– О, дитя мое, что случилось? – воскликнула миссис Диборн, устремившись в комнату. Алек отметил, что она была в большей степени обеспокоена внешним видом Кейт, чем платьем.
Миссис Диборн поставила свечку на прикроватный столик и начала хлопотать над подопечной. К удивлению Алека, Кейт не возражала.
После обследования царапин и синяков экономка обратила внимание на платье.
– Его вполне можно отремонтировать, – твердо заявила она.
Кейт не ответила и только печально покачала головой.
– Я помню, сколько времени потребовалось моей бедной матери, чтобы научить меня шить, – начала миссис Диборн, осторожно очищая лицо Кейт от грязи. – Я была ужасной ученицей, с трудом осваивая, как надо действовать иголкой с ниткой. Я думала, что никогда не научусь правильно владеть ею. Нитка постоянно рвалась, и мне приходилось делать узелок за узелком. Но после значительной практики я наконец овладела искусством шитья.
Алек понимал, к чему экономка рассказывает все это. Неудивительно, что он очень любил ее.
– Миссис Диборн действительно научилась хорошо шить, Кейт, – сказал он с улыбкой. – Я видел ее работу. Она и меня научила этому делу.
Кейт недоверчиво посмотрела на него.
– Не могу поверить, что ты умеешь шить, – сказала она.
Алек пожал плечами.
– Это действительно так.
– Но у тебя есть люди для этого. Зачем делать это самому?
– А почему бы нет? Я считаю важным уметь делать некоторые вещи самому. – Хотя его мать была близка к обмороку, когда узнала о его занятиях. Молодые лорды, говорила она повелительно, сами не шьют, не гладят свою одежду и не чистят обувь. Для этого есть слуги. Однако это не остановило его.
Поскольку Кейт продолжала смотреть на него непонимающим взглядом, он пояснил:
– Что, если я потеряюсь в пустыне и у меня оторвутся пуговицы рубашки? Что мне делать тогда?
– Здесь во всей округе нет пустыни.
– Воспользуйся своим воображением.
– Что ты собираешься делать в пустыне?
– Допустим, я решил отдохнуть там.
– Какая глупость! Зачем ехать туда? Там очень жарко.
– А мне нравится жара.
– Ну, тогда, держу пари, тебе не потребуется рубашка.
Алек удивленно приподнял бровь.
– Значит, можно предположить, что ты отправилась бы туда без рубашки?
Кейт улыбнулась:
– Хорошо, беру свои слова обратно. Но я все-таки не могу понять, почему ты должен там потеряться.
– Это не важно.
– Ты говорил, чтобы я воспользовалась своим воображением, но мне трудно представить, чтобы такой человек, как ты, потерялся.
Такой человек, как он? Алек не знал точно, что она имела в виду. Но вместо того, чтобы спросить ее об этом, что он непременно сделал бы, если бы они были одни, он сказал:
– Просто прими это на веру.
– А где же Холмс? Или Джефрис?
– Они остались дома.
– Почему?
– Заболели.
– Чем?
«Вот дотошный чертенок», – подумал Алек.
– Простудились. – Казалось, это удовлетворило ее на некоторое время. – Итак, я в пустыне, от рубашки оторвались все пуговицы и вокруг нет никого, кто бы мог пришить их. Значит, я должен сделать это сам.
– А где ты возьмешь иголку с ниткой?
– Допустим, они оказались при мне. Кейт удивленно выгнула бровь.
– Я хорошо подготовился, отправляясь путешествовать в пустыню, – добавил он в ответ на ее молчаливый вопрос. – Таким образом я смогу привести в порядок свою рубашку, и, когда меня спасут, я не буду иметь безобразный вид.
– Ты действительно умеешь шить? Алек указал на экономку:
– Спроси миссис Диборн, если не веришь мне. Миссис Диборн кивнула:
– Он умеет шить, мисс. И довольно хорошо.
– Поняла? Ты услышала это непосредственно от моей учительницы. В этом отношении я являюсь чудом. Сколько мужчин могут заявить о такой оригинальной способности?
– Думаю, никто!
– Ну, теперь мы, кажется, все выяснили – решительно сказала миссис Диборн. – Я буду ждать вас рано утром в более веселом настроении, мисс Кейт.
Кейт наморщила лоб.
– Зачем?
– Чтобы начать учить вас шить, как я научила его светлость. – С этими словами экономка повернулась и вышла из комнаты.
Кейт недоверчиво покачала головой, испытывая странное возбуждение от перспективы научиться шить. Взглянув на разорванное платье, она подумала, что, может быть, сумеет починить его достаточно хорошо, чтобы сестра Алека не рассердилась, узнав о том, что оно было испорчено.
И может быть, Алек будет восхищен ее достижением.
Однако другая мысль заставила Кейт нахмуриться.
– А что ты скажешь относительно моей работы? Лицо Алека приняло странное выражение.
– Относительно работы?
– Ты… все еще хочешь, чтобы я осталась после того, что я сделала? – тихо спросила Кейт.
Лицо Алека белело в полумраке, и на нем отчетливо выделялись блестящие темные бархатистые глаза. Он находился так близко, что его тепло окутывало ее. Когда его губа слегка изогнулась, она ощутила желание провести пальцем по ее контуру.
– А что ты сделала, Кейт? – Его низкий мягкий голос охватывал ее теплотой, пробуждая смутное чувство. Ей очень хотелось склонить свою голову ему на плечо, впитывая в себя его аромат и силу.
Кейт непроизвольно придвинулась к нему. Ее пальцы случайно коснулись его руки, и это легкое прикосновение вызвало жар в крови и дрожь во всем теле, как в прошлый раз, когда она касалась его лба, но только значительно сильнее.
Один его палец лег поверх ее руки. Она подумала, что это произошло непреднамеренно и он не заметил этого прикосновения. Однако когда его палец начал нежно поглаживать ее, она поняла, что Алек делает это умышленно. От этого незначительного жеста сердце ее учащенно забилось и внутри возникло незнакомое ощущение, какого прежде она никогда не испытывала.
– Что ты сделала, Кейт? – повторил он, приблизив к ней свое лицо. Его слова смущали ее, и она уже не понимала, только ли о платье идет речь.
– Я испортила платье твоей сестры, – тихо ответила она, удивляясь напряженности своего голоса.
– И значит, мне следует вызвать королевскую армию в связи с этим?
На мгновение его слова заставили ее вспомнить о человеке, которого Фалькон стукнул по голове. Запомнил ли этот боров их лица? Или по крайней мере ее лицо, так как он не видел Фалькона? Обратится ли он к констеблю? Могут ли ее найти?
Не пострадает ли Алек из-за нее?
– Кейт? – мягко окликнул ее Алек.
– Хм-м…
– Не беспокойся о платье. Оно не стоит того. Я рад, что ты серьезно не пострадала.
– В самом деле? – чуть слышно произнесла она, испытывая желание прильнуть к нему.
– Да. – Его слова были подобны ласке. – Когда ты окончательно придешь в себя, может быть, расскажешь мне о том, что случилось.