чихнуть. Наконец она услышала удаляющиеся голоса первого помощника и матроса. Они были недовольны, но, как показалось Светлане, не тащили на палубу Макса, и это был хороший знак. Осторожно отворив створку и выглянув в коридор, Светлана никого не обнаружила. Стараясь идти на цыпочках, она вышла из своего укрытия и подошла к двери кубрика. Оттуда раздавалась беззаботная песенка Максима, что-то в духе «уй-на, уй, на-на-ри». Светлана потянула за ручку и увидела все еще босого, жалкого, но совершенно спокойного Максима, который все так же сидел на корточках и тер щеткой пол.
– Тебя не выгнали?
Максим поднял глаза на Светлану:
– А должны были?
– Да нет, просто спрашиваю.
– Пока нет. Решили подождать капитана. Когда придем в порт, тогда и решат.
– И когда мы туда придем?
– Часа через три.
– Хорошо.
– Подожди, Светлана, ты куда? Почему ты все время исчезаешь куда-то?
– Тут по коридору есть обалденное местечко, шкаф для швабры.
– Я уже знаю.
– Да? – не поверила девушка.
– Мне сказали, что теперь это мое хозяйство. Послушай, Светлан, а у нас не нашлось приятнее легенды?
– Какой легенды?
– Ну, скажем, не матросом чтобы я плыл, а отдыхающим?
– Нет. У нас бюджетное финансирование. Ладно, если убедишь капитана, встретимся в шкафу.
– А если нет?
– Никаких нет, будь убедительнее. Если не получится, скажи ему пароль.
– Пароль? Я про пароль не помню.
– Ах да, я совсем забыла, можешь сказать: «Папа будет разочарован».
* * *
Светлана успела подумать, что кислый запах швабры прилипнет к ее одежде, но тут же заснула сном насмерть замученного человека. Она несколько раз просыпалась, когда у нее затекала спина или шея, все больше слабея перед соблазном лечь на грязный моток пенькового троса. Когда ее разбудил Максим, время перевалило за обеденное.
– Светлана, скажи, – шептал парень, убирая с ее лица прядь волос.
– Что? – бодая головой, спросила девушка.
– Я говорю, в каком я звании? Должно же быть у меня звание.
– Лейтенант, кажется. Старшой, – ответила Светлана фразой из фильма.
– Старший лейтенант, – недовольно повторил Максим, – не густо. А точно ты не путаешь?
– Нет. Нам запретили интересоваться друг другом.
– Как это? Совсем?
– Абсолютно.
Светлана почувствовала слабую вибрацию в палубе и спросила:
– Мы плывем?
– Здесь говорят «идем».
– Тебя приняли в команду? – удивилась девушка.
– Ты так спрашиваешь, как будто ожидаешь несколько вариантов ответа.
– Так ты говорил с капитаном? Что он сказал?
– Да ничего, как услышал пароль, словно язык проглотил.
– Не может быть.
– Я и говорю, что ты меня порой пугаешь. Или это могло не сработать?
– Нет, Максим, должно было сработать, но знаешь, никогда нельзя быть уверенной на все сто процентов.
– Ты лучше скажи, кто нам общаться запретил? И почему мы с тобой ни разу этот запрет не нарушили.
– Начальство, впрочем…
– Что впрочем?
Светлана, почувствовавшая себя отдохнувшей, облокотилась на Максима, прищурила один глаз, пытаясь рассмотреть лицо парня, и сказала:
– Как-то раз мы разыгрывали молодоженов в Савойе, а там весь номер был забит жучками, так мы решили не рисковать.
– Ну-ка, ну-ка…
– В общем, оторвались по полной, как молодожены. Там еще кроме жучков камера была, а после того, как всех злодеев повязали, Николай – это техник наш – кассету размножил и в отделе раздал. Так что, если хочешь посмотреть на свою задницу, обращайся к сослуживцам.
Максим на секунду замер, но вскоре без сожаления сказал:
– А, ладно, один черт я никого не помню.
– Это хорошо.
– Хорошо? – удивился Максим.
– Да, хорошо. Порой мы с тобой в такой грязи валяемся, с таким дерьмом дело имеем, что ужасно хочется это все забыть. Только не получается, а вот ты умудрился. Повезло.
– А зачем же мы это делаем?
– Зачем? Да я и сама не знаю. Кто-то по инерции, кто-то за деньги, кто-то за романтику.
– А я?
– Ты? Ты, Максим, в армию очень идти не хотел.
– Почему?
– Да кто же тебя знает? Не хотел – и все.
– Странно, если меня на такой работе запросто могли убить, чего же я армии испугался?
– Это ты сам решай, я этого не знаю, – нравоучительно сказала Светлана.
– А приятные моменты у нас бывают?
– Вот сейчас самый приятный момент и есть, слава Богу, что никто не стреляет, да мозги по стенам не размазаны.
– Да ладно? – испугался Макс.
– Шучу, Максим, шучу. Бывают и у нас праздники. Например, когда заканчиваем операцию, наш шеф привозит коньяк, батон ветчины и блок «Мальборо». Собираемся мы тогда все вместе и гудим двое суток.
– И все?
– Почему все? Вот в прошлом году мы с тобой ездили в Коста-Рику обмениваться опытом.
– Мы с тобой?
– Да. Ты там всех местных копов на уши поставил, а когда за раз из горлышка бутылку водки выпил, у них чуть глаза не повылазили.
– Я? Целую бутылку? Неужели смог?
– Да ты не переживай так, у них ведь водка кукурузная, не такая как у нас. Может, всего градусов тридцать.
– Все равно с трудом верится.
– А в то, что ты их боссу рога наставил, веришь?
– Я? И как звали этого шефа?
– Я уже не помню, не то Госта, не то Санчес. В общем, какой-то их там придурок. Да, Макс, мы с тобой разных переделках бывали.
– Честно говоря, я немного трушу, да и чувствую себя неважно. Особенно утром, пока с капитаном не поговорил, у меня ужасная головная боль была и все тело ломало.
– Это от наркотика.
– От какого наркотика? – испугался Максим.
– Да тебе вводили эмидопинил, сыворотку правды.
– И что?
– Да ничего, пару дней поломает и пройдет, как похмелье. Ты лучше голову береги, тебе по ней здорово досталось.
Максим почесал шишку на макушке и причмокнул языком.
– А как так получилось?
– Лучше не спрашивай, глупость вышла.
– Я сам виноват?
– Скорее, я. Я тебя должна была прикрывать. Сам видишь, прозевала.
– А я тебя когда-нибудь подставлял? – спросил парень.
– Нет, Максим, ты идеальный напарник, я всегда на тебя могу положиться.
– Хоть на этом спасибо. И что будем делать дальше?
– Если пассажиры на борту, надо выяснить, есть ли среди них связной.
– Связной? Да с кем же тут связываться, если капитан в курсе, я хожу в открытую.
– Максим, – сказала Светлана и задумалась, – я хочу тебе сказать, что у нас не принято обсуждать приказы. Нам нужно найти связного по имени Руслан Майларов и установить контакт, но только так, как я скажу, а не иначе, и обсуждать тут нечего.
– Хорошо, а ты? Так и будешь сидеть здесь, на куче веревок. Впрочем, нет, кажется, это называется канатом.
– А что