— Стойте! Я не разрешаю! Это запрещено! — дав петуха, снова подпрыгнул колдомедик и тут же замолк, снова ощутив, как скрестились на нем недобрые взгляды десятка авроров. Спасению их командира пытались помешать? Не самый разумный шаг…
— Слушай-ка ты, прыщ гиппократов…
— Сам ничего не можешь — ползи себе в сторонку и не мешай другим!!!
— Поттер пообещал — а значит, можно уже начинать скидываться старику на праздничный стол по поводу выздоровления!
— Ты вообще знаешь, кто такой наш Гарри, а? Трубка ты клистирная?
Окруженные со всех сторон подталкивающими их к выходу аврорами, колдомедики могли только растерянно пятиться, когда в глубине шатра-госпиталя сверкнула беззвучная сиреневая вспышка. Воспользовавшись секундным замешательством окружающих, лекарь прошмыгнул между двумя аврорами и метнулся к отгороженному ширмой углу, где... не обнаружил ничего, кроме струйки тающих прямо на глазах огоньков. Смертельно раненый командир авроров бесследно исчез вместе с полевой койкой, поддерживающими его жизнь магическими устройствами, Гарри Поттером и тремя сопровождавшими его девушками.
— Да успокойтесь вы... — раздался голос крупного мужчины с короткими полуседыми волосами, пришедшего вместе с Поттером и лениво прислонившегося сейчас к опоре шатра. — Я вижу, вы неглупы и не из робкого десятка, раз уж догадались сбегать за аврорами. И вдобавок еще и неплохой врач — переживаете даже за безнадежных. Так что не волнуйтесь. Шизоглаза залатают в лучшем виде, можете не сомневаться. Идите лучше к другим больным, их тут у вас хватает.
— Но как? Как? — не удержавшись, выпалил колдомедик, уже смирившийся с тем, что в данном случае изменить ничего не сможет. — Такие повреждения не излечить ни известной магией, ни маггловской хирургией!
— Что вы, любезный доктор, на свете порой случается такое, что трудно представить даже нам, магам, — скупо улыбнулся здоровяк. — Вот, например, поверите ли вы, что каких-то полгода назад я, весь больной и гнилой, ездил на инвалидной коляске, был без руки и ноги, да вдобавок еще и одноглазый?
— Мне, знаете ли, сейчас не до шуток, — немного неприязненно ответил ему врач, окинув мимолетным взглядом пышущего здоровьем крупного мужчину. — Рассказывайте ваши байки кому-нибудь еще, а я пойду к больным.
— Вот и я уже почти не верю, что когда-то был таким... — задумчиво проговорил Норт в спину удалявшемуся лекарю.
* * *
Хмури, доставленный поздним вечером из Даймона замотанным в теплый шерстяной плащ, спал мёртвым сном, так и не придя в сознание после извлечения из Иссана. Но это было и неудивительно: его ситуация резко отличалась от случая с живым и относительно здоровым Нортом. Травмы, полученные Аластором при взрыве, были чрезвычайно тяжелы, и его организму, несмотря на полное физическое восстановление, требовался продолжительный отдых. Но так было даже лучше: не пришлось накладывать на пациента сонные чары — Гарри совершенно не планировал демонстрировать аврору истинный источник его чудесного исцеления. Наблюдательность, острый ум и знаменитая паранойя ветерана неизбежно помогли бы ему сопоставить некоторые факты и прийти к совершенно определенным выводам.
Шизоглаза устроили на широком диване в общей гостиной, обложили подушками, укрыли пледом и поручили Добби дежурить рядом, наказав немедленно сообщить, когда гость проснется.
Памятуя об обещании, данном Нимфадоре Тонкс, Гарри отрядил Гермиону сообщить ей и всем аврорам спецотрядов Хмури радостную весть, а заодно раздобыть одежду для Аластора — те рваные, густо пропитанные кровью и лечебными снадобьями тряпки, что сняли с него перед помещением в Иссан, одеждой назвать было трудно. Грейнджер вернулась довольно быстро, причем не одна, а с Тонкс. На немой вопрос Поттера девушка лишь возвела очи горе и пожала плечами; видимо, молодую авроршу было проще убить, чем убедить, что тут справятся и без нее. Обреченно махнув рукой, Гарри отправил ее в помощь к Добби, и вскоре легкий вскрик и отдаленный грохот чего-то упавшего возвестил о том, что Тонкс в полной мере оценила новый облик отдыхающего командира. Хотя… Вспомнив поведение Нимфадоры и особенно её настойчивость в желании находиться рядом с Хмури (взять измором Гермиону — это ещё надо суметь!), Гарри всерьез задумался, а ограничиваются ли отношения Тонкс и Аластора рамками «обожаемый командир — преданный подчиненный»? Со стороны девушки некая подоплёка просвечивала более чем ясно…
Гарри хмыкнул. Раньше подобную парочку немедленно бы окрестили «Красавицей и Чудовищем», но нынешний Аластор... Сила Эрц-Хаора не сделала из него Аполлона, но все же из немолодого, кряжистого, одноногого и иссеченного заклятиями вояки, вышел крепкий, поджарый мужчина выше среднего роста, лет около сорока, с телом и лицом, испещренными тонкими ниточками шрамов, как и у Эдварда. Еще у него появилась почти человеческая новая нога, а волшебный глаз стал неотличим от настоящего; Иссан изменил его вид и добавил в реконструируемое тело так же, как в свое время волшебную палочку Норта в его искусственную руку. Единственным, что опять не претерпело никаких изменений, были волосы. Но длинная, полуседая, «соль с перцем», шевелюра неплохо вписалась в новый облик Хмури.
«Что ж, Тонкс, — с каким-то светлым чувством подумал Гарри, неторопливо шагая к своему домику, — если вас с Аластором и связывает нечто большее, чем дружба и служба, то я сделал все от себя зависящее, чтобы вам помочь. А дальше уже — дело ваше...»
Густая, похожая на бархатное покрывало, летняя тьма понемногу укутывала скрытый от посторонних глаз кусочек магического мира, выстроенные полукругом дома один за другим зажглись огнями освещенных окон. Красные отсветы, падавшие из окна жилища Гермионы, ясно свидетельствовали, что она снова штудирует содержимое даймонской пирамидки, подаренной ей Гарри. Из дома Норта доносились какие-то негромкие звуки и смех: Эдвард любил маггловское телевидение и был не прочь скоротать вечером за просмотром интересного фильма, и Крис нередко присоединялся к старшему товарищу. Джинни пока отсутствовала, а близнецы снова засели в подземном цехе, мастеря, по их собственным словам, «нечто действительно впечатляющее». Гарри проводил взглядом Окой, неспешно шагавшую от своего домика к спуску в подземелья, держа в руках завязанную в платок коробочку, и взялся за ручку незапертой двери.
«Скорей всего, несет Джорджу что-нибудь перекусить…»
Войдя в дом, он прошел в ванную, где, раздевшись, с наслаждением встал под поток тугих теплых струй, смывающих летнюю испарину и налет усталости — день выдался непростой и богатый на разнообразные события.
Выйдя из-под душа в одном полотенце на бедрах, Гарри мимолетно улыбнулся, сел на краешек кровати и тут же тонкие, но сильные руки скользнули двумя рыбками по бокам и сомкнулись на его груди, на плечо лег подбородок, а жестковатые, белые волосы защекотали ухо и шею. Его явно ждали.
После той, раскрашенной цветами фейерверков фестивальной ночи в Хейверилле, столь спонтанно, а может и наоборот — предопределенно изменившей суть их отношений, Гарри принял эту новую, незнакомую ему прежде сторону жизни так легко, как будто они с Рен были вместе уже не один год, а сейчас всего лишь встретились после недолгой разлуки. Тем более, что никто из команды не сделал из их окончательного сближения суперважного события. Пара-тройка беззлобных шуток близнецов была не в счет.
Они отныне были вместе, но это не вовсе означало, что Гарри и Рен, что-то наверстывая или компенсируя, устраивали еженощные сексуальные марафоны; война как была, так и осталась их основным занятием, забирая массу нервов и сил, но если позволяло время и обстоятельства... Они оба были молоды, а ежедневное соседство со смертью лишь усиливает желание ощутить жизнь во всех ее проявлениях.
Вот и сейчас, спустя кое-какое, довольно продолжительное время, Гарри опустился спиной на уже влажные простыни, стараясь перевести дух. Рядом с ним, раскинувшись по кровати, так же тяжело дышала и Рен. По её раскрасневшемуся лицу с затуманившимися глазами блуждала смущенно-счастливая улыбка. Несмотря на то, что новые отношения с Гарри были для нее почти пределом счастья, некоторая стеснительность и смущение все же оставались. Ее сестры имели право на личную жизнь и все, кроме нее, этим правом пользовались, но ни один из их мужчин не являлся одновременно и их Господином! Каждая Шиан-Эр, не задумываясь, взошла бы на ложе Повелителя, будь на то его воля, но всё же это отдавало чем-то вроде инцеста. И хотя Гарри был совершенно другим, нежели Каэр-Ду, легкий внутренний дискомфорт у Рен все же имелся, хотя и постепенно пропадал, вытесняемый новыми ощущениями и чувствами.
Отдышавшись, Поттер встал и принес большой стакан из дымчато-черного стекла с разбавленным водой холодным лимонным соком с плавающими в нем кубиками льда. Сделав несколько глотков, он передал его протянувшей руку Рен и некоторое время молча наблюдал, как девушка пьет. Напившись, та поставила стакан у изголовья и, довольно мурлыкнув, потянулась, изогнувшись, как кибить лука.