И что было дальше?
Джулс: Ничего, мы ушли, и Тони был не в духе весь вечер.
Рут: И как он целуется? Так же круто, как на экране?
Шерил: Рут!
Челси: Рут!
Аделин: Рут… По правде, мне тоже любопытно.
Джулс: Мы… мы не целовались. Пока.
Шерил: Ты не обязана была отвечать.
Челси: Рут, это грубо.
Аделин: Ничего, дорогая, у вас всё впереди. Может, если он держит тебя на расстоянии, то у него есть на то причины?
Рут: Да, например, что она не суперзвезда.
Челси: Рут! Последнее предупреждение!
Рут: Ладно-ладно, молчу.
Я вышла из общего чата. Рут, конечно, та ещё зараза. Но она права. Наши отношения с Тони никуда не двигаются. Может, он и не хочет, чтобы мы были вместе. Может я всё себе навыдумывала? Но когда мы были вместе, нам было хорошо. Я чувствовала это и знала, что не обманываюсь.
Discord (закрытый чат)
Челси: Джулс, мне очень жаль, что Рут позволяет себе подобные высказывания. Ты не обязана отвечать на её провокации. Надеюсь, ты не сильно расстроилась.
Джулс: Спасибо, Челси. Она права. Мы с Тони никто. Иногда мне кажется, что между нами что-то есть. Я ловлю на себе его внимательные взгляды. Но иногда мне кажется, что я просто какая-то тень в его доме.
Челси: Я уверена, что это не так. На всё есть причины. Может, тебе попробовать с ним поговорить?
Джулс: И что я ему скажу? Тони, ты будешь моим парнем? Это странно.
Джулс: И потом… пока мы не завели этого разговора, у меня ещё есть надежда. Но если я спрошу, а он ответит отказом… То что мне делать тогда? Уезжать? Тогда зачем я вообще приехала? С вами я могу говорить откровенно?
Челси: Разумеется! Я поэтому и создала этот отдельный чат, чтобы ты могла рассказывать всё как есть. И мы никогда и никому не передадим то, о чём здесь говорим.
Джулс: Спасибо.
Джулс: Я влюбилась в Тони незаметно для себя. В него как человека, а не как актёра, когда я увидела, как он общается с поклонниками, как отвечает, как вовлечён в жизнь фанатов в сети. Как приветлив и открыт в «Твиттере». И я подумала: если он такой живой и настоящий, то есть шанс перейти эту черту. Стать ему кем-то большим.
Джулс: Рут права, я сорвала куш, получила доступ к нему. Это ли не то, о чём мечтала почти каждая из нас? Но мы с ним то ли топчемся на месте, то ли он и не планировал со мной никаких отношений, то ли есть ещё что-то.
Джулс: Я не могу сейчас пойти выяснять отношения. Потому что в случае, если он скажет, что я себе всё выдумала, мне придётся как минимум съехать от него. Искать квартиру и думать, чем заняться. Или вернуться с позором в Россию.
Челси: Почему с позором?
Джулс: Ты правда не понимаешь? В моей стране люди, которые вырвались за границу, всё ещё считаются счастливчиками по жизни. Им завидуют, и всем кажется, что жизнь здесь, особенно в Голливуде, просто сказка. А если ты не сумел здесь зацепиться, то все кому не лень будут тыкать в тебя пальцами и смеяться.
Челси: Это очень обидно.
Джулс: Жизнь вообще часто несправедлива.
Челси: А ты хочешь остаться здесь? В Америке?
Джулс: Я не знаю. Здесь всё чужое. Но я не скажу, что сильно скучаю по дому. Мне бывает одиноко. Но тогда я захожу сюда, разговариваю с вами, и мне становится легче. Или переписываюсь с друзьями из Москвы. Это не то же самое, что быть рядом с ними. Но это хоть что-то. Я ещё не привыкла. Не поняла, смогла бы я здесь жить или нет. Прошло мало времени.
Челси: Я понимаю.
Джулс: Но я всё ещё планирую остаться здесь до конца сентября. А дальше будет видно.
Челси: От встречи со мной и Аделин ты не отмажешься! Я прилечу 26 числа. Купила билеты.
Джулс: Ура! Как я рада! Это отличная новость.
Челси: Так что не скучай и жди нас!
***
Наверно, мне пора прекращать вести ночной образ жизни – я засиделась допоздна, и теперь это нельзя объяснить никакой разницей в часовых поясах, я вполне адаптировалась к местному времени.
Тони, как обычно, был уже на работе, и я решила, что мне пора начать осваивать город более активно. Машину я водить не умела, так что вызвала такси и отправилась гулять в центр.
Даунтаун Лос-Анджелеса меня привлекал небоскрёбами. А ещё тем, что неподалёку располагался исторический центр города, так что я рассчитывала полюбоваться архитектурой. Читая про достопримечательности Лос-Анджелеса, я узнала, что в мэрии есть смотровая площадка, доступ к которой открыт для всех желающих. Разве можно упустить такую возможность?
У меня было ощущение, что я оказалась на съёмочной площадке какого-то фильма. Только сейчас я осознала, что башню Банка США, ту самую, куда мы ходили с Тони в ресторан в первый вечер, я видела, и не один раз, в разных голливудских фильмах. У меня даже появилось жгучее желание пересмотреть «Трансформеров». Архитектура Америки 20-х годов – это неоклассика и ар-деко. Меня завораживали строгие геометрические линии, узоры и лепнина, приглушённые тона.
Подниматься по ступеням Сити Холла было волнительно – не могла поверить, что вот так запросто можно зайти в правительственное здание. Но оказалось, что это так: я заполнила карточку посетителя, мне выдали бейдж, и всё. Как и в башне Банка США, мне пришлось «пересесть» из одного лифта в другой. «Mayor Tom Bradley Room» – гласила надпись на двадцать седьмом этаже прямо над бюстом того самого Бредли – первого и единственного афроамериканца, который правил городом аж двадцать лет.
Вид со смотровой площадки открывался невероятный! Я медленно шла по кругу, наткнувшись только на немецкоговорящую пару, которые попросили меня их сфотографировать. Город простирался бесконечно далеко. Я никогда не считала, что Лос-Анджелес – это сплошные небоскрёбы, таким я представляла себе Нью-Йорк. И всё равно, только увидев своими глазами, насколько одноэтажна Америка, поняла, как сильно в нас укоренились некоторые стереотипы. С какой бы стороны башни Тома Бредли я ни смотрела, видела лишь крыши домов и линии дорог до самого горизонта, который очерчивали горы.
Спустившись обратно, я взяла кофе в палатке и пошла изучать небольшой парк, раскинувшийся прямо под стенами мэрии. То там, то тут я натыкалась на группы людей. Дети, играющие возле фонтана; молодые люди, которые сидели или лежали прямо на траве; туристы с телефонами на вытянутых руках – они, почти как и я, вертели головами, пытаясь рассмотреть каждую мелочь. Найдя пятачок на газоне, с которого был виден Сити Холл, я присела и достала скетчбук.
Я работала около часа, зарисовывая всё, что видела, – мэрию, фонтан, пальмы, влюблённую парочку в нескольких метрах от меня. Мне нравилось видеть, что книги по художественному мастерству, которые я не очень-то усердно читала, всё же давали результат – мои рисунки стали выглядеть натуралистичнее. Я пожалела, что не взяла с собой уголь и другой блокнот. Наверняка тогда вышло бы ещё лучше. Рисуя, я вспоминала Сашу с его уверенным