она только любовно пододвинула мне тарелку.
И я сдалась. Как ни странно, после первой ложки каши левая рука успокоилась. После второй она перекинула ложку в правую руку и потянулась за салфеточкой. А когда я отложила ложку и взяла стакан с молоком, то спокойно осталась лежать рядом с тарелкой.
- Вот видите, барышни, каких высот можно достигнуть в дипломатии, если не действовать грубой силой, а порой уступить?!
Левая рука вскинулась и покрутила мне пальцем у виска. Я сделала вид, что это не моя рука, хотя на сей раз я была полностью согласна с ее мнением.
Валентина Дмитриевна сделала вид, что не видела демонстрируемых нами неприличных знаков. Она чинно сложила испачканную в каше салфетку, положила ее на край стола и поднявшись объявила:
- Не забывайте, что сегодня в обед вы должны поразить Государя своими рукодельными творениями. Победительница получит подарок из рук Государя, а проигравшие по традиции покинут наш гостеприимный дворец.
Моя левая рука скрутила фигу, но я торопливо сунула ее под стол.
- Прости, сегодня придется обойтись без прогулки, - повинилась Луиза, проходя мимо меня и ласково похлопала меня по плечу. С огромным трудом я перехватила левую руку и держа искусственную руку настоящей, помахала ей в ответ.
- Встретимся на конкурсе. Надеюсь, он станет для тебя последним.
- Не буду обещать, - дипломатично заметила я, продолжая воевать с рукой, - идите барышни, мне еще надо доесть кашу.
- Какая же ты ненасытная, - отозвалась Евдокия. Она предпочла обойти меня по широкой дуге, чтобы не дай Бог я до нее не дотянулась в праведном порыве гнева.
Но я только махнула рукой.
- Ну, и чего ты добилась? – строго спросила я у своей руки, когда за последней девушкой закрылась дверь, - неужели тебе нравится выставлять меня полной дурой?
Я встала и принялась собирать тарелки со стола. Вопреки упрекам Евдокии съела я не так уж много, в основном содержимое тарелок оказалось на столе и других поверхностях. Часть каши пришлось соскребать с окна и штор, часть оказалась даже на огромной люстре. Слава Богу до портрета Государя каша не долетела, а то я бы сгорела со стыда, если бы мне пришлось мыть Государев портрет от каши.
- Позволь я помогу тебе.
Девушка совершенно точно была из невест, хотя я до этого момент не слишком обращала на нее внимание. Худая, с очень прямой спиной, светлые волосы забраны в простой пучок, платье длинное, темное и какое-то мешковатое. У нее было строгое лицо и тонкие светлые губы, но, когда она улыбнулась мне перестало хотеться вытянуться в струнку и рассказать о всех своих прегрешениях настоящих и мнимых, видимых только мне.
- Я Ольга, - представилась девушка, - в общем-то я уже подготовила свою работу и до обеда совершенно свободна.
- Буду рада твоей помощи.
- Конечно, слуги уберут, но ты сегодня в самом деле добавила им работы.
- Трудотерапия – это лучшее средство чтобы подружиться со своими органами, - заметила я, соскребая кашу с окна и перемещая ее со всех тарелок в одну.
Рука вела себя прилично, помогала придерживать тарелки и практически не своевольничала.
- Я давно наблюдаю за тобой, - мимоходом заметила Ольга, - и хочу сказать, что вначале я тебя жалела, думала, бедная девочка, калека, да еще такая страшная, кто же так над тобой посмеялся, что заставил тебя участвовать в этом отборе среди первых красавиц. И, прости меня, пожалуйста, за эти нехорошие мысли. Ты их не заслуживаешь.
- Оу, - неоднозначно протянула я, - а что изменилось?
- Ты не пугаешься трудностей, смело говоришь людям в лицо все как есть. И идешь к цели, даже если она кажется недосягаемой. Вот уже сегодня у тебя есть новая рука.
- Вроде бы – это подарок, - осторожно заметила я, - так что надеюсь, мне не придется за нее платить. Не скажу, что батюшка мой беден, но и не слишком богат. А как ты попала на отбор? Ты не боишься со мной разговаривать? Остальные барышни меня избегают.
- Они не знают как с тобой говорить. Мы уже все знаем твою историю, и знаешь, я обязательно напишу про тебя книгу.
- Ты пишешь книги?
- Книги — это так, баловство. Мои наставницы в институте этой мой любви к маранию бумаги не разделяют. Но ради отбора вот, разрешили прервать обучение.
- А родители?
- Батюшка на войне умер, а матушка и сестра от брюшного тифа аккурат два года назад представились. – просто ответила она.
Я кинулась извиняться, но Ольга только отмахнулась, мол, я же не знала и вообще сейчас у многих с войны кто-то не вернулся. А после она и вовсе начала хвалить меня и мои воинские подвиги.
Я подавленно промолчала, и эта девочка еще меня жалеет?! Да у меня огромная практически дружная семья. Которая, к тому же, практически гордится мной.
- То есть ты думаешь, что меня никто не будет бить?
- Прости пожалуйста, что я ничего не сделала в твою защиту. Это ужасно на самом деле. Я еще вчера хотела прийти к тебе, повиниться, но мне так стыдно.
- Да ничего, мне и не так доставалось. Можно сказать, немного размялись перед сном.
- Боже, бедная девочка, - Ольга ахнула и прижала руку к губам.
Меж тем каша оказалась собрана, тарелки составлены в одну стопку и тут Ольга махнула руками и, запустив сложную цепочку чар, привела помещение в первозданный вид.
Сказать, что я почувствовала себя дурой – значит не сказать ничего.
- Ты сразу могла так сделать? А зачем мы тогда тут столько возились?
- Ты же сама сказала, что это трудотерапия для твоей руки, я и не стала навязывать свои услуги. Но мыть руками полы слишком уж долго, так что мы можем опоздать на обед.
- Точно, - я хотела хлопнуть себя по лбу рукой, но вовремя перехватила левую руку правой, а то мог бы остаться синяк.
- Надо идти, - с сожалением заметила моя новая знакомая.
- Успехов, - кивнула я.
- Желаю тебе победы. Такой же как в твоем последнем бою.
Не знаю почему я не стала ее поправлять. Тем более, что тогда мы в самом деле победили.
В этот раз к выступлению я подошла более основательно. Начистила пуговицы мундира, расчесала волосы раз пять и с третьей