Читать интересную книгу Палач спешить не любит - Вагид Мамедли

подросший верблюжонок, который стоял около мертвой верблюдицы.

Тронутый увиденным зрелищем, Агаев поднялся на ноги. Бросить здесь это беззащитное животное он не мог. Не было никаких сомнений, что верблюдов кто-то убил. Скорей всего, по ним вели огонь из того самого вертолета, который недавно чуть не обнаружил его самого. Раскрыв один из больших тюков, привязанных к спинам расстрелянных животных, Дмитрий обнаружил там оружие. Наверное, оно находилось и в других тюках.

Агаев с себя автомат и вещмешок. В его поклаже лежал фонарик, купленный Махмудом. Дмитрий зажег его и подошел к мертвым верблюдам, чтобы снять с одного из них веревочную узду. Затем стал медленно приближаться к верблюжонку. Чтобы не испугать животное, демонстративно сделал несколько шагов в сторону, будто собирался пройти мимо. Едва поравнявшись с верблюдом, Дмитрий бросился на него и попытался пленить. Однако бедняга оказался более ловким и успел вовремя отскочить в сторону. Упав наземь, Агаев не смог удержаться от улыбки. Затем встал и хотел уже повторить попытку, но в этот момент внезапно споткнулся и вздрогнул.

«Что это?» Отступив назад, Дмитрий снова включил фонарь и увидел лежащего у его ног человека. Присмотревшись, заметил на его одежде следы двух пулевых ранений — сквозь нее постепенно проступали красные пятна. Он поднял веки иракца и осмотрел зрачки. Незнакомец был жив, хотя, вероятно, потерял достаточно много крови — у него были прострелены обе ноги. Араб очнулся и застонал.

Положив узду рядом, Агаев достал из вещмешка флягу. Затем взял раненого за голову и приложил горлышко фляги ко рту араба. Тот стал жадно пить.

Все планы летели к черту! Теперь все зависит от ситуации. В общем-то, цель близка, как на ладони. Надо только дождаться утра и найти караванный путь, ведущий к ставке аль-Халиди. Барханы, показанные ему администратором Самиром, он хорошо запомнил — они были несколько выше остальных.

С трудом Дмитрию удалось приторочить раненного араба к верблюду. Теперь можно было отправляться в путь.

Но идти стало гораздо тяжелее. Очень сильно болела раненая нога, а необходимость двигаться вровень с верблюдом усиливала усталость. Он поглядел в левую сторону, откуда доносился все усиливающийся звук канонады. На краткие мгновения чернильно-черная ночь освещалась взрывами от ракетных ударов.

Агаев уже был не в состоянии представить, что его ожидает в дальнейшем. Впрочем, об этом он даже не думал. Теперь его занимало лишь то, как довести раненого араба и этого, по-видимому осиротевшего верблюда, до какого-нибудь жилья.

Приближался рассвет. Останавливаться теперь нельзя. Дмитрий начал задыхаться, а ноги слушались его все меньше и меньше. Следующий бархан оказался еще более высоким. Подняться на него было трудно даже верблюду. Он отвязал раненого, давно лишившегося сознания и не подававшего признаков жизни, и из последних сил потащил животное вперед. На секунду он подумал, что остаться здесь — значит приговорить к смерти всех троих — и себя, и араба, и верблюда.

Сжав зубы, Агаев шел дальше. До вершины бархана оставалось лишь несколько шагов. Подтащив к себе неподвижного раненого, он снова привязал его к верблюду. И, взявшись за узду, шагнул на другую сторону бархана. Но в эту минуту не удержал равновесия и упал на спину. Не выпуская из руки веревки, полетел с бархана вниз. Верблюд и привязанный к нему раненый тоже свалились вниз.

С большим трудом Дмитрий смог остановиться за очередным песчаным увалом. Перевернувшись на живот, он поднял голову и осмотрелся, пытаясь отыскать глазами то место, куда упал верблюд. И вдруг увидел идущих в его сторону вооруженных людей в камуфляжной форме. Их было человек пять. Один из них остановился и пустил в воздух короткую автоматную очередь.

Вдали виднелась накатанная не асфальтированная дорога, на которой стояли три автомобиля с открытыми дверцами: два пикапа «Ниссан» и один огромный джип. Перед машинами толпились еще какие-то люди, тоже одетые в военную форму. А еще дальше на фоне все более светлеющего неба проступили контуры каких-то построек.

Бессильно наблюдая, как к нему приближаются вооруженные люди, Агаев понял, что это и был тот самый овеянный легендами караванный путь, о котором ему столько говорили, и выйти к которому он так отчаянно стремился. Однако этот путь оказался гораздо шире, чем он считал. Очевидно, его давно расширили, и теперь здесь вполне могли разъехаться встречные машины. Он был у цели — ставка аль-Халиди явно где-то в этом районе…

Видимо, именно тогда, когда они вместе с раненым погонщиком и несчастным верблюдом падали с бархана, их заметили из проезжающих мимо машин.

Не дойдя до него десятка шагов, двое из направлявшихся к нему людей отделились от группы и пошли левее. Дмитрий машинально бросил туда взгляд и увидел, что один из них склонился над раненым арабом, а другой ловил рукой повод уже поднявшегося после падения верблюда. Агаев вспомнил про автомат. Пощупав песок вокруг себя, понял, что рядом оружия нет. Автомат лежал в трех метрах ниже по склону. Дотянуться до АКС ему бы не дали. А вещмешок остался на той стороне бархана.

Двое из подбежавших людей перевернули его на спину, а третий нагнулся и спросил:

— Ты кто такой? Откуда здесь взялся?

— Меня зовут Салех Мухаммед, — хрипло ответил Агаев. — Отпустите меня. Я шел в Ар-Рутбу. Там меня ждет моя семья.

— Насир, посмотри это же твой двоюродный брат! — раздался крик со стороны, где лежал раненый.

Все трое побежали туда. Он видел, как двое из них по указанию допрашивавшего его человека бережно взяли погонщика на руки и осторожно понесли в сторону машин. Третий же, подобрав автомат Дмитрия, вернулся к нему и сказал:

— Сам идти сможешь?

— Смогу, — ответил он.

— Ну, тогда руки за голову и вперед! — приказал боевик.

Когда они спустились к подножию бархана, араб повел Агаева к джипу, находившемуся в голове колонны. Там в окружении нескольких вооруженных людей стоял двухметрового роста чернобородый человек в военной форме. В отличие от остальных боевиков, вместо автомата у него был пистолет в кобуре, висевшей на поясе. Дмитрию еще издали бросилась в глаза величественная осанка этого араба. Он внимательно смотрел на приближавшихся конвоира и пленного.

Боевик подвел к нему Агаева и, показывая свой трофей, сказал:

— Ибрагим, взгляни, какой у него был автомат!

Не обращая внимания на эти слова, Ибрагим приказал:

— Опусти руки!

Дмитрий подчинился. И прямо посмотрел на стоящего перед ним человека. В него впился острый и разящий кинжал двух черных как безлунная ночь глаз. Долго, словно изучая, командир боевиков (а это Агаев сразу безошибочно установил) разглядывал его без всякого выражения