древней схемы, «гребень и борозда», до сих пор можно видеть в Англии на полях, давно заброшенных и превращенных в пастбища.
Плуг тянула упряжка волов – число их долгое время было загадкой для ученых. Оставшиеся от поместий книги часто говорят об упряжках из восьми волов, но на рисунках почти всегда изображены два, иногда четыре: это выглядит более правдоподобным. За плугом шли двое мужчин, причем сам пахарь держался за рукоятки, а его напарник погонял волов, идя слева от них, и выкрикивал команды, подкрепляя их плетью или кнутом. Позади шагали мужчины и женщины, которые разбивали комья земли билами или занимались севом, когда наставало время.
Бывало, что площадь возделываемых земель увеличивали, засеивая часть поля, которая обычно оставалась под паром, или расчищая под пашню целину. Эти важные действия предпринимались только с согласия всех жителей деревни, и полученная таким образом земля делилась поровну.
Равенство фактически было руководящим принципом в деревне, притом что признавалось наличие двух основных классов: сравнительно зажиточных крестьян, чей надел позволял содержать семью, и батраков, которые нанимались в качестве поденщиков к более обеспеченным соседям. Зажиточные обычно владели «ярдлендом» или «полуярдлендом» (участком в тридцать или пятнадцать акров; в Северной Англии им соответствовали два оксганга или один оксганг). Помимо этого, каждому доставался кусок общинного луга: его расположение определялось на ежегодной жеребьевке. Батракам, которым принадлежало пять акров или меньше, приходилось брать волов у соседей или даже вскапывать землю лопатой. Около половины всей земли в деревне принадлежало батракам: неспособные прокормиться со своих небольших участков, они становились наемной рабочей силой. В некоторых поместьях владения феодала обрабатывали в основном – или исключительно – батраки.
Кроме того, жители деревни делились на две другие группы, на этот раз в зависимости от своего личного, а не экономического статуса: они могли быть свободными или несвободными. Большинство селян, зажиточных или батраков, являлись несвободными – вилланами (термин serf, «крепостной», был мало распространен в Англии). Вследствие этого они были обязаны нести тяжелую трудовую повинность в пользу господина, «недельную работу» (два-три дня отработки в неделю в течение года). В положении виллана были и другие минусы: он не находился под защитой королевских судов, подчиняясь воле господина, выраженной в решениях поместного суда; он не мог покидать свою землю или продавать свой скот без разрешения; когда его дочь выходила замуж, он уплачивал определенную сумму; наследуя владения своего отца, он платил рельеф, а также heriot – под этим обычно понимали лучшее животное, принадлежавшее покойному. Но самым главным в эпоху примитивных технологий, когда ценность представлял каждый час работы, была необходимость работать на господской земле: пахать, косить сено, жать, складывать и перевозить зерно, молотить и веять его, мыть и стричь господских овец. В XIII веке натуральные повинности часто заменялись денежными выплатами. Но, как бы то ни было, виллан отдавал хозяину примерно половину своего труда.
Денежные и натуральные повинности виллана перечислялись в сводах поместных постановлений, нередко в подробностях: сколько земли держатель должен вспахать и сколько волов при этом запрягать в плуг, должен ли он использовать свою лошадь и борону, должен ли он сам привезти семена из господского амбара. Обычно существовали особые платежи, соответствовавшие особым правам: курица, приносимая на Рождество (woodhen), в обмен на право собирать валежник в господском лесу или вспашка земли феодала в обмен на право пользоваться его пастбищами. В горячую пору сеньор мог призвать всех своих держателей, свободных и несвободных: те оставляли свои участки и принимались работать на него – пахали, косили сено, убирали урожай. Эти отработки (boons, benes) сохранялись дольше всего. Взамен хозяин предоставлял еду или питье, или платил деньги, или давал и то, и другое, и третье. Соответственно, benes делились на несколько категорий: alebidreap и waterbidreap, когда сеньор давал эль или воду; hungerbidreap, когда жители деревни приносили свою еду; dryreap, когда они не получали эля. Обычно хозяин щедро делился пищей, давая мясо или рыбу, гороховый или фасолевый суп, хлеб и сыр. Теоретически benes представляли собой бескорыстную помощь сеньору (loveboons), как любому односельчанину, нуждающемуся в помощи, например для постройки амбара или ульев, – и становились поводом для дружеских посиделок. Характерной их особенностью была игра «счастливый случай»: в конце рабочего дня владелец поместья давал каждому косцу столько сена, сколько тот мог унести на кончике своей косы, или в поле выпускали овцу, и если стригали ловили ее, то могли зажарить.
В каждом селении имелось сколько-то свободных держателей. Некоторые просто держали землю и не работали на сеньора; в числе их обязанностей были только денежная рента и suit, необходимость заседать в определенных судах. Другие были искусными ремесленниками – мельниками, кузнецами, плотниками, ткачами, кожевниками, сапожниками. Самым преуспевающим из них и самым нелюбимым был мельник, который платил феодалу за право пользоваться мельницей, – эта монополия строго соблюдалась. Жители деревни привозили туда свое зерно, внося за помол так называемую multure, от шестнадцатой до двадцать четвертой части зерна. Поскольку мельник сам отмерял зерно, его, разумеется, постоянно подозревали в обмане. Другим распространенным обвинением была замена доброго зерна на негодное. Была популярна загадка: «Что смелее всего в мире? – Мельникова рубашка, ведь она каждый день хватает вора за глотку». Некоторые селяне тайно мололи зерно ручными мельницами, рискуя быть застигнутыми и понести наказание.
У кузнеца были свои привилегии: жечь уголь из господского леса, пользоваться господским плугом для вспашки своего надела. Взамен он подковывал коней сеньора, точил ему косы и ножницы для стрижки овец – как и своим односельчанам. Такими же привилегиями обладал и плотник, чинивший плуги, телеги и бороны, возводивший и ремонтировавший постройки и чинивший мебель.
Беднейшие жители деревни, батраки, иногда тоже были свободными, хотя все их имущество составляли дом и несколько квадратных ярдов земли вокруг него. Если же они были несвободными, то выполняли мелкие повинности в пользу более состоятельных вилланов – не вспашку, а «ручную работу»: разбрасывали навоз, ремонтировали стены и изгороди, рыли канавы.
Если бы селянину предложили выбор между свободой и лишней землей, он выбрал бы землю. Земля давала настоящую свободу.
В теории хозяин имел неограниченную власть над державшими землю вилланами, которые составляли большую часть жителей деревни. Он мог по своему усмотрению увеличить ренту или объем повинностей, присвоить надел крестьянина. На практике, однако, права господина ограничивались традициями, имевшими силу закона. Обычаи имели большой вес, поскольку сеньор не мог обойтись без услуг держателей и редко оказывал на них настолько сильное давление, чтобы они убегали или даже сопротивлялись ему. Если держатель выполнял свои обязанности, он сохранял свои земли и мог передать их наследнику. Даже лес и пустоши, формально