и Грег смачно выругался. Однако Эй Джей был готов визжать от восторга. Как бы ни пугало его все происходящее, как бы он не беспокоился о Сэм, одержимость экстремальными аттракционами давала о себе знать, и он полностью погрузился в него. А этот, без сомнения, был самым страшным из всех.
Сцена на платформе была уже знакома ему - голодающая семья. Фигуры отца с ними не было, Грег бросил ее где-то в темноте на тропинке. Теперь, при включенном электричестве, большая галогенная лампа, имитирующая безжалостно пекущее солнце, слепила их, когда они проезжали здесь. Из скрытых динамиков доносилось эхо сверчков и плач детей.
Несмотря на отсутствие голодающего главы семейства, зазвучал его монолог, словно тот все еще стоял рядом со своей семьей. Голос доносился с того места, где он должен был стоять.
- Могучий Воден, спаси мою семью, умоляю тебя. Не дай нам погибнуть. Пошли дожди и ороси наши поля. К тебе я посылаю наших лучших рыбаков. Наполни их сети, и мы будем поклоняться тебе вечно.
Эй Джей повернулся к остальным.
- Это мы. Мы - рыбаки.
- Ни хрена себе, - воскликнул Грег. Казалось, аттракцион восхитил и его.
Галогенная лампа пульсировала, становясь все ярче и жарче. Казалось, Воден не знает пощады, и голодающая семья застонала. Мать начала двигаться и обнимать своих детей, но ее аниматронные движения были дергаными и неестественными. Звуки ее рыданий были последним, что они услышали, когда вагонетка дернулась вперед и снова набрала скорость.
- Это глупо, - сказал Грег. - Мы что, будем просто ехать на этой штуке, и нам должно быть весело? – весь его восторг, казалось, гаснул. - В чем смысл всего этого?
- Может быть, весело должно быть не нам, - предположила Эшли. – Может быть так здесь веселятся призраки.
- Да, - согласилась Таша, говоря совершенно серьезно. - Они завидуют живым. Может быть, это место просто хочет, чтобы люди снова катались на этом аттракционе, чтобы не забывали его. Это его цель.
- А похищение Сэм - это что, - спросил Грег, - просто для прикола?
Эй Джей попросил их замолчать. Препирательства им не помогут. Они были в опасности - были с того момента, как он свернул на старую заброшенную дорогу к парку, - и им нужно было сплотиться. Возможно, олень на дороге не собирался причинять им вред. Возможно, он пытался помешать им попасть сюда, попытался предупредить.
Вагонетка вошла в болото, и на этот раз здесь было полно воды.
Невозможно!
Еще недавно Эй Джей своими глазами видел, что здесь давно все высохло и покрылось плесенью.
Как траншея могла так быстро наполниться водой?
Брызги обрушились на них с обеих сторон, туман поднимался с покатых краев мнимых берегов реки. На поверхности воды плавали мертвые рыбы. Вокруг распространялся ужасный запах.
Эшли зажала нос. Затем она подняла фотоаппарат и начала фотографировать.
- Боже, как воняет. Это настоящие мертвые рыбы?
- Они бутафорские, - сказал Эй Джей, хотя без особой уверенности. Мертвые серебристые глаза выглядели настоящими. Запах тоже был настоящим. Он протянул руку, намереваясь коснуться одной из скользких рыбин, и почти уже дотянулся до нее, когда под поверхностью воды промелькнула тень. Он отпрянул, когда что-то большое и гладкое, бледно болезненное, вынырнуло и так же стремительно ушло под воду.
- Что это, черт возьми, было?
Бен повернулся к нему, в его глазах был испуг.
- Что это, парень? Я такими темпами скоро навалю в штаны.
- Это, гм, просто еще один реквизит. Забудь об этом.
Вагонетка покачнулась, как будто ее ударили снизу. Все тревожно зашумели, а Таша обхватила Бена сзади и прижалась к нему.
- Когда мы выберемся из этого, братишка, нам нужно будет найти новых друзей.
- Я тебя понял.
Река впереди взорвалась, и вода каскадом обрушилась на них. Они кашляли и хрипели от ледяных брызг. А потом закричали в один голос, когда перед ними поднялась длинная, скользкая масса.
Чудовище зашипело.
Бен начал молиться, чего Эй Джей никогда раньше за ним не замечал. Даже Грег потерял дар речи и начал кричать от страха. Вагонетку качнуло вперед, и массивное змееподобное чудовище рухнуло обратно под воду, исчезнув в прохладной глубине.
Таша стонала, как при родах.
- О-о, Боже. Что это было, черт возьми?
Эй Джей прокручивал в голове происходящее. В статьях об аттракционе не попадалось упоминание о том, что на нем есть гигантский...
Гигантский - что? Что, черт возьми, это была за штука?
- Он был настоящим? - спросил Бен. - Потому что если это так, кому-то нужно позвонить в RSPCA[12]. Этой штуке место в зоопарке.
- Ага, - сказала Таша. – В парке Юрского периода.
Больше никто ничего не сказал. Они все держались за поручни и готовились к следующей части поездки. Им было страшно, но к счастью, никто не пострадал. Это было самое главное. Эй Джей молился, чтобы каждая секунда поездки приближала его к тому, чтобы выбраться оттуда.
Вагонетка снова набрала скорость, крутясь и поворачивая в нисходящей спирали. Они влетели в следующую камеру. Это было захватывающе. Это было ужасающе. И Эй Джей понял, что невольно улыбается. Он изо всех сил сдерживался, чтобы не поднять руки вверх и не закричать от восторга.
Вагонетка опустилась в нижнюю камеру и выпустила перед ними приливную волну. Эй Джей поднял голову и увидел то, чему Саманта восхищалась всего час назад.
Всемогущего Водена.
Массивная каменная голова смотрела на них сверху вниз, его светящиеся красные глаза теперь пульсировали жизнью. Из ушей, носа и рта, словно извивающиеся черви, змеились лозы. Грязные волосы свисали вниз почти до самой воды. Воздух вокруг них имел затхлый запах, как старые газеты, оставленные гнить.
Таша тихонько простонала, и Эй Джей взял ее за руку. Она крепко прижалась к нему.
Воден начал говорить. От его хриплого баритона по поверхности воды пошла рябь. Болты и винты, скрепляющие вагонетку, зазвенели.
НИЧТОЖНЫЕ ЛЮДИШКИ! ВЫ МОЛИТЕ О СВОИХ ЖИЗНЯХ, НО ОНИ НИЧЕГО НЕ ЗНАЧАТ. Я - МОГУЩЕСТВЕННЫЙ ВОДЕН. МЕНЯ НЕ ВОЛНУЕТ ВАША УЧАСТЬ. ПРИНЕСИТЕ ЖЕРТВУ, ПОКАЖИТЕ, ЧТО ВЫ ДОСТОЙНЫ МОЕГО ВНИМАНИЯ, И Я ПРОЯВЛЮ МИЛОСЕРДИЕ. ПОКЛОНЯЙТЕСЬ МНЕ ИЛИ ПОГИБНИТЕ.
Массивная голова фыркнула, и из его ноздрей вырвался поток пара. Горячая липкая жижа покрыла лицо Эй Джея, и он поспешно вытерся.
Вагонетка снова дернулась вперед, направляясь к следующей камере. В голове был такой сумбур,