всем остальным, что было между ними.
И всегда будет.
Я отпустил ее волосы, освобождая, и зарылся лицом в ее затылок. Вдыхая ее цветочный аромат, смешанный с запахом киски, я провел губами по верхней части позвоночника Бринн, нашептывая ей нежности, лелея ее, целуя в промежутках между словами. Возможно, сейчас я был спокойнее, однако все равно осознавал, что только что трахнул свою жену как сумасшедший в прихожей нашего дома.
— Ты в порядке?
— Ммм-хмм, — сексуально промурлыкала она.
Мне было интересно, о чем она думает. Тем не менее, знал, что я не мог поступить по-другому. После того, как я оставил Оукли в больнице, я стал пленником собственных темных мыслей. Я понимал, что визит был необходим, но ненавидел каждую секунду этого. Все, чего я хотел — защитить мою драгоценную девочку от того, что причинило ей боль. И я не смог сделать этого сегодня. Мне пришлось уйти в сторону и позволить ему положить на нее руки… снова.
Не думай об этом куске дерьма.
Выйдя из ее киски, я подтянул брюки, беспокоясь только о том, чтобы иметь возможность ходить. Однако уже через две минуты они снова будут валяться где-нибудь в дальнем углу.
Я провел рукой по ее великолепно выставленной заднице и сжал ягодицу, любуясь видом.
— Ты такая… чертовски… красивая. — Это слово даже не соответствовало тому, как она выглядела прямо сейчас. Таких слов просто не существовало.
И я никогда не мог насытиться, глядя на нее.
Она вытянула шею, как кошка, которая хочет хорошенько размяться.
Моя девочка казалась приятно удовлетворенной, но я еще не закончил с ней. Тот отчаянный секс в прихожей, который у нас только что был — лишь разминка.
— Мне надо встать, — сказала она, склонившись над столом — розовая киска между ее раздвинутых ног, прямых и длинных, все ещё дразнила меня вплоть до черных каблуков.
Чувство вины пронзило мое нутро. Конечно, она должна была встать. Она была беременна. Иногда ты бываешь гребаным идиотом. Я помог ей выпрямиться, затем притянул ее к себе.
— Прости, детка. Позволь мне загладить вину. — Я подхватил ее на руки и поцеловал, с облегчением увидев сексуальную дразнящую ухмылку на ее губах, когда я понес нас в спальню.
— Я еще не закончил. Буду пробовать их ещё очень долго.
— Тщательнее, пожалуйста, — промурлыкала она мне в грудь.
И это все, что требовалось для того, чтобы в мире все было в порядке. Мне просто нужен был знак от нее. Улыбка, слово, прикосновение — что-то, что говорило мне, что ее не беспокоит мой испуг, и она все еще любит меня. Это, а также тот факт, что у меня был, по крайней мере, еще один ослепительный оргазм. Бринн, с другой стороны, заслужила по крайней мере еще два, плюс хороший массаж ног.
— Конечно, — сказал я ей, когда уложил ее на нашу кровать.
* * *
В СФ12 капитаны возглавляют отряды из пяти человек. Небольшие отряды для тактических операций, требующих нулевого обнаружения. Мои люди были лучшими, что могло предложить БА13. Майк, Датч, Лео, Чип и Джеки. В день, когда мы нашли мальчика и его мертвую мать посреди дороги, был последним днем, когда мы все были ещё живы. В последний раз братья, мужья, отцы и сыновья Британии перевели дух. Двадцать дней спустя это число сократилось до… одного.
Майк — единственный, кроме меня, кто спасся из засады на улице. Но было бы намного лучше, если бы он этого не сделал…
* * *
Погрузившись в ванну с роскошной ароматизированной водой, согревающей меня, я обдумывала последние двенадцать часов. Господи Боже, нужно нечто большее, чем просто отмокание в ванне, чтобы во всем разобраться.
Итан так крепко заснул после того, как мы закончили во второй раз, что даже не пошевелился, когда я выскользнула из постели. Обычно он следовал за мной, когда слышал, как наполняется ванна, если только он сам не делал этого. Но не сегодня. Видимо, Итан был измотан притворством в больнице. Я могла бы сказать, что он разрывался из-за того, что ему пришлось оставить меня одну. Однако у нас не было выбора. Лукас Оукли собирался обеспечить президентство Бенджамину Кольту из-за иронии судьбы, которая сделала его сына героем войны всего за один подходящий момент. Красивому молодому армейскому офицеру оторвало ногу на войне. О, и красивый молодой офицер случайным образом оказался сыном кандидата на пост вице-президента США. Опросы общественного мнения уже предсказывали беспроигрышную победу, и все это знали.
Но что по-настоящему пугает? Как только сенатор Оукли станет вице-президентом, он будет всего в шаге от того, чтобы стать… Президентом.
От одной этой мысли у меня защемило сердце. Было бы лучше потереть это место, чтобы облегчить жжение, но вместо этого я положила руку на живот — первый инстинкт защитить моего маленького ангела-бабочку. Сегодня я сделала то, что должна была. Мне нужно было заручиться какой-то гарантией того, что мое грязное прошлое с Лэнсом не сможет повредить будущему его отца или моему. И я бы охотно сделала это снова. Все, что угодно, для моего ангела-бабочки.
Лэнс… Когда я проснулась сегодня утром, он был последним человеком, которого я хотела видеть. Я еще не была готова, однако достаточно реалистична, чтобы понять — Лэнс Оукли никуда не собирался исчезать. Особенно сейчас.
— Бринн, пожалуйста, возвращайся. Мне нужно многое тебе сказать. Особенно о том, что сделал с тобой.
От воспоминаний меня передернуло ещё раз. Он сожалел? Я не знала, что делать с его просьбой, но поняла одно: Лэнс хотел, чтобы об этом услышала только я. Это было бессмысленно. Я бы не вернулась туда, чтобы увидеть его снова. Мне это было не нужно. Как ни странно, меня устраивало то, как обстояли дела. В целом, то, как прошел этот визит, оказалось для меня не так болезненно, как я думала. Я была полна сил во время нашей встречи и сделала все, о чем меня просили. Как и Лэнс.
На самом деле я не думала о том, что все это значит для моего эмоционального здоровья, потому что у меня не было ни времени, ни желания вникать в это. Теперь у меня была своя жизнь; с мужем и ребенком, которые любили меня и нуждались в моей поддержке. Все прошлое дерьмо с Лэнсом просто ушло на второй план. Я не видела никакого другого способа двигаться вперед.
И я была полна решимости не останавливаться. Я снова поднесла руку к животу и попыталась нащупать еще какое-нибудь движение, но, наверное, малыш был не в настроении.
Я