и ни черта не понимал. При чем тут архивариус и Лена? Прошлое меня мало интересовало, перед глазами стояло бледное девичье лицо, в ушах тикали часы, отчитывая секунды.
— Полина Фёдоровна, миленькая, я очень тороплюсь, — я прижал ладони к груди и включил все свое обаяние на полную мощь. — Обещаю, приложу все усилия, чтобы с Леной ничего не случилось.
А что я еще мог сказать, когда Блохинцева младшая уже оказалась втянутой в эту непонятную историю по уши по собственному желанию. В историю, которая чуть ли не каждый день преподносит все новые и новые малоприятные сюрпризы.
Как бы мне не хотелось узнать подробности приключений отца и соседа, но меня ждала Лена. Вряд ли Сидор Кузьмич причинит ей вред, если я опоздаю, тем не менее, рисковать не хотелось. Как говорится, раньше выйдешь, дольше проживешь.
— Очень надеюсь, что вы сумеете вытащить её из этой неприятной истории, — гипнотизируя меня взглядом, твердо заявила Подина Федоровна. — Леночка любопытна, и всегда привыкла доводить начатое до конца. А вы оба… так молоды… так безрассудны… так верите в свою неуязвимость. И уже втянуты в эту гонку. — Женщина немного помолчала и закончила, протягивая мне папку. — К сожалению, прошлое никогда не отпускает, незавершенные дела всегда проявляются неожиданно и безобразно.
— Безобразно? — уточнил я, принимая бумаги.
— Ступайте, Алеша, — вздрогнул Подина Фёдоровна. — И, пожалуйста, сберегите мою внучку.
— Обязательно, Полина Федоровна. Не переживайте, все будет хорошо, — кивнул я. — Можно, я пойду?
— Жду вас вечером на чай с пирогами, — улыбнулась Блохинцева старшая и отпустила меня.
Я вырвался из квартиры, крепко сжимая в руках заветную папку. Скатился по ступенькам, едва не забыв, что в предбаннике меня ждет велосипед. Присобачил папку на багажник, но, поколебавшись, вытащил и засунул за пояс штанов для надежности. Выкатил из подъезда велосипед и помчался в общежитие.
В комнату я ворвался спустя полчаса, швырнул папку на кровать, радуясь про себя, что соседа опять отсутствует и не придется никому ничего объяснять. Оглянулся в поисках воды, не нашел, плюнул и полез в тайник.
Глава 13
Сказать, что я офигел, — это не сказать ничего. Минут пять я тупо пялился на пустую нишу, в которой оставлял карту. Потом зачем-то пошарил внутри рукой, прекрасно понимая всю бессмысленность своих действий. Схема отсутствовала. Испарилась. Исчезла.
Я машинально поднялся с колен и присел на кровать. В голове звенело от пустоты, исчезла даже мысль о том, что теперь делать и как спасать девушку. Если приду к Кузьмичу с пустыми руками, что он сделает,ю как отреагирует?
Кто мог взять карту? Игорек? Женька? Кто еще знал о том, что карта архивариуса у меня? И о тайнике?
На Жеку думать не хотелось, не завязан он с искателями сокровищ. Во всяком случае, я не замечал за ним никакого интереса, да и близкого общения с Игорем тоже не видел. А вот Васильков вполне мог обыскать комнату.
Точно, кто-то же шарил по нашим студенческим квадратным метрам, что-то искал. Но тогда я проверял, карту, если искали именно её, не нашли, она лежала в тайнике. Получается, приходили второй раз, а мы с Женькой не заметили обыск? Обыск… Если органы, то вся общага уже бы гудела, да и за мной бы пришли. Собственно, Кузьмич тоже был бы в курсе. А мичман, отправляя меня за схемой, ни сном, ни духом не обмолвился о такой вероятности. Однозначно или не знал, или был уверен в том, что бумага по-прежнему у меня.
Короче, Леха, харе рассусоливать, надо Лену как-то спасать. Я поднялся с кровати, пошарил в столе, отыскал тетрадку, выдрал из нее двойной лист в клеточку, достал из ящика карандаш и уселся за стол, прикрыв глаза. Памятью природа меня не обделила, может, и удастся вспомнить процентов на пятьдесят, что и как нарисовано на исчезнувшей схеме. Понятно, что многое упущу, но хоть что-то да привезу. А дальше буду действовать по обстоятельствам.
Минут тридцать я пыхтел над картой, матерясь про себя и сожалея о прогулянных в школе уроках рисования и черчения. С горем пополам набросал все, что помнил, свернул рисунок, и сунул в карман штанов.
Закрыл тайник, вытащил из заначки остатки студенческих денег, прихватил спортивную куртку и рванул на выход. Перескакивая через ступеньку, бежал и прикидывал, где можно купить печенья или пирожков. Есть хотелось неимоверно, да и Лену покормить нужно, с утра небось ничего не ела. Вахтерша что-то крикнула мне вслед, когда я едва гне грохнулся, прыгая с последней ступеньки. Но я удержал равновесие, отмахнулся от воплей, схватил велосипед, вывалился на улицу, прыгнул в седло и помчался в продуктовый магазин за булочками или хотя бы бубликами. Или как повезет.
По пути показалось, кто-то меня окликнул, но я точно так же отмахнулся от неизвестного, как и от вахтерши, не желая терять время на разговоры. Я, конечно, сильно сомневался в том, что Сидор Кузьмич обидит Елену Блохинцеву, если одни нахальный студент вдруг не вернется в подземелье, или прибудет позже, чем обещал, но червячок сомнения глодал душу.
Если бы я знал конечную цель поисков мичмана, смысл его одержимости, тогда можно было бы сделать более точный расчет нашей нежданной встречи. А при таких раскладах все мои сценарии развития событий — сплошные прикидки наживую, рассыпятся от одного неловкого движения.
В магазине мне повезло, застал рогалики, купил несколько штук, прихватил пару бутылок лимонада, снова оседлал велосипед и рванул в сторону кирпичиков. Проезжая мимо родной школы краем глаза заметил цветастый сарафан Нины. А еще показалось, что она довольно бурно разговаривает с Игорьком. Это удивило.
Я едва не чертанулся на всей скорости со своего драндулета, когда решил обернуться, чтобы убедиться в своих подозрениях. руль пошел ходуном, я плюнул, решив, что мне показалось. Дальше мчал, не разбирая дороги, стремясь поскорее добраться до места. Эх, знать бы, каким ходом зашел в подземелье Кузьмич, сэкономил бы время. А так еще ехать и ехать, да и по подземелью телёпать черти сколько до места встречи. Надеюсь, Лена не натворит глупостей, а будет спокойно ждать, когда я вернусь и все решу.
Доехал я достаточно быстро. Спрятал велосипед, и практически бегом помчался по уже знакомой до каждой выбоины и камня подземной дороге. Помучался с потайной дверью, и, не скрываясь, шумно и громко, перепрыгивая через ступеньки, побежал вниз, к Лене.
Я с