На фестивале дружбы советской и монгольской молодежи Николай Владыкин преподнес делегации ревсомола тонкую агатовую пластину с изображением карты МНР. В нее был вкраплен кусочек коричневатого камня — второй открытый советским ученым в Гоби минерал, который он решил назвать монголитом. Однако прежде чем дать такое имя минералу, нужно получить согласие правительства страны. И вот что написал Владыкину Председатель Великого народного хурала МНР: «Позвольте мне прежде всего отметить большую плодотворную работу совместной советско-монгольской геологической экспедиции АН СССР и АН МНР и поздравить вас и ваших товарищей с открытием нового минерала, который предлагаете назвать монголитом.
От имени правительства Монгольской Народной Республики я официально заявляю о согласии назвать новый минерал монголитом в честь нашей страны, на территории которой он найден.
Желаю вам и всем сотрудникам совместной советско-монгольской геологической экспедиции Академий наук двух стран дальнейших успехов в работе, в укреплении традиционной дружбы и сотрудничества наших народов».
Но до того, как этот кусочек гранита стал монголитом, ему пришлось пройти сложный путь лабораторных испытаний, которые и доказали — в таком невзрачном куске породы есть природные соединения элементов, которые раньше не встречались...
По колдобинам и впадинам, через барханы мы все дальше уходим на своем «динозавре». За день спидометр накручивал до полутораста километров. К ночи едва хватало сил дотянуться до спального мешка, настолько выматывала дорожная тряска. И каждый раз Владыкин, лукаво глядя на нас, громко, нараспев, как тибетский лама, вопрошал:
— Ну что, научились радоваться препятствиям?
От его бодрого веселого голоса куда только девалась усталость. Для него же самого словно и не было такой длинной и нудной дороги, способной обессилить кого угодно, но только не Владыкина. И неудивительно. Как ученый Николай, можно сказать, вырос в Гоби — он провел здесь уже 16 полевых сезонов, хотя с самого начала прекрасно понимал, что «дороги в пустыне не устланы коврами». Это выражение Пржевальского запомнилось Владыкину со студенческой скамьи. Истинность сказанного великим путешественником и исследователем теперь подтвердили и мы...
Сомон Хан-Богдо появился на горизонте неожиданно, как мираж. Протер глаза — юрты, домики под зелеными крышами. Однако до Моря гранитов мы тряслись в машине еще не меньше часа. И вот...
«Вид абсолютно дикий. Валуны и гряды огромных камней необыкновенной формы. Едем навстречу закату, такому сочному и яркому — на четверть неба,— которого никогда раньше не видел. Слева от нас тянется метров на пятнадцать туша аллигатора, словно выточенная из гранита. Прямо под нами скала, похожая на голову старца...» — тут же записал я в блокнот.
— Море гранитов,— негромко проговорил Владыкин, когда машина остановилась.— Вы разбивайте лагерь, готовьте ужин, а я ненадолго отлучусь...
Закипал чай, и мы, сидя посреди пустыни за раскладным столиком, понемногу отходили от дневной суеты и дороги. А я все чаще поглядывал в сторону багровых в лучах закатного солнца каменных идолов, куда ушел час назад Владыкин, уже начиная волноваться за него и понимая несостоятельность своих переживаний.
Николай объявился, когда почти стемнело. Он молча сел к столу, разложил на нем с десяток мешочков, заполненных собранными образцами и, чему-то улыбаясь, стал пить чай. Тут я не удержался, начал допытываться у Владыкина, каким образом в таком разнообразии гранитов он смог отыскать, определить нужные ему камни. Сначала Николай просто отшучивался, мол, дело несложное — нагнулся и поднял. Затем, немного помедлив, задумчиво произнес:
— Главное — знать, что ищешь...
Однако после недолгого молчания отставил кружку с чаем в сторону, достал из мешочка небольшой с острыми краями образец и, проведя кончиком ножа по черной змеевидной линии, пояснил:
— Вот это — вкрапление щелочного амфибола. Его присутствие означает, что камешек рудный и представляет для нас интерес уже как руда редких элементов. Он может указать и на целое месторождение...
Я и раньше знал, что в гранитах содержатся почти все элементы таблицы Менделеева, в том числе и редкие. Однако их количество измеряется ничтожно малыми долями процента. Но так как граниты занимают огромные площади, то в одном его кубическом километре, по подсчетам ученых, тысячи тонн лития, ниобия и других редких элементов. Да только таких богатых пород среди гранитов всего примерно около пяти процентов, которые надо еще найти. Поиском их и занимаются Владыкин и его коллеги...
Утром мы были уже на ногах задолго до рассвета. Дул сильный ветер, ощутимо похолодало. Но, как обычно, Николай Владыкин, нагрузившись своей мешкотарой, взял молоток-кувалду и повел нас туда, где был обнаружен им первый уникальный минерал. И вскоре перед нами открылась картина, заставившая на время забыть все увиденное в Гоби раньше. В лучах восходящего солнца вставали перед нами фосфоресцирующие гранитные изваяния. Целая галерея каменных идолов различной конфигурации и окраски, которых природа-скульптор творила, наверное, миллионы лет. Мы шли по Морю гранитов...
Хан-Богдо — Москва
Борис Пилипенко