— Почему же ты так долго отсутствовала?
Розалинда помешкала с ответом, пытаясь догадаться, к чему он клонит, однако сочла, что правдивый ответ не сулит никакой опасности.
— Моя мать умерла, когда родила брата. Нас отослали жить к дяде и тете в Миллуорт-Касл. Но Джайлс умер… — Горестное воспоминание заставило девушку смолкнуть, и некоторое время тишину нарушали только шум ветра в кронах деревьев да уютное потрескивание костра.
— И чем ты займешься, когда приедешь?
Розалинда подняла на собеседника печальный взор:
— Не знаю… А, я понимаю, о чем ты. — Она снисходительно улыбнулась. — Расскажу отцу, что это ты помог нам добраться до дома. Что без тебя мы бы просто погибли. Если ты беспокоишься о награде…
— Нет, — перебил ее Черный Меч, — я имел в виду, чем ты будешь заниматься, когда вернешься в Стенвуд?
— Ах вот что! — Брови Розалинды слегка приподнялись — она не ожидала подобного вопроса. Ему-то какое дело до этого? — Полагаю, я буду вести хозяйство в замке, по крайней мере до тех пор, пока отец не выберет для меня мужа.
Последние слова еще не успели слететь с языка, как Розалинда от души пожалела, что они были сказаны. Ни Черный Меч, ни она сама ни разу не заводили в открытую разговор о злополучном обручении. И сейчас, когда столь неожиданно — хотя и косвенно — речь зашла об этом деликатном предмете, Розалинда не была уверена., что хочет обсуждать его
У костра повисло неловкое молчание. Черный Меч снял вертел с кроликами и положил их остывать на пару рогатин, воткнутых в землю. Усевшись поудобнее, он устремил на Розалинду взор ясных серых глаз.
— Ты не можешь выходить замуж, пока не минет год и один день, — как бы между прочим проронил он.
Розалинда даже порадовалась, что он высказался без обиняков.
— Да, я знаю.
— Твой отец, несомненно, сумеет это понять, — заметил Черный Меч столь же небрежно.
На сей раз Розалинда встревожилась:
— Я… я надеялась…
Она коротко вздохнула. Отцу незачем знать об их обручении. Поступки сэра Эдварда трудно предугадать заранее. Она боялась сообщить ему о смерти Джайлса, а ожидать, чтобы он признал этот языческий брак, — это уж чересчур.
Нет, Розалинда и раньше пришла к мысли, что не станет рассказывать отцу про обручение, а теперь еще более укрепилась в этом решении.
— Свою награду ты получишь, — сказала она предельно холодным тоном, — но только в том случае, если мой отец не услышит ни слова о той отвратительной церемонии.
Затаив дыхание, она ждала ответа.
— Но получу ли я ту награду, которую желаю? — спросил Черный Меч, уже откровенно развлекаясь.
У Розалинды сердце ушло в пятки. Ну вот и докатились, подумала она. Теперь, когда этот негодяй обдумал на досуге, каким образом можно извлечь из ее несчастий наибольшую выгоду, он собирается торговаться с ней, понимая, что ее жизнь в его руках. И жизнь Клива тоже. Но вспыхнувший в ней гнев оказался сильнее страха.
— Ты согласился нас проводить за лошадь и оружие. И за кошелек с золотом в придачу. Больше я ничего не могу обещать. Платить будет мой отец. Если хочешь поторговаться торгуйся с ним.
Она воинственно уставилась на Черного Меча, надеясь, что ее отважный вид заставит его хорошенько подумать, прежде чем приступать к осуществлению своих подлых корыстных замыслов.
Но Черный Меч остался невозмутим, и Розалинда на мгновение впала в панику. Ведь не может же он обнаглеть до того, чтобы потребовать за нее выкуп! У него ни оружия, ни возможности скрыться, и никого, кто помог бы ему довести до конца столь предательский замысел. Каким же глупцом надо быть, чтобы предпринять такой опрометчивый шаг!
Черный Меч выглядел столь беззаботным и уверенным в себе, что Розалинде оставалось только гадать — а вдруг он все-таки способен на это решиться?
— Насколько помню, это ты предложила коня, оружие и золото, — последовало беспечное возражение. — Я же тогда ответил только, что согласен принять награду. Но я оставил за собой право определить, что это будет за награда.
Розалинда беспокойно переменила позу на бревне, служившем ей сиденьем.
Опровергнуть его слова было трудно: ведь действительно именно она тогда сказала, какую награду ему обещает. Но чего же хочет этот неблагодарный висельник, если ему не достаточно коня, оружия и денег?
— Я спасла тебе жизнь, — с ядовитой иронией напомнила она.
— По единственной причине — рассчитывая, что я могу оказать тебе ту же услугу. Будем считать, что тут мы квиты.
— Ты же пока не доставил нас в Стенвуд, — сердито возразила Розалинда.
— Но доставлю, — спокойно ответил Черный Меч. — А когда это произойдет, я потребую свою награду.
Розалинда так разгневалась, что совсем утратила способность рассуждать здраво. Ее возмутило его ненасытное корыстолюбие и полное отсутствие обычной человеческой благодарности. А к возмущению примешивалась доля — совсем маленькая доля — какого-то разочарования. Ведь тогда в Данмоу, увидев его на эшафоте, она подумала, что он отличается от двух других разбойников. Он был Грязен, одет в непристойные лохмотья и, по общему убеждению, заслуживал петли за гнусные злодейства. И тем не менее в нем ей померещилось странное достоинство. Но теперь приходилось признать, что он ничем не лучше, а может быть, еще хуже остальных. Ибо мало того, что он жесток и начисто лишен совести, он еще хитер и коварен. Как она могла так ошибиться?
Впрочем, никакой ошибки не было. Она была загнана в угол и сумела воспользоваться единственной возможностью, которая ей подвернулась. И сейчас — точно так же, как тогда — она должна найти наилучший выход из положения. Розалинда вздернула подбородок и устремила на Черною Меча взгляд, исполненный презрения.
— В таком случае сделай одолжение, назови ту цену, которую собираешься потребовать.
Он улыбнулся, и лицо у него приняло совсем не то выражение, которого следовало бы ожидать от такого подлого корыстолюбца. Глаза заискрились теплым светом, а губы раздвинулись в самой естественной и искренней улыбке. У Розалинды сердце екнуло в груди, и на мгновение она чуть не утратила бдительность, но тут же напомнила себе, что ни в коем случае нельзя поддаваться на обман. Именно теперь, когда он, чисто умытый, кажется таким красивым в золотых отблесках огня, надо быть готовой к самому худшему.
— Ну? — поторопила она его с ответом, потому что Черный Меч продолжал молча смотреть на нее, сохраняя на лице то же дружелюбное, хотя и несколько смущенное выражение. — Чего ты хочешь?
Черный Меч швырнул в огонь ветку, которую держал в руках, и глубоко вздохнул.
— Прежде чем кончится этот год, мы должны обвенчаться в церкви, как полагается.