замысел. В нём подразумевается не воссоздание рациональной философии, сформированной в античную эпоху и искаженной, полузабытой или вовсе отвергнутой к середине XVII века, и, поэтому, нуждающейся в восстановлении, а именно создание новой европейской рациональной философии.
Как вообще мог созреть сам этот замысел? По объяснению самого Декарта, в период получения школьного образования на всех уровнях (начальном, среднем и высшем) его ничего так не привлекало, как математика. В ней всё ясно, чётко и системно. Несколько самоочевидных истин в основе математических рассуждений (например, аксиомы Эвклида в планиметрии). На этих самоочевидных истинах строятся все дальнейшие математические доказательства (например, те же доказательства планиметрических теорем), выводы из которых составляют всё дальнейшее содержание математического знания, отличающегося во всех своих моментах ясностью и убедительностью. И всё это содержание математического знания непринужденно складывается в чёткую систему. Нигде, кроме