Сразу вслед за этим из деревни донесся тревожный ропот, который перерос в громкий гул, когда взревела в ночи наша труба.
– Ганеагаоно! – загремел голос Хайонваты, похожий на рык некоего неземного чудовища. – Обладатели Кремня! Я Каменный Великан! Внемлите моим словам. Долго спал я среди холмов, пока не понадобился своему народу. Я ваш Друг!
Летающие Головы собираются в лесах и горах, дабы истребить некогда могущественный народ Онгайев. Тарон и Ниспосылатель Снов попросили меня восстать ото сна и разогнать врагов, словно ворон с ваших кукурузных полей. Но с таким множеством мне одному не справиться!
Ганеагаоно! Продолжайте слушать. Я восстал среди их болтливого совета. И, сломав свои зубы о мои каменные конечности, враги бежали прочь. Они сходятся вместе, дабы пожрать вас, племя за племенем, поодиночке – ибо могучего народа Онгайев, способного отразить их нападение, больше не существует.
Обладатели Кремня! Внемлите! Взгляните на эти Летающие Головы: я поразил врагов, которые явились сюда выслеживать вашу слабость и подслушивать на ваших крышах, как вы замышляете убийство собственных братьев! С восходом солнца пошлите своих гонцов с поясами мира к Народу Холмов. Назначьте день мирного совета. Я предупрежу и другие племена. Все их вы встретите у онондагов!
Оглушительный рев смолк. Мерлин дал мне в руки длинную трубу и поднес тлеющий уголек к верхнему ее концу, откуда мгновенно извергнулся мощный фонтан искр. Широкими шагами я выступил из-за деревьев – стон ужаса, подобный стону ветра среди голых ветвей, пронесся над собравшейся у частокола толпой, – и из трубы высоко в воздух выстрелил огненный шар, бросая на меня кроваво-красные отблески.
Сильные мужчины жалобно заскулили в благоговейном страхе. Облаченный в полные боевые доспехи и имеющий значительно больше шести футов роста, в неверном сем освещении я, должно быть, казался гораздо выше обычного смертного.
Несколько мгновений я стоял под дождем огненных искр, а затем отдал полный римский салют, повернулся, когда труба выплюнула струю зеленого пламени – ив сем призрачном освещении медленно удалился обратно в лес.
Огненную трубу мы тут же загасили.
В порыве радости Мерлин обнял меня.
– Прекрасно! Прекрасно! – бормотал он. – Слышишь эти вопли ужаса? Ах, если бы и с другими племенами все получилось так же удачно!
Хайонвата уже раздавал краткие приказы и, ведомые им, мы вернулись назад в наше лесное селение.
Одна за другой вернулись и другие экспедиции. Все они оказались успешными. Остальные четыре племени тоже были объяты паникой, и с восходом солнца в деревне онондагов появились гонцы от предупрежденных нами Обладателей Кремня. Чуть позже пришли посланники от Народа Великих Холмов, а еще позже – курьеры от Народа Гранита и Народа Грязных Земель. Онондаги же, заранее хорошо подготовленные, встретили сих запыхавшихся вестников мира с великолепно разыгранным ужасом от ночного посещения, якобы имевшего место и у них. Назад поспешили гонцы с извещением о дне тайного совета – и менее чем через неделю все племена встретились у озера, владеть которым хотели все, и окрестности которого являлись театром военных действий со времени раскола онгайского народа.
И там встретились они, великое множество людей – и бесчисленные столбы дыма поднялись на склонах близлежащих холмов; встретились, испытывая взаимный страх перед воображаемым недругом, хотя единственного реального и опасного врага им оказалось недостаточно для объединения в один народ.
Мы, римляне, в полном военном снаряжении выступили из укрытия во главе с Мерлином в парадных одеяниях и найденном в море величественном головном уборе, длинные зеленые перья которого низко свисали вдоль спины старца.
При виде этого зрелища тревожный ропот пробежал по толпе перед нами. Однако, несмотря на испуг, вызванный лязгом нашего оружия (ибо с первого взгляда нас, должно быть, действительно можно было принять за истинных сынов скалистых гор), краснокожие быстро совладали с собой и обрели обычное свое величье и достоинство – ведь люди эти гордятся своим умением хранить самообладание даже в тех случаях, когда испытывают сильнейшие физические страдания.
И вот, лица краснокожих сделались совершенно бесстрастны, и ничто в их выражении не говорило о страхе или хотя бы изумлении, испытанном при нашем неожиданном появлении. Но руки, нервно стиснутые на рукоятках топоров и ножей, и мрачные взгляды ясно говорили о том, что внимание сей толпы таит в себе опасность и прекрасная долина Тендары может стать полем боя еще раз.
Мы направились к племени онондагов и остановились в пятидесяти шагах от него. Вперед выступил Мерлин, а навстречу ему вышел Хайонвата с длинной украшенной перьями трубкой – разожженной и дымящейся.
Они начали исполнять торжественный ритуал, в продолжение которого мы чувствовали, как множество устремленных на нас проницательных глаз постепенно распознает в нас существ гораздо более земных, нежели показалось с первого взгляда.
Всех нас объяла тревога. Наконец Мерлин громко заговорил:
– Люди Онгайев! Прикажите вашим женщинам потушить бивачные костры!
Краснокожие непонимающе смотрели на старца, и он повторил:
– Сейчас же. До последнего уголька.
Несколько подростков выбрались из толпы и поспешили на берег озера. Многочисленные струи дыма рассеялись и исчезли.
– Подобно тому как вы на земле загасили множество разрозненных костров, каждый из которых разведен отдельной семьей из некогда могущественного народа Онгайев, так я, великий Тареньявагон, загашу Великий Огонь. Смотрите!
Он воздел руки к небу, и стон скорби пронесся над толпой. На край солнца наползала черная тень!
Прежде, чем страх краснокожих обернулся в желание убить нас во спасение светила, Мерлин возвысил голос:
– Народ Онгайев! Я вижу перед собой множество людей. Все они глядят друг на друга с ненавистью и подозрением. Однако все они – братья. У них одинаковый цвет кожи и одинаковое разделение на кланы и сообщества. Они говорят на одном языке, любят одинаковую пищу и играют в одинаковые игры. Эти люди – братья!
Сыны мои! Могут ли братья убивать друг друга, когда горит над их головами крыша дома, подожженная вражеским факелом? Могут ли враждовать братья, когда их отец, мать и маленькие дети захвачены в плен или уже страдают под кнутом безжалостных поработителей?
Слушайте дальше, сыны мои.
За дверью каждого жилища подстерегает вас враг, более коварный, чем древесная кошка, более яростный, чем медведь, и более опасный, чем стая голодных волков. В одиночестве человек беспомощен: отдельное племя может отразить нападение и бежать прочь. Но если все братья объединятся, они смогут отогнать врага далеко от своих дверей!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});