– Пошёл ты на хер, папа Гжегош, – ответил я и встал.
На том можно было и закончить наш учёный спор, но совесть и застарелое уважение всё же заставили меня пояснить:
– Ты как дура училка из анекдота, которая говорила Вовочке: нет такого слова. Он ей совершенно справедливо ответил: как же так, жопа есть, а слова нет. Только ты ещё нелепее, потому что уверяешь, будто, наоборот, слово есть, а жопы нет. А вот ведь посреди огромной столицы, в хорошей квартире сидишь. На чём сидишь-то, форпост Европы?
Он, недобро щурясь исподлобья, посмотрел на меня снизу вверх. Вот так он смотрел когда-то на стоявших перед ним с выбитыми зубами и связанными за спиной руками золотопогонников.
– Да стоит только на тебя глянуть, чтобы понять – это истинная правда, то, что я говорю. Русские – это подданные московского царя, и только. Московиты. Вот ты нашёл себе нового царя, лижешь ему задницу и уверен, что в мире снова правильный порядок. Виват, Россия! Слушай, зятёк, а не тебе ли я обязан тремя неделями на нарах и нынешним бездельем?
– Проспись, комиссар, – сказал я, повернулся и, стараясь не пошатываться, пошёл вон.
Маша воротилась из своего института лишь в десятом часу.
– Представляешь, – со смехом принялась рассказывать она, переодеваясь передо мной в домашнее безо всякого стеснения, но равнодушно, как перед мебелью. – Ивана Грозного теперь велено полагать прогрессивным! Как в народе говорят: куды мы котимся? Скоро, наверное, вообще большевики станут плохие, а цари – хорошие!
От неё веяло льдистой уличной свежестью. Она была оживлённая, бодрая, раскрасневшаяся – то ли с мартовского вечернего морозца, то ли ещё с чего. Как я ни силился, мне, честно говоря, даже вообразить не удавалось, какие такие курсы усовершенствования могут быть в выходной день чуть ли не до ночи. И впрямь впору было уже мне придумывать адюльтеры. Но не получалось. То есть придумать-то я мог, а вот отнестись как к реальности – нет. Всё равно что придумывать себе хвост или жабры. Головой, нарочно – получается, на то и голова. Но примерить на жизнь – никак. Не налезало.
Я подошёл к ней и положил руки на её гладкие, сдобные, лишь тонкими бретельками комбинации перехлёстнутые плечи.
– Маша, – сказал я как можно мягче и задушевнее, – мы не ссорились, поэтому даже помириться не можем. Но что-то у нас не так, тебе не кажется? Мы ведь даже целоваться перестали.
В ответ она лишь расхохоталась мне в лицо. Помахала ладонью у носа, картинно разгоняя дурной дух.
– О-о! – сказала она. – Я понимаю. Конечно, чем больше водки в крови, тем сильнее потребность в любви. Но только опомнись, муженёк, открой глаза пошире. Это всего лишь я, твоя верная старая Машка, а вовсе не мировая революция! Не смей дышать на меня перегаром.
Факты для Надежды: 1939. Март
2-е.
Полпред СССР в Великобритании Майский сообщил о беседе с Чемберленом: «Отвечая на мои вопросы о ближайших международных перспективах, Чемберлен стал развивать известные Вам „оптимистические тезисы“ о том, что общая ситуация улучшается и что ни германский, ни итальянский народы войны не хотят».
3-е.
Словацкие представители, проведшие накануне переговоры с Герингом и Геббельсом, на заседании словацкого правительства сообщили, что Германия окажет словакам поддержку лишь в том случае, если они решатся на полное отделение от Чехии.
7-е.
В столицу Словакии из Германии прибыли эмиссары. Их официальной задачей было способствовать урегулированию ситуации в качестве посредников. Они посоветовали словацкому правительству не колебаться и не мешкать с провозглашением самостоятельного государства.
Советский полпред в Эстонии Никитин срочной шифрограммой сообщил в Москву, что Эстония заключила с Германией тайный договор о пропуске германских войск через свою территорию в направлении СССР и уже приступила к усилению системы железных дорог в восточном направлении.
10-е.
В Москве открылся XVIII съезд партии большевиков. В отчётном докладе Сталин, характеризуя международную обстановку и приоритеты внешней политики СССР, подчеркнул намерение «проводить и впредь политику мира и укрепления деловых связей со всеми странами» и «соблюдать осторожность и не давать втянуть в конфликты нашу страну провокаторам войны, привыкшим загребать жар чужими руками».
14-е.
Провозглашена независимость Словакии.
15-е.
Чемберлен, выступая перед британским парламентом, заявил, что словацкая декларация о независимости «покончила изнутри с тем государством, незыблемость границ которого мы гарантировали. Правительство Его Величества далее не может считать себя связанным этим обещанием».
Моторизованные подразделения немецких войск, не встречая сопротивления, вступили в Прагу.
Состоялась беседа между советским полпредом во Франции Сурицем и министром иностранных дел Франции Боннэ. Речь шла о желательности улучшения двусторонних отношений. Никаких решений, однако, принято не было.
16-е.
Территория Чехии включена в Германский рейх как протекторат Богемии и Моравии со столицей в Праге.
Литвинов, беседуя с польским послом в Москве Гжибовским, отметил: «Отпадение Словакии мы рассматриваем как полное уничтожение её независимости и превращение её в марионеточное государство наподобие Маньчжоу-Го».
17-е.
Чемберлен произнёс неожиданно резкую речь, осуждавшую действия Гитлера. К этому времени общественное мнение уже начало требовать активного противодействия немецкой агрессии.
18-е.
Франция направила немецкому правительству ноту с протестом против аннексии Чехии, но германский МИД отказался её принять, заявив, что французское правительство не может вмешиваться в дела, которые уже «должным образом улажены между Берлином и Прагой».
19-е.
Советское правительство предложило срочно созвать конференцию шести держав – Англии, Франции, СССР, Польши, Румынии и Турции – для координации действий по отпору немецкой агрессии. Британское правительство отклонило советскую инициативу как «преждевременную».
Советский поверенный в делах Астахов сообщил из Берлина в Москву, что лёгкости захвата Чехии не понимал даже немецкий генерал Кейтель: «Мы входили в город и видели всех солдат запертыми в казармы и разоружёнными. Начальники стояли у входа, передавали нам ключи, козыряли, говоря „zum BefehL“ [что-то вроде „слушаюсь!“, „жду распоряжений!“]. Для нас, военных, это зрелище было непостижимо».
21-е.
Англия предложила Франции, СССР и Польше принять совместную декларацию, согласно которой эти государства взяли бы на себя обязанность проводить консультации в случае агрессии против любой из этих стран. Предложение было принято Францией и СССР, но Польша отказалась участвовать в таком демарше, заявив, что он может спровоцировать враждебные действия Германии против Польши.
Риббентроп пригласил к себе польского посла в Берлине Липского и уже в ультимативной форме повторил требования Германии в отношении Данцига и коридора в Восточную Пруссию, вновь подкрепив их предложениями о германо-польском антирусском сотрудничестве и о компенсациях Польше в советском Причерноморье.
22-е.
Подписан германо-литовский договор о передаче Литвой Германии Мемельского края (стратегического порта Клайпеды и его окрестностей).
Произошла (возможно, была нарочито организована) утечка в западную прессу информации, суть которой сводилась к тому, что «все проекты противодействия Германии встречают главное затруднение со стороны Польши».
23-е.
Подписан словацко-германский договор «Об охране Словакии».
Польский министр иностранных дел Бек обратился к британскому правительству с просьбой заменить отклонённую польской стороной декларацию четырёх держав двусторонним англо-польским заявлением. Английское правительство согласилось.
26-е.
Польша отказалась принять ультимативное германское предложение о территориальном урегулировании.
Гитлер в беседе с генералом Браухичем сказал: «А знаете, каким будет мой следующий шаг? Вам лучше сесть, прежде чем я скажу. Это будет официальный визит в Москву».
31-е.
Английское правительство официально предоставило Польше гарантии вступления Великобритании в войну, если Польша подвергнется «прямой или косвенной агрессии». Заместитель министра иностранных дел Великобритании Кадоган позже назвал эти гарантии «ужасной игрой», так как ни Англия, ни Франция, присоединившаяся к гарантиям чуть позже, реально воевать не хотели и не собирались.
Совет мудрецов
В те дни Политбюро заседало чуть ли не дважды в неделю.