Делаю глоток уже порядком остывшего чая и смотрю на удивлённую Пузик. Вообще, с этим чаем смех. В столовой нормального нет. Вот и приходиться выкручиваться самостоятельно, используя странную конструкцию под названием кипятильник. Как бы мне здание не спалить в случае замыкания. Насколько я понял, таким же образом заваривают чай многие советские граждане. Хотя электрочайники вроде должны уже быть, только я не видел их в магазине. Надо будет проконсультироваться с женой, а то действительно чего-нибудь замкнёт или будут проблемы с пожарными. Возвращаюсь к нашему разговору.
— Или давай возьмём для примера любой популярный приключенческий роман. Например, произведения Дюма, Буссенара или Майн Рида. Они не уделяют большого внимания, скажет так, антуражу. То есть, в их книгах нет каких-нибудь зубодробительных диалогов и описания цветочка на полглавы. Ещё и врут безбожно, играя с историческими персоналиями и событиями. Яркие образы героев, интрига, эпатаж и быстрая смена событий — вот чем обычно отличается качественный роман в этом жанре. А ещё — грамотные писатели, работавшие в этом направлении, писали много. Не у всех были доходы, как у вышеупомянутого Тургенева. Дяденькам хотелось кушать и вообще неплохо жить. Потому и максимально упрощали сюжет в сторону действий.
Пузик сидит, как прилежная школьница, и не перебивает. Благо, что скоро конец рабочего дня и прекратились бесконечные хождения сотрудников, некоторые из которых порядком достали. Можно нормально поговорить. Количество разнообразных полубездельников просто удивляет. Я вот работаю строго по плану, который пишу себе вечером, обычно на пару-тройку дней. И у меня нет времени на сплетни и прочие походы на перекур. Ладно, не хочу грустном.
— Можно взять за основу «Дело „пёстрых“» Адамова. Но я бы отказался от излишней политизированности и не стал приплетать всяких шпионов. Только учти, что нам надо изобразить не просто трудовые будни работника милиции. Нужно показать жизнь человека, который занимается этим сложным делом. В американских детективах обычно изображается громила, решающий все проблемы с помощью кулаков с револьвером, и пользующий очередную красотку, а лучше двух, — после последних слов Пузик начала стремительно краснеть, — Нам же необходима нормальная жизнь молодого человека с сильными и слабыми сторонами. Любовь, дружба, страдания и прочие преодоления. Возможно, ввести в сюжет соперницу девушки нашего героя, и добавить ещё каких-нибудь интриг с недоброжелателями.
В общем, сумбурно пытаюсь объяснить Оксане, что нам надо написать детектив с элементами мыльной оперы. Не какой-нибудь комикс, но разного рода глубоких интеллектуальных погружений необходимо избегать. А то нашу литераторшу периодически заносит в некоторые академические дали. Современные советские детективы мне кажутся излишне суховаты именно в романтическом плане. Хотя, в той же экранизации повести Адамова режиссёры использовали и любовную линию, не всё там вертелось вокруг преступлений. По мне, так получилось весьма неплохо. Для меня важно перетащить на свою сторону женскую аудиторию. Правда, сейчас, при дефиците качественной литературы и кино, женщины будут смотреть всё, что им предложат. Но уже лет через десять публика сильно изменится, а мне нужно работать с дальним прицелом.
Или зря я лезу именно в детективное направление? Но сейчас, чтобы не снимать сериал о комсомольцах-кочегарах или монтажницах, герой-милиционер — самое оно. Плюс, легче будет лоббировать свои интересы через руководство МВД. Заодно и полезно показывать про борьбу с жульём и прочим криминалом. И ведь никто не даст нам гарантии, что сериал утвердят. Нужно сначала написать цикл рассказов, утвердить их и напечатать.
Всё это обсуждать с Пузик я не стал. Остановились на литературной составляющей, и вроде я наконец-то нашёл понимание. Вообще, это невероятное расточительство времени и сил — тратить по несколько часов на подобные объяснения. Но рыжая мне нужна и зарекомендовала себя перспективным кадром.
— Так чего у вас там происходит с Серёгой? — спрашиваю Оксану и, видя возмущённый взгляд, поясняю, — Самсон весь какой-то смурной. На демонстрации толком не удалось поговорить. Не чужие же люди — друг мой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Может, ты перестанешь лезть в нашу жизнь и оставишь в покое? И тогда всё нормализуется. А то складывается впечатление, что у тебя крайне нездоровый интерес происходящему в чужих спальнях.
Ага! — восклицаю и тыкаю пальцем в принявшую вид свёклы Оксану, — Ну наконец-то!
Бумц. Пузик бьёт меня своей сумкой, я же, хохоча, спасаюсь от неё бегством.
— Ты невыносим! И шутки и у тебя из одной оперы…
Думаю, чем ей ответить и шутить ли дальше. Вдруг сзади раздаётся голос человека, о котором я совсем забыл. А мы ведь договорились, что она заедет за мной в шесть.
— Лёша? Ты уже закончил резвиться? Мы можем ехать к родителям?
Голос Зои просто сочился елеем, что было даже хуже, чем устрой она сцену. Прощаюсь с Пузик и двигаюсь вслед за благоверной. А ничего у меня жена. Модная шуба, покупал не я, спорить не буду. Сапожки обтягивают стройные ножки, на голове песцовая шапка. Прямо сказочная Снегурочка. Метрах в двадцати от машины Филиппыча она остановилась и резко обернулись.
— И что это было? — глаза Зои опасно сузились.
— Ничего. Прощались с коллегой.
— Ах, это теперь называется так? Ну-ну. А Самсон знает, как ты прощаешься с некоторыми коллегами?
Разворот, и супруга снова двинулась в сторону машины.
Не промолвив ни слова, она плюхнулась на заднее сиденье, где скакали довольные близняшки. Здороваюсь с Сергеичем, который сегодня отвозит на дачу, и занимаю кресло впереди. Всю дорогу болтал с дочками, даже водитель поддерживал наши смешные разговоры. Зоя демонстративно не произнесла ни слова.
Глава 16
— Татьяна Ивановна, не надо всей этой экспрессии. Вы просто мать, которая наставляет сына, растившая всю жизнь. Пусть ему сорок — но для вас это не имеет значения. И, конечно, именно вы должны знать, как ему жить и на ком жениться.
Пельтцер гениальна! Я это знал и раньше, когда видел её на экране. Но это совсем другое, когда она работает на площадке. Ей даже дубли не требуются — сразу схватывает мысли — и далее уже дело техники. Как можно так перевоплощаться? Две — три небольшие репетиции перед началом съёмок, и всё! Она может сыграть кого угодно.
Вы бы знали, что такое кино. Нет — это не красивая картинка со звуком и приятной музыкой. Съёмки — это самый натуральный ад. И труд актёра ничем не легче пресловутого кочегара или монтажницы. Перевоплотиться в другого, абсолютно непохожего на вас человека, дано не каждому. А сделать это буквально за пару секунд, как может Пельтцер — я называю гениальностью. Кроме того, есть тиран в лице режиссёра, которому вечно что-то не нравится. Ещё и оператор добавляет свои хотелки. В общем, веселуха ещё та.
Вообще, основной частью съёмок руководит Моисеич. Его проблема в том, что он не пропустил сюжет через себя. Я же буквально живу героями и горю их судьбами. Не знаю, нормально это или нет, но просто не могу думать о чём-то ином. Даже возвращаясь домой, с огромным трудом переключаюсь в режим обычной жизни. Зоя и девочки же не виноваты, что кое-то погружён в иную реальность. Этого же я требую от всего коллектива. Невозможно снять достойный фильм, если не начать сопереживать героям.
Наверное, только Агапова по-настоящему прочувствовала судьбу героини. Она ею живёт, и выдаёт на площадке самые настоящие шедевры. А вот с Сафоновым я, похоже, ошибся. Пока он вытягивает роль на мастерстве. Только я вижу небольшой диссонанс между главными героями. Или бабы просто более эмоциональны? Не знаю. Но с женщинами мне работать гораздо легче, чем с мужчинами. Пора провести кастинг или селекцию среди советских театров — ну не нравятся мне многие актёры кино. Вернее, я просто не вижу большую их часть в своих будущих фильмах. Заодно открою для страны новые имена. Решено, беру Зельцера с Пузик, и еду в тур по СССР. Тем более, что командировку можно оформить за счёт студии. В этом плане социализм мне очень нравится!