– Ну говорю же тебе, легенда такая. Жил здесь архиерей…
– Про архиерея – знаю. Дальше.
– Не перебивай, а то я собьюсь.
– Извини.
– Ну вот. Архиерей, он же – священник?
– Да. Высшая ступень посвящения.
– Не знаю, во что его там посвятили, только бабник он был, каких поискать. Трахал все, что шевелится. И все ему с рук сходило. А рядышком, возле речки, стояла мельница, у хозяина которой была дочка. Не сказать чтобы красавица, но молоденькая и глупая. Как-то со скуки архиерей ее… ну… отымел, в общем. Конечно, никакого насилия, любовь-морковь, клятвы-обещания. Дурочка, конечно, поверила и уже воображала себя архиереихой. Попадьей, проще говоря. Но обломилось у нее, бедняги. Когда до нее дошло, что ее кинули, она утопилась, прокляв попа и весь его род. Утопилась не где-нибудь, а в пруду перед поповским домом. С тех пор она стала являться всем, кто селился в доме, в виде плачущей прачки, стирающей саван. Но не просто так, чтобы попугать, а перед тем, как в доме кто-то умрет. Как затеяла стирку – жди покойника. Но ведь это все неправда?
Анна снова промолчала. Теперь она припоминала, что женщина на берегу пруда действительно выглядела странно. Ее одежда, волосы, неестественная бледность, туман… Неужели Женя права? Хуже всего то, что Анна слышала о Маленькой прачке, но ночью ей и в голову не пришло, что перед ней привидение. Тем более что, как она считала, этот вид призраков встречается только в Англии. Оказалось – не только.
– Кто рассказал тебе легенду? – спросила она у Жени.
– Милена Шушкевич, одна из наших девушек. Она вообще на мистике слегка повернутая, много всякого болтает.
Еще один сюрприз. Появился кандидат в кошачьи убийцы – повернутая на мистике Милена. Милена, зачем-то пристально разглядывающая Джалу.
Но Анна предпочитала не торопиться с выводами. Многие, как она знала по опыту, обожают читать и говорить о всевозможных сверхъестественных вещах, но для того, чтобы перейти от слов к практике, требуется нечто большее, чем простое любопытство. Хотя Милена и казалась Ане всего лишь немного странной девушкой, она вполне могла оказаться не только собирательницей мистических баек, но и практиком. Что и говорить, неприятное открытие.
– Жень, а Милена тебе больше ничего не рассказывала? – осторожно спросила она.
– Как же! Это ж ее конек. Как начнет болтать – не остановишь. Иногда мурашки по телу от ее рассказов. Особенно на ночь глядя.
– А что, например, она рассказывала?
– Всего и не упомнишь. Места здешние вообще, по ее словам, пропитаны мистикой. Тот пруд, который облюбовало привидение, позже засыпали, так как выглядел он жутковато: в том месте, где мельничиха утопилась, вода была черная, неподвижная, как деготь. Омут, короче. А другая половина совсем другая – чистая и прозрачная. Говорили, что первая – мертвая – вода убивает, а вторая – живая – исцеляет. Многие сюда приходили лечиться, да только часто путали. В пруду столько народу утопло – кошмар. Вот его и засыпали. А Гиршман восстановил себе на голову. Хотя ничего же не случилось, никто не умер, правда? Значит, все это сказки.
– Скорее всего, – не стала Анна расстраивать подружку. Но у самой на душе было пакостно от предчувствия близкой беды.
– О, вспомнила! – встрепенулась Женечка. – Милена еще про волшебные деревья рассказывала.
– Интересно! Что за деревья? Где они?
– В лесу где-то. Береза и дуб, кажется. Про дуб ничего не помню, а береза огромная, больше трех метров в обхвате и похожа на букет, то есть ствол ее делится на много маленьких, как цветы в вазе. В ней два дупла: большое и поменьше. И вроде бы береза эта исполняет любые желания. Нужно только написать его на бумажке, отнести туда ночью и сунуть в дупло. В большое – добрые желания, в маленькое – злые. Забавно, правда? Кажется, она даже искала ее. Вылезала ночью потихоньку – и в лес.
– Нашла?
– Не знаю. Она в последнее время совсем об этом говорить перестала. Пришибленная какая-то ходит.
Анна задумалась. Милена ищет березу, исполняющую желания. Значит, у нее имеется какая-то мечта, осуществить которую может помочь только чудо. Ничего особенного. Однако девушка проявляет завидное упорство. Мало того что она разузнала все подробности про здешние места, так у нее еще хватило смелости бродить ночью по лесу, что само по себе небезопасно, а если учесть, что по двору частенько разгуливает опасный хищник, то и вовсе безрассудно. Анна приняла решение разобраться в мотивах, которые толкали девушку на подобные действия, проверить, насколько сильно ее странное увлечение и не зашло ли оно настолько далеко, чтобы толкнуть ее на убийство живого существа. Обдумать эту мысль более детально Анна не успела. За окном началась суматоха, слышались крики и какие-то странные хлопки, похожие на выстрелы. Переглянувшись, Анна и Женя повскакивали со своих мест, кое-как оделись и бросились вниз по лестнице.
Они увидели во дворе целую толпу. Какое-то происшествие выгнало наружу весь штат прислуги, которая теперь жалась к стене здания, возбужденно переговариваясь. Заметив в толпе двух других девушек, Анна и Женя подошли к ним, чтобы спросить, что случилось.
– Просто кошмар какой-то! – со слезами в голосе заговорила Ада. – Представить себе невозможно.
– Почему же? – усмехнулась Милена, которая выглядела гораздо более спокойной. – Общеизвестно, что содержание хищников в доме опасно. Вот и доигрался наш хозяин.
– С ним что-то случилось? – ахнула Женя.
– Если бы… С ним-то все в порядке. А вот его сынишка…
– Что? – нетерпеливо воскликнула Анна, заметив, что Милена нарочно выдерживает паузу для пущего эффекта. Ее, похоже, все происходящее ничуть не трогало, хотя Анна уже поняла, что случилась беда. Страшная и непоправимая. Впрочем, последнее еще было спорным, поэтому она и торопилась услышать правду. Возможно, она успеет помочь.
– Ребенка загрызла волчица. Насмерть, – пояснила Милена, пряча в уголках рта торжествующую усмешку.
Женечка слабо охнула, закатила глаза и начала медленно оседать на землю. Анна подхватила ее, но не удержала, и они вместе упали на траву. К ним бросилась Ада. Милена осталась стоять на месте. Сразу же вскочив на ноги, Анна повернула к ней побледневшее от гнева лицо и посмотрела ей прямо в глаза.
– Тебя забавляет смерть ребенка? – зло спросила она.
Глаза Милены метнулись в сторону, но Анна успела заметить полыхнувшую в них ненависть. Когда девушка снова взглянула на Анну, ее глаза уже ничего подобного не выражали. Правда, и сожаления в них не было.
– Никто не заставлял их держать в доме волка. Сами виноваты. Бесятся с жиру, считая, что им все позволено. Почему я должна им сочувствовать?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});