Майор вдруг вспомнил разговор, услышанный на «толкучке». Так звали колхозный рынок. Майор зашел туда однажды просто так, посмотреть. Он слышал, как одна женщина в телогрейке уверяла соседку в том, что «пленный немецкий фельдмаршал в Иловле содержится». Устинов только усмехнулся: «Вот и оно заработало, сарафанное радио». И он подробно все рассказал генералу.
— Вот как? — удивился генерал. — Выходит, слухи эти распространяются не случайно, кому-то они нужны. Как раз Паулюс находится недалеко от того места, которое называют…
Лицо генерала, вдруг исказилось гримасой боли. Он охнул и начал растирать руками раненую ногу.
— Скажите, Виктор Андреевич, а лейтенант Самсонов ушел за линию фронта? — спросил генерал, когда боль немного утихла.
— Нет, завтра должен идти.
— Мне кажется, когда он вернется в гитлеровский разведорган, его обязательно спросят, что он знает о местонахождении Паулюса. Абвер будет проверять имеющиеся у него сведения через многих своих агентов. Самсонову проще всего сказать: «Не знаю…» Но такой ответ в данной обстановке нас не устраивает. Пускай скажет, что в одной из частей слышал разговор, будто фельдмаршал находится на каком-то хуторе в Иловлинском районе, неподалеку от штаба Донского фронта.
— Не слишком ли это точно для них? — усомнился майор.
— Ничего, все согласовано. На правдивую информацию абвер должен клюнуть. Передайте это Самсонову.
Лейтенант Алексей Самсонов летом 1942 года получил задание особого отдела Сталинградского фронта — перейти линию фронта и сдаться немецким властям. Перед представителями гитлеровского командования он предстал как перебежчик, бывший комендант одной из переправ через Дон, который, поддавшись паническому настроению группы солдат и офицеров, взорвал ее раньше времени, не получив приказа. Его собирались арестовать и, наверное, расстрелять. Алексей, опасаясь возмездия, был вынужден бежать…
Как и предполагалось, им заинтересовалась гитлеровская разведка. Самсонова допрашивали много дней подряд, очевидно, с целью найти какие-либо противоречия в показаниях. Но все тщетно. Самсонов хорошо знал обстоятельства этого дела. Такой случай был в самый разгар боев. Взорвавшего переправу расстреляли. Но об этом никто не знал.
Несколько месяцев Самсонов провел в лагерях военнопленных, перенес много лишений. К нему подсылали провокаторов. Но он выдержал все испытания, и осенью его направили на курсы подготовки агентов гитлеровской разведки возле Ростова-на-Дону. Самсонов хорошо знал подрывное дело. Немецкий инструктор это сразу заметил и сделал его своим помощником. Алексей остался в школе.
Первое самостоятельное задание лейтенант получил в начале января 1943 года. В ночь на десятое он приземлился на парашюте восточнее Сталинграда. В районе Ленинска он должен был совершить диверсию на железной дороге, по которой перебрасывались к району боев советские войска, затем собрать сведения о частях 64-й армии и вернуться через линию фронта обратно. Взрывами на железной дороге гитлеровцы стремились как-то облегчить участь окруженной группировки фельдмаршала Паулюса. Но не знали они, что 10 января началось завершающее наступление советских войск и дни гитлеровцев были сочтены. Никакие взрывы помочь уже не могли.
Самсонов первым делом разыскал особый отдел фронта. Он принес сведения о гитлеровской разведшколе. Здесь его познакомили с майором Устиновым. Они вместе составили доклад начальнику разведоргана о выполнении задания. В январе возле Ленинска из-за снежных заносов сошел с рельсов воинский эшелон. Это записали в актив Самсонову. А сведения о частях 64-й армии ему раздобыл, разумеется, с согласия штаба фронта, майор Устинов. С таким багажом можно было смело возвращаться.
…Генерал дал Устинову машину. Майор тотчас поехал в Бекетовку, где находился Самсонов. Лейтенант спал на топчане, укрывшись полушубком.
— Что-нибудь случилось? — спросил Алексей, вскочив на ноги.
У него было открытое, немного скуластое лицо. Короткие светлые волосы свешивались на широкий лоб.
— Ничего, — успокоил его майор. — Давай-ка внесем коррективы в твои действия…
* * *
Немецкий обер-лейтенант, к которому привели лейтенанта Самсонова, задержанного при переходе линии фронта, с недоверием смотрел на него. Когда же Алексей сообщил ему пароль и потребовал отправить в штаб, он успокоился, пробормотав: «Это другое дело…»
В штабе Самсонов сказал, что был в Сталинграде. Это произвело сильное впечатление на немецких офицеров. У всех были кислые лица. Куда девалась спесь, которую Алексей привык видеть раньше. Катастрофа под Сталинградом вызвала уныние и разочарование.
17 февраля, после всех проверок, Самсонова привезли в Запорожье. Здесь в общежитии одного завода размещалась штаб-квартира абвер-команды. Его сразу же принял майор Зелигер, возглавлявший абвер-команду. Он усадил Алексея в кресло и пригласил переводчика.
Докладом Самсонова шеф остался доволен.
— Вы, лейтенант, заслужили отпуск, — сказал Зелигер. — Только сначала одна формальность — опишите все на бумаге. И потом, есть к вам еще один вопрос…
Шеф откинулся на спинку мягкого кресла, погладил лысину.
— Вы ничего не слышали о фельдмаршале Паулюсе? Где он находится?
Алексей удивленно посмотрел на шефа и тут же вспомнил Устинова. Выходит, не напрасно майор приезжал той ночью.
— Как же, слышал, — подумав, ответил Самсонов. — Один майор рассказывал своему приятелю, как он из Бекетовки сопровождал Паулюса в штаб Донского фронта, который располагался в каком-то хуторе, севернее Сталинграда.
— Хутор называется Заварыгино? — подсказал шеф.
— Название точно не помню, — ответил Алексей.
В тот день шеф повез Самсонова в разведшколу. Он решил поднять настроение у своих подчиненных. Весь личный состав школы был выстроен во дворе. Пять десятков пар глаз с любопытством осматривали Самсонова, стоявшего перед строем.
— Этого человека, бывшего советского лейтенанта, я хочу поставить вам в пример, — сказал Зелигер. — Он пустил под откос воинский эшелон, принес из Сталинграда ценные сведения. И, как видите, вернулся живым и невредимым. Награждаю лейтенанта трехмесячным окладом и предоставляю 10 суток отпуска…
Почти весь следующий день Алексей писал донесение. Спать лег поздно. А утром его вызвали к начальнику школы.
— Шеф приносит вам свои извинения, — сказал начальник школы лейтенант Ганс Раунах. — Ваш отпуск откладывается ровно на неделю. За это время вы должны подготовить к отправке в советский тыл одну группу.
Самсонов в душе радовался тому, что его подключают к какому-то важному делу и он будет в курсе событий.
Начальник школы познакомил его с группой диверсантов. Ее командир, одетый в форму советского лейтенанта, назвал себя Шиповым. Остальные носили сержантские знаки различия.
— Вот с этими джентльменами вам предстоит ежедневно заниматься по 4 часа, — сказал Раунах. — Расскажите об условиях жизни в Сталинградской области, покажите на примерах, как действует советская комендантская служба…
В распоряжении Самсонова была неделя. Он подсчитал, что 23—24 февраля группа будет выброшена в Сталинградской области. Но где именно, с какой целью?
Он решил попробовать сблизиться с Шиповым Но разговора с ним не получилось. Он подозрительно отнесся к Алексею. Зато радист Ступко оказался более покладистым. Не мудрствуя лукаво, он доверительно сообщил Самсонову, что группа идет искать какой-то штаб севернее Сталинграда.
Этого было достаточно. В тот же день Самсонов пошел в город. Обедал в ресторане, а когда возвращался зашел на почту. Здесь в тайнике оставил донесение о группе Шипова и ее задании.
20 февраля вечером Алексея неожиданно вызвал Зелигер.
— Видите ли, Самсонов, отпуск вам придется отложить, — сказал он. — Потом вместо десяти дней получите месяц. А пока есть срочное дело.
— Какое?
— Мы подумали и решили, что вы лучше других наших сотрудников знаете Сталинградскую область. Почему бы вам самому не возглавить группу?
Алексей молчал. Уж не подвох ли?
— Согласен, — глухо произнес он.
— Вот и хорошо. Мы выбросим вас вот здесь, — шеф наклонился к карте, — в районе хутора Медведев. Будете работать под видом саперов. Ваша задача — точно установить, где находится фельдмаршал Паулюс. Распоряжения о дальнейших действиях получите по радио. Кого хотели бы взять с собой радистом?
Самсонов подумал и попросил:
— Можно Ступко?
— Вопрос решен, — вставая, сказал Зелигер — В вашем распоряжении всего одни сутки. Завтра вылет.
Самсонов никак не мог понять, почему абвер так торопится. Наверное, кто-то давит на шефа, раз он меняет свои же планы.
В ночь на 22 февраля немецкий военный самолет в тылу советских войск выбросил двух парашютистов Это были лейтенант Самсонов и радист сержант Ступко.