Она резко открыла глаза и заставила себя улыбнуться:
— Нет, все в порядке.
Лотти принялась вести с подошедшим к ней гостем светский разговор, полностью сосредоточив на нем внимание. Сначала она ничего не заметила, но потом увидела, как ее собеседник округлил глаза, будто увидев нечто необычное у нее за спиной.
Лотти обернулась. И застыла на месте. Проталкиваясь между лакеями, по залу шагал Корран.
Она сразу его узнала, несмотря на то что он был одет в смокинг и галстук-бабочку. Высокий мрачный человек, он казался совсем не на своем месте в этом роскошном зале со сверкающими люстрами.
Лотти смотрела на него, опешив от шока, неверия и непередаваемой радости.
Он шагал по залу и оглядывал гостей. Он искал ее, Лотти!
И вот он ее увидел. Даже сквозь толпу она заметила страсть в его светло-голубых глазах, а потом он направился прямо к ней. Сотрудники службы безопасности окружили Коррана со всех сторон, тихо переговариваясь по рациям, закрепленным на запястьях. Изумленные гости замолчали, шум толпы затих.
Лотти шагнула вперед и жестом приказала охранникам отойти от Коррана. Он беспрепятственно подошел к ней.
— Вот ты где, — произнес Корран.
От избытка эмоций у Лотти закружилась голова. Она не знала, то ли броситься в объятия Коррана, то ли в ярости колотить его в грудь кулаками.
Лотти вцепилась в свою накидку с такой силой, что побелели костяшки пальцев. Каким-то образом ей удалось вежливо ему улыбнуться и процедить сквозь зубы:
— Что ты здесь делаешь?
— Это правда? — резко спросил Корран.
Она поняла, что он имеет в виду, но не могла отвечать на глазах у всех.
— Мы не можем говорить об этом сейчас, — сказала Лотти в отчаянии.
К счастью, к ним подошли Каро и Филипп.
— Все в порядке? — Филипп редко важничал, но при желании мог это сделать.
— Да, — машинально ответила Лотти.
Корран прорычал в ответ:
— Нет! — Он взял Лотти на запястье. — Нет, не все в порядке, — категорично заявил он Филиппу. — Я не хочу прерывать ваш вечер, но мы с Лотти уходим, чтобы поговорить.
Филипп сделал шаг вперед, приготовившись защищать кузину, но Каро, увидев выражение лица подруги, удержала Филиппа, вытянув руку.
— Я думаю, это Корран, — сказала она с легкой улыбкой. — Я рада, что вы приехали, — обратилась она к Коррану. — Я надеялась, что вы приедете.
Лотти обрела дар речи:
— Корран, это…
— Представимся друг другу позже, — перебил он ее. — Прямо сейчас — ты и я — отсюда уйдем!
Твердо удерживая ее за запястье, он повернулся, не произнося больше ни слова в адрес Филиппа и Каро, и потащил Лотти к дверям. Но прежде чем они смогли добраться до дверей, им снова помешали. На этот раз путь им преградила вдовствующая королева Бланш.
Бабушка Лотти была пожилой женщиной невысокого роста, но от нее исходила такая властность, какая могла остановить даже Коррана. Она поморщилась, уставившись на Коррана глазами-буравчиками. По мнению Лотти, ее бабушка выглядела намного более устрашающе, чем все сотрудники службы безопасности, стоящие по обе стороны от нее.
— Уберите руки от моей внучки! — приказала она ледяным тоном. — Вы знаете, кто она такая?
Корран остановился, но не отпустил руку Лотти.
— Я знаю, — произнес он, глядя вдовствующей королеве Бланш прямо в глаза. — А вы знаете?
— Это ее высочество принцесса Шарлотта!
— Нет, — сказал Корран. — Это Лотти.
Лотти судорожно вздохнула и попыталась остановить разговор до того, как бабушка уничтожит Коррана.
— Бабушка… — начала она, но было слишком поздно.
— Как вы смеете так со мной говорить?! — отчеканила Бланш. — Как вы смеете называть мою внучку таким вульгарным именем?!
— Смею, потому что я знаю ее лучше, чем вы, ваше величество, — твердо сказал Корран.
— Какая дерзость!
— Но я прав, — произнес Корран. — Бьюсь об заклад, вы не знаете, как она тихонько напевает, как слегка высовывает язык, когда на чем-то сосредоточивается. Вы знаете, как упорно она умеет работать? Как она потягивается, когда устала? Как ворчит, когда у нее не получаются булочки? Вы знаете, как высоко она поднимает подбородок, когда сердится? Я не уверен, что вы все это знаете, — сказал он, и вдовствующая королева не сумела скрыть своего изумления. — Ну а я знаю. Я знаю Лотти так хорошо, как никогда не узнать вам. Я знаю Лотти, которая привередничает по поводу кофе и рявкает на меня, если я забываю помыть сапоги. Которая улыбается, когда моет полы, но ненавидит отмывать кисти после покраски… — Он посмотрел на Лотти, и им показалось, что они остались наедине, хотя вокруг них стояли гости и внимательно слушали. — Лотти милая, искренняя и смешливая. Она сделала меня счастливым и оставила одного, потому что я был слишком глуп, чтобы сказать ей о своих чувствах. — Он повернулся к вдовствующей королеве, и выражение его лица стало суровым. — Вы знаете ее как принцессу. Я знаю ее как женщину. Возможно, я плохо знаю принцессу Шарлотту, но я хорошо знаю Лотти. — Корран мельком взглянул на телохранителей. — Теперь я хотел бы поговорить с ней наедине, поэтому был бы рад, если бы вы убрали своих головорезов.
На мгновение в воздухе повисло напряжение, а затем, к удивлению Лотти, ее бабушка отошла в сторону, не произнеся ни слова.
— Спасибо, — холодно сказал Корран.
В зале царила полная тишина, когда он вывел Лотти из дверей и повел к парадной лестнице, по которой можно было спуститься в мраморный зал. За дверями толпились лакеи и гости, которые пропустили самое интересное.
Корран ни на кого не обращал внимания:
— Боже, как же нам выбраться отсюда?
Лотти в конце концов обрела дар речи:
— Я не уверена, что хочу идти с тобой после того, как ты поставил меня в неловкое положение.
— Ты больше не будешь идеальной принцессой, — согласился Корран. — Твоя репутация погублена. Теперь о тебе будут распространять еще больше сплетен, ведь наш разговор слышали все. Я не против того, чтобы остаться в зале, — сказал он, — но ты наверняка захочешь побыть вдали от людей.
Лотти поджала губы, хотя знала, что он прав:
— Мы пойдем в мои апартаменты.
Удивленный лакей быстро распахнул им двери ее апартаментов. С высоко поднятой головой Лотти вошла в апартаменты первой.
Когда лакей закрыл дверь, Корран повернулся лицом к Лотти, которая стояла в центре роскошного зала. На голове у нее была алмазная тиара, в красном бальном платье она выглядела настоящей принцессой. Но ее глаза сверкали от гнева.
— Мне не нравится, когда меня унижают перед моей семьей, служащими и гостями, — сказала она ледяным тоном.