Читать интересную книгу Секретное досье - Лен Дейтон

Она сказала:

– Ведущие экипажи САК, летающие на Б-пятьдесят два, вылетают с Бодо в Норвегии и с нового поля рядом с Гератом. – Она не спеша прикурила от маленькой серебряной зажигалки. – Я бы сказала, заученные цели, те стартовые площадки к западо-юго-западу от озера Балхаш и подводный порт для ядерных субмарин на востоке Новой Земли, где работал Бобби. Вы, вероятно, уже видели модифицированные бомбовые отсеки на двух самолетах.

Я кивнул.

– В двух командах есть бывшие военно-морские артиллеристы; возможно, устройство задержки, действующее под давлением воды.

Высоко задрав подбородок, она пустила струю дыма вертикально в потолок в необычно театральной манере. Джин, раздобывшая где-то летнее платье ЖВС [23] , обладала, подобно Долби, умением хорошо выглядеть в любой одежде. Она ждала похвалы, как маленький ребенок, – приосаниваясь и собираясь отрицать мастерство или эффективность. Дни, проведенные под тихоокеанским солнцем, сделали ее лицо темно-золотистым, и губы Джин казались светлыми на фоне темной кожи. Она сидела, долго изучая равномерность покрытия лака на ногтях, а потом, не поднимая глаз, спросила:

– Вы учились в Гилфорде?

Я кивнул.

– В первую неделю, когда идет одна физическая подготовка и тесты на ай-кью, а ты в основном сидишь и ждешь, что с тобой будут беседовать и уговаривать не оставаться на вторую неделю, была там лекция об устройстве тюремных камер и о побегах.

Я знал, что она знала, что никто о таких вещах не говорит. Я надеялся, что в салоне не было прослушки. Я не остановил ее.

– Так вот, Элис – мой единственный официальный связной, через нее вы были моим долговременным контактом. Насколько мне известно… – Она помолчала. – С тех пор я не пользовалась никаким другим, как говорит тот человек в рекламе мыла «Перз».

Я сидел молча.

– Сложности моей работы здесь серьезнее, чем в Макао. Серьезнее, чем я подозревала, – очень тихо произнесла Джин. – Я не представляла себе, что делаю это. – Она кивнула в ту сторону, где сидела прежде. – Но я сумею с этим справиться. Однако должен быть предел в том, что касается отдельной личности. Я женщина. Я не могу легко менять свою лояльность и биологически не способна противостоять группе.

– Может быть, вы совершаете большую ошибку, – сказал я скорее из желания выиграть время, чем изречь нечто важное.

– Не думаю и покажу вам почему, – сказала Джин, – если у вас есть примерно час.

У меня был. Я вышел вслед за ней на улицу и проследовал к автостоянке. Джин села за руль «форда» с откидным верхом, металл и кожа нагрелись настолько, что издавали тошнотворный запах. К светозащитному козырьку над водительским сиденьем был прикреплен серый металлический ящичек: одна сторона перфорированная, размер чуть больше пачки двадцатифунтовых банкнот. Радиоперехватчик, передающий разговор к приемнику в трех милях отсюда и с помощью встроенного компаса показывающий направление пути транспортного средства. Он был обязателен для всех автомобилей на Токве. Крепился он на двух магнитах. Я отодрал его от металлической части козырька и зарыл в большую коробку с упаковками «Клинекса» на заднем сиденье розового «шевроле», припаркованного рядом. Я надеялся, что никому в голову не придет настраиваться на нас. Если же это сделают без визуальной проверки, мы будем просто еще одним молчаливым автомобилем на парковке рядом со столовой.

Шины неприятно заскрежетали по гравию, когда Джин включила сцепление и, крепко сжав, крутанула руль, оснащенный усилителем. Никто из нас не произнес ни слова, пока, проехав милю по дороге, мы не остановились, чтобы поднять верх. Я внимательно огляделся поверх лобового стекла и верхушек деревьев.

– Думаю, сейчас все чисто, но все равно давайте будем осторожны… здорово вы придумали взять машину с откидным верхом.

– Я узнала, что ни в каком другом автомобиле обниматься не стоит, это обошлось мне во флакон духов «Арпеж» объемом в четыре унции.

– Внесите это в список расходов, – сказал я.

Приблизительно с милю дорога была первоклассной и за исключением пары полицейских джипов совершенно пустой. Джин твердо жала на акселератор, и я слышал слабые всхлипы из коробки передач, когда автоматически переключались скорости, пока извилистая дорога не превратилась в поглощаемое нами марево, а рев ветра в поворотных фарах и антенне не начал невыносимо бить по барабанным перепонкам. Маленькие летающие существа врезались в ветровое стекло и взрывались уродливыми кляксами. Откинув голову, Джин держала руль уверенно и свободно, непривычно для водителей-женщин. Я смотрел, как несется мимо берег, пока мы не начали снижать скорость. Я почувствовал, что Джин сняла ногу с акселератора. Она прекрасно оценивала расстояние и почти не пользовалась тормозами. Мы оставили дорогу, которая уходила налево в глубь острова, к Административному центру, и свернули направо. Широкий, на сверхмягких амортизаторах автомобиль, покачиваясь, перевалил через рыхлый край дороги, и его большой голубой нос задрался, когда покрышки встретились с грубой почвой грунтовки. Теперь мы ехали гораздо медленнее, и нам понадобился почти час, чтобы добраться до островка подлеска, к которому, как мы видели, ведет след от шоссе. Джин заехала поглубже под невысокие растения и выключила двигатель. Мы покинули засушливые секторы, где были выстроены и Административный центр со столовой, и жилые здания. Эта подветренная сторона острова, защищенная от преобладающего ветра, была одета пышной растительностью, перемежавшейся с острыми как бритва слоями вулканического камня. Повсюду начинали складывать свои свежие лепестки конические горчично-желтые цветы.

Солнце к этому времени стояло низко на западе, и острые листья пальм разрезали темно-синее небо. Из отделения для перчаток Джин достала фонарик в резиновой оплетке, и мы пешком продолжили наш путь по той же дорожке. Мы шли сквозь подлесок, тысячи насекомых вились в густом воздухе, производя звук, похожий на тиканье дешевых наручных часов.

– Не хочу показаться любопытным или параноиком, – начал я, – но в чем дело?

Ответила она далеко не сразу, и я предположил, что у нее было столько же сомнений и смущения, как у любого из нас в то время.

– Прошлой ночью я была здесь с Долби. Он взял меня с собой, чтобы любой, увидевший нас не на дороге, принял бы за милующуюся парочку. Я возвращаюсь по собственному желанию. Вы поехали заодно покататься. Хорошо?

– Хорошо, – сказал я. Что еще я мог сказать?

Мы продолжили наш путь в молчании.

Затем она проговорила:

– Прошлой ночью меня оставили в машине. Теперь я хочу увидеть то, что пропустила.

Я помог ей перебраться через ржавеющие кольца колючей проволоки. С дороги нас больше не было видно, и если не приглядываться, то и машина была надежно укрыта. Уходившая направо от основной дороги береговая линия была завалена мусором, оставшимся от Второй мировой войны. Золотисто-коричневый узор ржавчины вырос на разбитом судне для высадки десанта. На одном из его дальних боков зияли прямоугольные дыры, словно кто-то попытался утилизировать металл с помощью фрезы, но посчитал рыночную стоимость непропорционально низкой по отношению к работе. Ближайшее ко мне судно, предназначенное для высадки танков, обгорело спереди. Стальные двери покорежились от жара, как жестяная игрушка под детской ногой. Ниже ватерлинии густая влажная зелень волновалась под плещущим, чистым движением воды. Земля здесь была самой неровной и явно предоставляла возможность для упорной обороны. Японские инженеры настолько хорошо вписали свои оборонительные сооружения в местность, что я не разглядел огромного японского бункера, пока не увидел Джин, стоявшую на входе в него. В высоту он достигал почти двадцати пяти футов и выстроен был из бревен с опорами из стальных рельсов. Влага разъела некачественный цемент, и растительность разрослась буйно. Вход был низкий даже для японцев, и алые цветы, стоявшие по пояс, покрывали огромные обугленные шрамы на древесине, как будто растение получало особое питание из обгоревшего дерева.

Туфли Джин на резиновой подошве оставляли на песке сетчатые следы, а там, где земля была более влажной, я заметил следы Долби, более глубокие, особенно отпечатки каблуков.

– Он был тяжелый… – сказал я.

– Ящик, который он нес? Да, выглядел он тяжелым. Как вы узнали?

– Подумал: Долби не останавливался полюбоваться видом и, сосредоточенный на чем-то, не заметил, что вы позади.

Она посторонилась, когда я пробрался в частично заваленный вход.

– Он велел мне ждать в машине, но мне было любопытно. Я проследила за ним до проволочного заграждения.

Ее голос изменился и эхом разнесся на середине предложения, когда мы вошли в форт – прекрасно выстроенное сооружение. Этот остров относился к числу хорошо подготовленных островных баз внешнего периметра, не затронутых до последних дней войны. Начинавшийся от входа узкий коридор под небольшим наклоном вел вниз, в непроглядно темную комнатку площадью футов двенадцать. Воздух был холодным и влажным. Мы стояли там молча и слышали размеренный хруст и шипение прибоя, постоянное зудение насекомых. Я снял темные очки, и моя способность видеть медленно улучшилась.