Тем не менее многие авторы (особенно, из числа экономистов), исходя из «теории возмещения вреда», упорно стоят на позиции обязательной вредоносности страхового случая, что определяет страхование как способ возмещения вреда, причиненного этим случаем. Так, К. Е. Турбина пишет: «Представляется бесспорным, что во всех договорах страхования жизни: на случай смерти, дожития с выплатой ренты при выходе на пенсию, страхования от несчастных случаев на случай постоянной утраты трудоспособности с выплатой пенсии по инвалидности, – страховщиком компенсируется именно ущерб (вред), причиненный имущественным интересам самого страхователя или выгодоприобретателя»[67].
Другие же авторы, исходя из понимания страхового случая как вредоносного события, а страхования – как деятельности, направленной на возмещение вреда, пытаются во что бы то ни стало найти в этом страховании элемент вредоносности. Чаще всего такие объяснения носят явно надуманный характер. Так, в XIX в. были ученые, которые утверждали, что назначением свадебного страхования выступает возмещение того ущерба, который причиняет свадьба в виде дополнительных расходов на приобретение платья невесте, проведения праздничного застолья и т. п. Известный немецкий ученый А. Манес относительно страховых случаев при страховании жизни писал: «…такого рода страховое событие вовсе не должно быть несчастным случаем. Оно может в житейском смысле рассматриваться даже как счастье (например, продолжительность жизни свыше предполагаемого возраста, замужество дочери, рождение ребенка и т. п.). Но, конечно, все эти события требуют имущественных издержек или уменьшают доход, и в силу этого, косвенно или односторонне, но все же причиняют имущественный ущерб»[68].
Некоторые авторы вообще не признают такого рода страхование страхованием. Так, Ю. Б. Фогельсон пишет: «…страхование – это форма защиты от вреда, и поэтому обязательным атрибутом страховых отношений является возможное причинение вреда. Тот факт, что в ст. 934 ГК отсутствует требование о вреде как обязательном атрибуте события, на случай наступления которого производится личное страхование, не означает, что по договору личного страхования можно страховать на случай наступления событий, не причиняющих вред. Требование о возможном вреде как необходимом элементе страхования выдвигается в этом случае не законодательством, а доктриной, поскольку страхование на случай событий, не приносящих вред, лишает страхование его защитной функции (нет вреда – не от чего защищаться) и превращает его в чисто спекулятивную операцию»[69].
По поводу данного высказывания можно сказать следующее. Во-первых, доктрина (даже правовая) не является источником права. Официальных доктрин страхования, которыми следовало бы руководствоваться при его осуществлении, не существует. Во-вторых, существуют лишь самые разнообразные научные теории страхового дела. Если придерживаться «теории возмещения вреда», то страхование действительно способ возмещения вреда, причиненного страховым случаем, который должен быть вредоносным. Однако если руководствоваться, скажем, «теорией обеспечения» или предлагаемой нами «теорией страховой защиты», то страхование не всегда есть способ возмещения вреда, а страховой случай – не всегда вредоносное событие. И еще неизвестно, какая из данных теорий верна. Во всяком случае, в-третьих, как страховая практика, так и практика его правового регулирования знает такие виды страхования, которые не решают задачи возмещения вреда, причиненного страховым случаем, поскольку и сам страховой случай при данном страховании не является вредоносным событием. И это факт объективной реальности. Можно, конечно, данное страхование считать «неправильным», критиковать законы, его установившие. Однако нельзя при комментировании этих законов фактически отменять их, возводя свои субъективные представления о «правильном» и «неправильном» в страховании в разряд доктрины. И самое главное – нельзя корректировать законодательство путем применения той научной доктрины, которая автору представляется единственно правильной. Закон же (речь в данном случае идет о Гражданском кодексе) определяет страховой случай при таком виде страхования, как страхование жизни, не как событие, приносящее вред личности застрахованного, а как событие, «на случай наступления которого в жизни застрахованного лица осуществляется страхование», ни слова не говоря (в отличие от имущественного страхования) о вредоносности этого события.
Таким образом, страхование делится на «рисковые» и «безрисковые» виды, отличающиеся друг от друга целым рядом существенных признаков.
Рисковый характер страхования определяется, во-первых, вероятностью и случайностью наступления события, предусмотренного в качестве страхового случая, во-вторых, «вредоносностью» этого события. В рисковых видах страхования применяется категория «страховой риск», означающая вероятность наступления страхового случая и возможность убытков от его наступления.
Рисковый характер страхования в большинстве случаев прямо предписан законодательством. Так, к рисковому страхованию относится все имущественное страхование, в соответствии с которым страховщик обязан возместить причиненные вследствие страхового случая убытки в застрахованном имуществе либо убытки в связи с иными интересами страхователя. Более того, устанавливая виды такого страхования в зависимости от характера имущественного интереса, ГК каждый вид этого интереса определяет через термин «риск» (ст. 929).
К рисковому страхованию относится и то личное страхование, которое осуществляется на случай причинения вреда жизни или здоровью страхователя или другого названного в договоре гражданина.
В связи с этим возникает вопрос о признаках того события, которое предусмотрено по рисковым видам страхования в качестве страхового случая. Отметим, что в отличие от Закона «Об организации страхового дела», установившего признаки события, обозначенного в качестве страхового риска, ГК в отношении страхового случая такого перечня признаков не дает. Тем не менее ряд из них вытекает из текста ГК, другие же можно вывести на основе теории и практики страхового дела.
Событие, на случай которого осуществляется рисковое страхование, должно отвечать следующим признакам:
1) вероятность наступления события, предусмотренного в качестве страхового случая. Этот признак вытекает из понятия страхового риска, данного ст. 944 ГК, предусматривающего вероятность наступления страхового случая. Вероятность означает возможность наступления события, т. е. оно может произойти, но может не произойти вовсе. Одновременно вероятность показывает степень возможности наступления события: ясно, например, что дом, расположенный в пойме реки, имеет больше вероятности быть затопленным, чем дом, расположенный на высоком месте. Как шутят англичане, если к вам поздно вечером постучали в дверь, то вполне возможно, что это окажется английская королева, у которой сломалась карета, но, скорее всего, это будет соседка, которая пришла попросить соли.
Обычно вероятность выражают в виде правильной дроби. При вероятности наступления события, равной нулю, можно утверждать, что страховой случай не произойдет никогда и страховщику, следовательно, не придется производить страховую выплату. Такое страхование будет для страховщика носить безрисковый характер. При вероятности наступления события равной единице можно утверждать, что страховой случай произойдет обязательно и страховщику неизбежно придется произвести страховую выплату. Такое страхование будет носить безрисковый характер уже для страхователя;
2) случайность наступления события, предусмотренного в качестве страхового случая. Этот признак вытекает из самой природы явления, именуемого страховым случаем. Случайность означает, что данное событие, будучи объективно допустимым как факт реальной действительности, происходит вне познанной закономерности и лишено свойства очевидности. Одновременно это событие должно носить характер происшествия, т. е. явления, нарушающего обычный и нормальный ход вещей;
3) реальность наступления события. Это означает, что событие, рассматриваемое в качестве страхового случая, выражает собой явление объективной действительности, способное быть причиной определенных вредоносных последствий. Страхование на случай падения Луны на Землю допустимо, поскольку хотя вероятность наступления такого события крайне маловероятна, но тем не менее реальна – физические законы движения небесных тел допускают такую возможность. Страхование на случай падения спутников планеты Марс Фобоса или Деймоса на планету Земля заведомо бессмысленно, так как с точки зрения динамики движения небесных тел такое событие произойти не может – оно нереально. Если возможность наступления страхового случая не существует в момент заключения договора страхования, то страхование не имело смысла уже с самого начала и данный договор будет носить фиктивный характер. Если возможность наступления страхового случая отпала уже после того, как договор был заключен, то дальнейшее страхование теряет свой смысл и договор подлежит прекращению в соответствии со ст. 958 ГК;