что помогла мне сделать первый шаг.
Может быть, теперь, при ее безоговорочной поддержке, я смог бы набраться смелости выйти из своей скорлупы и обратиться к настоящим профессионалам.
Бринн запустила руки в мои волосы и крепко сжала, давая понять, что она будет рядом со мной до конца. Боже, я любил ее так сильно, что это было за пределами того, что я когда-либо мог выразить. Это было просто что-то, что я должен был держать внутри себя. Я был единственным, кто когда-либо мог знать, насколько глубока была моя любовь к Бринн.
Когда я, наконец, закончил, я все еще прижимал ее к себе, потому что не мог выпустить ее из своих объятий. Не мог, блядь, этого вынести. Я держался за нее всю оставшуюся ночь.
Глава 10
19 октября
Шотландия
Мы с Бринн приоделись на свадьбу, но не в качестве жениха и невесты. Сегодня эта честь досталась Нилу и Элайне. При условии, если Нил не потеряет сознание от волнения во время клятвы своей невесте.
— Ты проделаешь дыру в этом старом каменном полу, если не перестанешь расхаживать как сумасшедший. Что дальше? Сядешь в угол и начнешь качаться взад-вперед? — Я ничего не мог с собой поделать; возможность завести его была слишком сладкой, и не попробовать — просто преступление.
Нил бросил на меня убийственный взгляд и продолжал ходить взад-вперед.
— Легко говорить, когда ты уже женат. Я помню, каким сумасшедшим ты был в том зале, прежде чем произнес свои клятвы Бринн. Ты бы выкурил свои «Черные» сигареты15 по три за раз, если бы мы не спрятали твою заначку.
Я покачал головой. Так вот куда делись мои сигареты. Ублюдки.
— Послушай, приятель, всего через пару минут все будет хорошо. Ты начинаешь меня пугать.
Нил перестал расхаживать взад-вперед.
— Мне плохо, — пронзительно закричал он. — Нужна вода.
— Думаю, тебе нужна чертова бутылка скотча, но правда все будет хорошо.
Он слабо кивнул и судорожно глотнул воздух.
— Который час?
— Прошло всего две минуты после твоего вопроса. — Мне было жалко беднягу. Он был убогой развалиной. Поэтому я подошел к нему и, утешительно хлопая его по спине под видом братской любви, прибегнул к маленькой лжи. — Я уже видел Элайну в платье, когда украдкой смотрел на мою девочку в той боковой комнате, где они все сидят в ожидании. — По правде говоря я не видел Элайну, но ему не нужно было это знать. Хотя я видел Бринн в ее бледно-голубом платье. Аппетитно. Мне нужно было убедиться, что с ней все хорошо, потому что утром она жаловалась на головную боль.
Нил начал быстро задавать вопросы, отчаявшись дожидаться каких-либо ответов — которые все были бы выдуманы, но с моим опытом убеждения это не имело значения. Мне нужно было доставить его к алтарю стоящим и в сознании, а не лежащим на спине.
— Ты видел ее? Как она себя чувствовала? Она нервничала? Выглядела обеспокоенной чем-то…
Я солгал, что было совсем нетрудно. И он поверил. Элайна была бы прекрасна, как всегда.
— Она выглядела великолепно и как будто не могла дождаться, когда ее прикуют к тебе, ты, большая человекообразная обезьяна. Дать тебе успокоительное или что-нибудь еще?
Моя речь сделала свое дело, потому что он ожил и немедленно выплюнул в ответ:
— Я запомню это, когда Бринн будет рожать, а ты превратишься в дрожащую массу желе на полу. Не волнуйся, я отплачу тебе тем же, предложив успокоительное.
Блин, черт возьми. В его словах есть смысл. В тот момент я отказывался думать о родах. Если бы стал, то оказался бы на полу вместе с Нилом. Уверен, что мой рот стал бы точь-в-точь как у Симбы, который хочет криля16; он бы на мгновение приоткрылся, прежде чем я смог собраться и закрыть его. Нил ухмыльнулся и покачал головой. Я посмотрел на часы и решил сказать ему жестокую правду. Он был моим лучшим другом и заслуживал знать, что его ждет. Он бы пережил это так же, как и все мы.
— Хорошо, я буду честен с тобой. Церемония — гребаный стресс, полный дерьма, и я не могу облегчить это даже немного. Хорошие новости? Примерно через пять часов у вас будет первая брачная ночь, и все пройдет как по маслу. — Я взмахнул рукой, как самолет при плавном полете.
Нил посмотрел на меня как на идиота. Я пожал плечами, и мы оба расхохотались над тем, насколько это было чертовски нелепо, тем самым освобождаясь от напряжения. Он выглядел лучше, и это было главной целью моей мотивационной речи. С Нилом все будет хорошо. Он справится. Я не знал никого сильнее его или более преданного. Вот две причины, по которым он был моим другом и доверенным лицом. Он завоевал свою девушку после долгих лет ожидания, и я был счастлив стать свидетелем их долгожданного воссоединения. Для меня большая честь поддержать моего друга в день его свадьбы.
Раздался стук в дверь, и в комнату заглянула мама Элайны.
— Ничего, если я войду?
— Оставлю вас наедине. — Я извинился и ушел, оставив Нила и его будущую тещу одних. Ему повезло с ней. Наверное, он выиграл в лотерею.
Кэролайн Моррисон была милой леди и любящей мамой. Полная противоположность моей свекрови, подумал я с гримасой. Это, должно быть, здорово.
Я вышел на улицу и снова проверил свой Ролекс. Если бы я поторопился, у меня бы еще осталось достаточно времени, чтобы сделать перекур перед выходом.
Потрясающий пейзаж во всей его суровой неровности идеально обрамлял дом. Место Нила здесь, в Шотландии, было настоящим сельским поместьем. Я встал под цветущим деревом, украшенным маленькими фонариками. Моя решимость работать над лечением своих проблем помогла справиться с тревогой, которая возродила воспоминания о снах, и все благодаря Бринн, и только ей. Что касается того, чтобы не забивать свой гроб гвоздями и сделать что-нибудь? Не так уж и много. Шаг за шагом, сказал я себе, преодолевая это.
Я затушил сигарету и поискал, куда бы выбросить окурок. Не хотелось класть его в карман, так как это казалось немного грубоватым, учитывая обстоятельства, но, возможно, придется.
— Итан?
Я обернулся, чтобы встретиться с тем, кого, как считал, никогда больше не увижу.
Сердце упало в пятки, словно камень, а затем покатилось по мосту, движимое импульсом, которому, казалось, не будет гребаного конца. Кажется, мое прошлое настигло меня.
— Сара…
Я выкрикнул ее имя, когда прижал к себе девушку, видя перед собой после стольких лет. Она была красива, впрочем как всегда; казалось, даже ничуть не постарела. Улыбка, которой она одарила меня, сотворила с сердцем такое,