— Входи! — скомандовал он. Я послушно вошёл. Эта камера была куда удобнее предыдущей. Здесь была хоть какая-то кровать, окошко немного больше того, что было в старом каменном мешке, сама камера куда просторнее, может быть, три на пять метров. Да и старая мешковина в углу, похоже, накрывала отхожее место. Но при этом на стенах мерцали те же самые серые руны, блокирующие магию. Такая же камера для вимрано… с чуть большим количеством удобств.
— Размещайся, — коротко сказал Маис, — тебе здесь, вероятно, придётся провести очень много времени. И — добрый тебе совет — не упрямься долго. Смирись, ты ничего не можешь с этим поделать.
— Я подумаю над твоими словами, — с издевательством фыркнул я. Маис сверкнул глазами, но не стал ничего отвечать. Просто захлопнул дверь и провернул ключ в замке. Я же остался совершенно один…
* * *
По моим внутренним ощущениям прошло двое суток. Как градоправители и грозились, еды мне никто не давал. Воды я был в состоянии дать себе и сам. При этом, однако, целых четыре раза приходил какой-то новый, незнакомый мне рано, судя по рыжей расцветке, скорее всего, шинрано, который при помощи какой-то магии, вероятно, проверял моё самочувствие. Что явно говорило о том, что конкретно в этих стенах блокировалась исключительно магия воды — прочей можно было свободно пользоваться.
На вторые сутки, когда голод начал донимать особенно сильно, тюремщики попытались разыграть новый спектакль. Они принесли какие-то приспособления, вероятно, местный вариант гриля и начали жарить мясо на открытом огне, явно сделав всё, чтобы как можно больше запаха долетало в мою камеру. В ответ на это я с издёвкой поинтересовался, какого происхождения это мясо, и не идут ли в пищу те самые мудрецы вимрано, из которых больше нельзя выжать магию воды. Раздавшийся после этих слов грохот и ругательства явно говорили о том, что вся их конструкция обвалилась и теперь была непригодна к использованию. А в следующую секунду дверь моей камеры распахнулась, и передо мной предстал взбешённый Пино.
— Дэмиен, лучше прекращай свои фокусы, пока тебя не начали кормить силой! — прорычал он, — ты прекрасно понимаешь, что никуда тебя отсюда не отпустят, и никто не даст тебе умереть! Так что хватит…
— Вы — паразиты! — с безумной улыбкой пропел я, — и если вы будете продолжать жить, как паразиты — то рано или поздно сдохнете. Лучше сдохните раньше. Руарху за вас меньше будет стыдно.
На это Пино не нашёлся, что ответить. Лишь, смерив меня злобным взглядом, покинул камеру, громко хлопнув дверью. Я же принялся в отчаянии размышлять.
Даяо был бесконечно прав. Своим недальновидным рывком я запустил цепь необратимых последствий. И я, наверное, даже представить себе не мог, сколько усилий и трудов я порушил своим вмешательством. Да ещё и эта схватка с градоправителями. С учётом того, что это для них теперь не только вопрос поддержания экономики города, но ещё и личное — хотя при последней встрече все это умело скрыли — меня теперь никто просто так не отпустит. Теперь даже Фартхарос, если он сюда вернётся, вряд ли сможет мне помочь. Если только не случится уж совсем какое-нибудь чудо…
И в этот самый момент дверь моей камеры снова открылась. И в неё вошёл… Викай. Я, не желая тратить лишние силы, просто молча смотрел на него. Вероятно, он пришёл сюда убедиться, что я не собираюсь умирать, а так же снова попробовать меня уговорить.
— Если вы пришли за тем, чтобы пытаться убедить меня в очередной чуши — не тратитьте ни своих, ни моих сил, — равнодушно сказал я, — просто закройте дверь с той стороны.
— Нет, я пришёл сюда не за этим, — сказал Викай, подходя к моей постели и присаживаясь на край. Я, сидевший в другом углу постели и обхватывающий колени, с удивлением на него посмотрел. И в следующий момент мне пришлось удивиться ещё больше. Потому что он, чуть скривившись от боли, потянулся внутрь своей рубашки… и в следующий момент вытащил свёрток, в котором слишком знакомо блеснули рыжая и сиреневая рукотяки.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— А теперь, Дэмиен, — тихо сказал Викай, — у тебя есть 15 стаков, чтобы убедить меня, почему я сейчас должен предать остальных и отдать тебе эти кинжалы. Если ты с таким восхитительным упорством продолжаешь называть нас паразитами — значит, у тебя есть видение развития событий, в котором такое существование может прекратиться — без ущерба для какой-либо расы. Сомневаюсь, что тебе удастся меня убедить — но твоё упорство достойно уважения, и потому я готов попробовать.
Я, понимая, что это действительно самый последний шанс суметь сделать всё правильно, собрался, приводя в порядок мысли после двухдневного бездействия и сопротивления голоду. Я быстро и кратко рассказывал Викаю действительно всю историю, о том, как меня воровали пустынные кочевники, о том, что на самом деле происходило в сиротском приюте вимрано. О том, как мне удалось извлечь из небытия Кинжал Порядка, и какие выводы из этого сделали Агер и Йегерос.
— Вот оно что, — протянул Викай, глядя куда-то в пустоту и витая мыслями очень далеко, — а я-то всё думал, почему Йегерос и Агер буквально сами отдали нам в руки этих четверых вслед за тобой. Чтобы окончательно замести следы. И… допустим. Допустим, я тебе отдам эти кинжалы. Допустим даже, что Йегерос на пару с Фартхаросом — да, теперь я понимаю, почему его так долго нет, — сумеют раздобыть Кинжал Смерти. И что потом? Что ты будешь делать со всей этой силой, Дэмиен?
— Чёрный Храм, — коротко ответил я, — если мы соберём первые четыре кинжала, то сумеем найти и пятый. Кинжал Природы. А с ним я сумею войти в Чёрный Храм.
— И почему ты думаешь, что сможешь его пройти? — спросил Викай, явно показывая, что про Храм он прекрасно знает и, возможно, намного больше, чем мне кажется.
— Потому что я уже проходил его в другом мире, — ответил я, — тому миру тоже грозила смертельная опасность — и мне удалось его пройти и не дать исполниться проклятию. Над вашим миром уже довлеет смертельное проклятие, но я уверен, что его источник по-прежнему находится в этом Храме. Если я сумел пройти такой один раз — смогу и второй. И я уверен, что именно в Храме кроется ключ к разрешению вашей беды.
— Этого всё равно недостаточно, Дэмиен, — упрямо покачал головой Викай, — даже если допустить, что твоих сил действительно хватило на то, чтобы вытащить Кинжал Порядка из прошлого — ты всё равно слишком полагаешься на случай! А если вам не удастся найти Кинжал Природы? А если в Храме не будет возможности привести наш мир к равновесию?! Тогда многие и многие погибнут напрасно. А если в Храме погибнешь и ты — что тоже не исключено, — то нас ждёт окончательная и неминуемая смерть.
— Мне нечего дать тебе, кроме своего слова, — устало ответил я, — я сам в это верю. И, как вы догадываетесь, верит Йегерос, верит Агер, верит Фартхарос, верят четверо мудрецов, что ради защиты этого знания пришли сюда и сдались на вашу милость. И если вы пришли сюда говорить со мной, значит, вы тоже понимаете всю противоестественность происходящего. А гарантированный результат… я его вам обещать не могу. Это жизнь, случиться может всё, что угодно, и я уверен, что вы это понимаете куда лучше меня. Если же вы до сих пор сомневаетесь в моих мотивах, то знайте: у меня тоже нет другого пути. Я хочу вернуться домой. Я знаю, что это возможно только в том случае, если в Руархе вновь воцарится стихийное равновесие. И потому я буду идти до конца.
С минуту Викай молчал. Потом медленно начал говорить:
— Если всё это действительно так… То я, пожалуй, готов тебе поверить. Ведь я встречался с этим альбиносом. И он, действительно, рассказал мне то же самое.
— Как… как вы с ним встретились? — поражённо спросил я. Лишнее доказательство того, как мало я знаю о том, сколько работы в этот момент происходило вокруг меня. Если уж Агер добрался до самого Викая!
— Филика и Шеала помогли, конечно, — пожал плечами Викай, — как ты думаешь, через кого Шеала смогла добиться того, чтобы тебе стали назначать в охрану разных гвардейцев?