— Не страшно?
— Шутите?
— А что по экраноплану?
— Вот из-за него мы этим аэроглиссером то толком и не занимались.
— И есть успехи?
— Есть, но готового аппарата пока нет. Только опыты.
— Жаль… жаль… он должен получится еще более веселым[2].
— Без всякого сомнения! Экранный эффект открывает очень интересные возможности. Вот у меня мысли и возникли — скрестить аэроглиссер и экраноплан.
— В каком смысле?
— Этот аппарат получается достаточно тяжелым. С большим сопротивлением воде. Вон — нос то плоский. Вот я и подумал: а что, если взять два поплавка, вроде тех, что на моем гидросамолете стоят. Сделать их подлиннее. Загнуть на носу. И уже на них поставить уже этот аэроглиссер? Приподняв, так сказать. У него ведь при разгоне будет задираться нос и…
— И получится задействовать экранный эффект?
— Да! Именно! Взлететь такая бандура не сможет, во всяком случае на таком моторе. Но немного вылезти из воды сможет, встав на поплавки. Что позволит резко уменьшить сопротивление воды. А значит на том же двигателе получиться развить большую скорость.
— А что с движением по льду ли снегу?
— Тоже самое, полагаю. Площадь скольжения будет меньше. На воде, кстати, эти поплавки будут еще и остойчивость серьезно повышать. Давая возможность навигации на малых скоростях при большем волнении.
— Любопытно… — чуть подумав, покивал Фрунзе. — Очень любопытно.
Пока Григорович рассказывал дальше, он припоминал, что ни раз и ни два видел такую конструкцию в видеороликах. И она там, в XXI веке, как минимум, существовала.
— Вы только подумайте, как поставить основной корпус на эти поплавки через амортизацию. Хоть на рессоры четверть эллиптические. Очень уж немилосердно долбит на волне.
— Так удар будет слабее.
— Вы сами посмотрите. Но километров двести-триста полным ходом такой долбежки — мало удовольствия. Понятно, что красноармейцы не кисейные барышни. Но к моменту высадки они не должны быть измучаны.
— Посмотрю, что можно сделать.
— И про экраноплан не забывайте. Он важен. Очень важен.
— Я понимаю. Но… что приоритетнее?
— Аэроглиссер. Как его закончите, беритесь со всем рвением за экраноплан. Высокого полета не нужно — будет на метр лететь над водой — уже хлеб. Прежде я хочу из них сделать высокоскоростные торпедные катера. Во вторую очередь — военно-транспортные катера особого назначения. Для пограничников, НКВД и прочих всяких служб. Тех же браконьеров ловить и контрабандистов. Ну и, в-третьих, высокоскоростной десантный катер для специальных операций.
— Посмотрю, что можно будет сделать. — серьезно произнес Григорович.
— Посмотрите. И если можно — ускорьтесь. Время утекает как вода между пальцами. Нужно уже вчера сформировать хотя бы один отряд аэроглиссеров, чтобы начать тренировать морскую пехоту. Так что мы сильно завязаны на вас и ваши успехи.
— Может таких построить для начала? Тренироваться то какая им разница на каких?
— Это замедлит вашу работу?
— Ничуть. Есть кому заняться их изготовлением. В конце концов ничего сложного в них нет. Мне лишь время от времени придется их контролировать. Но это совсем немного времени.
— Хорошо. Давайте так и поступим. Сделаем для начала десяток. Как будет готово — свяжитесь со мной. Семен Михайлович будет рад такому подарку…
На этом и распрощались.
Михаил Васильевич отправился в гости к Кирову. Руководителю ленинградской партийной организации. Которая притихла мышкой. Потому что Железный Феликс чистил местные ОГПУ. И находил там ТАКОЕ… что приличное количество чиновников сидело на чемоданах, планируя сбежать при первом намеке на опасность. Благо, что до Канадской границы недалеко. Ну, то есть, Финской.
И в чистке этой отчасти были задействованы подразделения СОН в качестве силового звена. Строго говоря создавать спецназ Фрунзе с Дзержинским начали вместе. Только Феликс Эдмундович на этом вопросе особенно не фокусировался. И он развивался по остаточному принципу. А потом и вообще — занялся чистками и стало не до того. Поэтому к моменту ареста Литвина ситуация складывалась следующим образом. У НКВД и ОГПУ не было никакого спецназа вовсе.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
В единый учебный центр, в котором работало масса германских и старорежимных специалистов людей Феликс еще находил. А вот на тренировочные базы для спецназа уже нет. Из-за острейшего дефицита проверенных кадров в центральном аппарате ОГПУ. А не проверенным Феликс не доверял…
К лету 1927 года СОН давно переросла изначальную роль. И из крохотной службы защиты наркома по военным и морским делам превратилась в маленькую, но достаточную крепкую структуру силового спецназа широкого профиля: сопровождение VIP-персон, оборона узловых точек, захват VIP-персон, штурмовые действия, в какой-то мере отрабатывались и уличные бои. Точнее даже не спецназа, а эрзац-спецназа, потому что их уровень был совершенно ничтожен по сравнению с обычным бойцом СОБРа или АЛЬФы из XXI века.
Сказывалось все.
И уровень образования. А он, в лучшем был начальным. В то время как в тот же СОБР брали только с высшим.
И уровень физических кондиций. Ведь подобрать мастеров спорта и кандидатов в мастера спорта подходящих профилей в СССР тех лет было не реально. Даже в столь небольших количествах. Тем более, что и уровень тех мастеров был несравненно ниже, чем у ребят из XXI века. Мир не стоял на месте.
Поэтому бойцы СОН были скорее заготовками для спецназа, чем таковым. Однако, даже такие они на голову превосходили большинство своих оппонентов. Например, тем, что умели стрелять. Фрунзе не жалел на это денег. И начальный уровень самого «зеленого» бойца СОН начинался с 50 тысяч выстрелов из пистолета Кольт 1911, пистолет-пулемета Томпсона и карабина СКФ-26. И на этом подготовка не заканчивалась. Особенно для тех, кто шел на роль снайпера…
Общая физическая подготовка так же была не только регулярной, но и довольно серьезной. Даже по меркам XXI века. И сочеталась с хорошим питанием да отдыхом.
Плюс — рукопашный бой.
Михаил Васильевич не пожадничал и нанял им лучших инструкторов, которых только смог найти. Которые не только ставили им базовые удары и приемы, но и, выковывали, по сути, единый новый стиль армейского рукопашного боя. Жесткого, прикладного и максимально утилитарного. Само собой, с коррекцией самого наркорма. Чтобы не ушли куда-то не в ту степь. Сам он славным рукопашником не был, но представление имел. Приходилось много общаться.
Так что СОН к лету 1927 года была маленьким местным пугалом. Именно они выезжали по тревоге помогать бойцам ОГПУ или НКВД в случае обнаружения очередной укрепленной «малины». Именно они давали силовое прикрытие задержания сложных подозреваемых. Из-за чего появление группы хорошо вооруженных мужчин с головой волка на рукаве вызывало трепет у многих. У кого-то восторженный. У кого-то полный липкого ужаса.
Феликс очень высоко ценил их действия. И старался создать свой спецназ. Но, увы, дело шло ни шатко, ни валко. Тут и кадровый голод, и время, которое требовалось на подготовку, и общая обстановка. Так что да — часть эта номинально существовала. Но лишь на бумаге. На практике Дзержинский постоянно уговаривал Фрунзе поделиться и выделить ему половину СОН для закрытия кадрового голода. А тот кормил его завтраками. Ибо структура его хоть и была очень хороша, но отличалась весьма незначительными размерами. То есть, там делить собственно и нечего было. Феликс это понимал, но не просить в очередной раз не мог. Все-таки армия — это армия, а «органы» — это «органы». Разная специфика работы. И СОН, «заточенный» явно на иные задачи, иной раз действовал слишком жестко.
Буденный же варился в своем котле, формируя из бывших кавалеристов специальные рода войск вроде горных стрелков и морской пехоты, ВДВ и инженерно-штурмовыми частями. Формально они тоже назывались спецназом, но лишь на словах. Потому что их все же тренировали как воинские подразделения, а не как настоящий спецназ. И тратили удельно кардинально меньше ресурсов. По принципу лучшее враг хорошего.