— Но там же собрались все воры, которых не посадили в тюрьму или не отправили на виселицу!
— Поэтому я и призываю тебя быть осторожным. — Леонардо огляделся, словно подозревал, что их подслушивали. — Я напишу ему пару слов. Отправляйся и поищи его завтра, как только отзвенят вечерние колокола. Возможно, тебе улыбнется удача, возможно — нет.
Вопреки предупреждению дяди, во Флоренции был один человек, которого Эцио был обязан повидать. За все время его вынужденной отлучки, она не выходила из его сердца, и теперь муки любви возросли от осознания, что она совсем близко. Он не мог сильно рисковать, появляясь в городе. Его лицо изменилось, став более угловатым, он стал старше как по возрасту, так и по опыту, но в нем все еще можно было узнать Эцио. Ему помог капюшон, позволивший ему «затеряться» в толпе. Он пониже опустил его. Эцио знал, что хотя Медичи все еще держали власть в своих руках, Пацци еще могли оскалить зубы. Они ждали своего часа и были настороже. В этих двух вещах он был уверен так же, как и в том, что если они поймают его, то убьют, и Медичи им не помеха. Как бы то ни было, на следующее утро он твердо решил отправиться к поместью Кальфуччи.
Входные двери поместья были распахнуты, открытые в залитый солнцем двор. И вот она: стройная, немного выросшая, с длинными волосами, уже не девочка, но женщина. Он позвал ее по имени. Когда Кристина увидела Эцио, то побледнела так, что он подумал, что она сейчас упадет в обморок, но она собралась с силами, отправила компаньонку в дом, и подошла к нему, протянув руки.
Он быстро вывел ее на улицу, в тень под ближайшей аркой, чьи желтые камни были увиты плющом. Он прикоснулся к ее шее и заметил, что она все еще носит тонкую цепочку с его кулоном, хотя сам кулон был скрыт у нее на груди.
— Эцио! — воскликнула она.
— Кристина!
— Что ты здесь делаешь?
— Я приехал по делам отца.
— Где ты был? Я ни слова не слышала о тебе за два года!
— Я был… везде. Тоже… по делам отца.
— Они сказали, что ты мертв, и твои мать и сестра.
— Судьба обошлась с нами жестоко, — он замолчал. — Я не мог написать тебе, но ты никогда не покидала моих мыслей.
Ее радостные глаза внезапно потускнели, в них появилось беспокойство.
— Что такое, дорогая? — спросил он.
— Ничего, — она попыталась освободиться, но он не отпустил.
— Ну, я же вижу. Скажи!
Их взгляды встретились, ее глаза наполнились слезами.
— Эцио, я обязана выйти замуж!
Эцио был слишком ошеломлен, чтобы ответить. Он отпустил ее руки, поняв, что держал ее слишком крепко, причиняя девушке боль. У нее на руках он заметил следы от своих пальцев.
— Это все отец, — проговорила Кристина. — Он снова и снова давил на меня, чтобы я сделала выбор. Ты пропал. Я думала, ты погиб. А потом родители стали поощрять визиты Манфредо Арценты, — ты знаешь, он сын торговцев золотом. Они приехали сюда вскоре после того, как ты покинул Флоренцию. Господи, Эцио, они просили меня не позорить семью и найти себе достойную пару, пока я еще могу. Я думала, что никогда больше тебя не увижу. А теперь…
Ее перебил голос девушки, которая в панике звала ее с конца улицы, где находилась небольшая площадка.
Кристина напряглась.
— Это Джанетта, помнишь ее?
Теперь они услышали еще больше криков и воплей, а потом Джанетта выкрикнула имя: «Манфредо!»
— Нам лучше пойти взглянуть, — предложил Эцио, направляясь к концу улицы, туда, где раздавался шум. На площадке обнаружилась подруга Кристины Джанетта, еще одна девушка, которую Эцио не узнал, и взрослый мужчина, который, как помнил Эцио, работал на отца Кристины старшим секретарем.
— Что произошло? — спросил Эцио.
— Это Манфредо! — воскликнула Джанетта. — Он опять проиграл в карты! Я уверена, они пошли, чтобы убить его!
— Что? — испугалась Кристина.
— Простите, синьорина, — отозвался секретарь, — Двое из тех, кому он задолжал денег. Они утащили его в сторону Нового Моста. Они говорили, что выбьют из него долг. Простите, синьорина, я ничего не смог поделать.
— Все хорошо, Сандео. Позови охрану. Я пойду и…
— Минутку, — перебил Эцио. — Кто, черт возьми, этот Манфредо?
Кристина посмотрела на него, словно из-за решетки камеры.
— Мой жених, — решительно сказала она.
— Я посмотрю, что смогу сделать, — проговорил Эцио и побежал по улице, ведущей к мосту.
Минуту спустя он стоял на вершине вала смотрел вниз, на узкую полоску земли возле первой арки моста, расположенной впритык к тяжелым, медленным, желтоватым водам Арно. На земле стоял на коленях молодой человек, одетый в черное с серебром. Двое других парней вспотели и тяжело дышали. Они или избивали его, или только собирались это сделать.
— Я верну долг, обещаю! — кричал парень в черном с серебром.
— Мы сыты по горло твоими обещаниями, — ответил один из его мучителей. — Ты делаешь из нас идиотов. Так что теперь мы должны проучить тебя.
Он ударил парня по шее, так что тот упал лицом в ил, а его напарник ударил того по ребрам.
Первый атакующий был готов ударить парня по почкам, когда его схватили сзади за шею. Кто-то приподнял его, а в следующий момент он уже летел по воздуху, чтобы приземлиться в воду среди нечистот и мусора, накиданного вокруг первой опоры моста. Он захлебнулся омерзительной водой и заметил, что его товарища постигла та же участь.
Эцио протянул ладонь измазанному илом парню и помог ему подняться.
— Благодарю, синьор. Думаю, на этот раз они и вправду были готовы убить меня. Но они были бы дураками, поступив так. Я действительно мог заплатить им!
— Ты не боишься, что они придут снова?
— Не сегодня же. Я найму телохранителей вроде тебя.
— Я не представился. Эцио… де Кастроново.
— Манфредо Арцента, к вашим услугам.
— Я не телохранитель, Манфредо.
— Не важно. Ты спас меня от этих клоунов, и я благодарен. Ты даже не представляешь, на сколько! Ты должен позволить мне отблагодарить тебя. Но сперва мне надо переодеться, а потом угощу тебя выпивкой. Здесь неподалеку, возле улицы, есть игорный дом…
— Минуту, — остановил его Эцио, увидев, что прибежала Кристина с подругами.
— Что?
— Ты не слишком много играешь в азартные игры?
— А почему нет? Как по мне, это лучший способ времяпрепровождения.
— Ты ее любишь? — перебил Эцио.
— О ком ты?
— О твоей невесте, Кристине. Ты ее любишь?
Манфредо встревожила внезапная страстность его спасителя.
— Конечно, люблю, если это так тебе интересно. Даже если убьешь меня, я умру с ее именем на устах.
Эцио медлил. Было похоже, что Манфредо сказал правду.