заднице, то большая часть твоих ошибочных решений вызвана недостатком информации. — Брат помассировал пальцами виски, словно пытаясь избавиться от головной боли. — Просто… ты не представляешь, насколько ты все усложнил. Все, что тебе требовалось — попросить у судьи встретиться с кем-то из имперской канцелярии и рассказать ему эту историю. Или не рассказывать, а просто упомянуть про свой Дар. И все. Император бы лично выдал тебе помилование…
— Ага, как же. — Я громко фыркнул. — Законопатили бы в кандалы и ждали, пока заклинание не будет доступно к передаче.
— Не перебивай, если не знаешь, о чем говоришь! — Внезапно рявкнул Риман. — Вся верхушка империи, включая канцелярию, уже второй месяц бурлит из-за носителей твоего демонова заклинания! Думаешь, ты один такой уникальный? Да сейчас, как же! — Он вскочил и ткнул пальцем мне в грудь, заставив меня отшатнуться. — Тебя никогда не смущала приписка «божественный» в твоей «Жертве»?
Я машинально потер грудь и хмуро ответил:
— Смущала. Но пояснений к ней в интерфейсе не было, а копаться в книгах… уж извини, было как-то не до этого. Разве что в отцовской библиотеке поискали, но так и не нашли ничего толкового.
— А если просто немного подумать? Сколько у тебя показатель Разума? Пять единиц? Десять? — Вкрадчиво уточнил Риман. — Бо-жес-твен-ный. Дарованный богами. Богами — и никем, кроме них! Ты серьезно думаешь, что такое заклинание можно просто так передать, как обычный огненный шар?
— Не уверен, но ведь и те, кто узнает, тоже не будут уверены…
— Да все, кому надо, уже знают. — Устало вздохнул брат. — Разве что простой народ не в курсе, но и туда постепенно протекает информация. Ладно. Это все неважно. Ты уже согласился на участие в турнире, уже прошел первый раунд — и сейчас тебя отсюда не выдернет даже прямой приказ императора. Но ты можешь выйти из него сам. Просто сдайся в следующем бою. Тебя даже на каторгу не успеют отправить, как придет приказ о твоем освобождении.
Я возмущенно вскинулся, но не успел ничего сказать.
— Да. Просто сдайся. — С нажимом повторил Риман. — Даже с текущим противником у тебя шансы примерно равны — а это ведь лишь второй раунд. А чем дальше — тем меньше шансов на победу, и тем больше — на то, что тебя размажут тонким слоем по арене. И ничего лекари сделать не успеют. А главное — зачем это все? Ради свободы? Так ты и так ее получишь, стоит мне рассказать про еще одного носителя «Жертвы»…
— Ты обещал не рассказывать. — Я прервал его, вновь усевшись на пол и скрестив ноги. — Я не дурак, Риман, и понимаю, что так поступить было бы логично. У меня есть лишь некоторые сомнения и вопросы.
Я задумчиво покрутил рукой в воздухе, глядя на ожидающее лицо Римана. Наконец, сформулировал смутную мысль, бившуюся у меня в голове последние пару минут:
— Ты сказал, что вся верхушка империи бурлит из-за таких, как я, носителей, и что меня освободят сразу же, как узнают обо мне. — Риман согласно кивнул и я продолжил. — А для каких целей?
Брат пожал плечами:
— Пока тех, что нашлись, усиленно обучают. Сначала за них чуть ли не дрались друг с другом главы Академии и Первого Воинского Корпуса, но в итоге после множества споров сошлись на том, что у вас хватает потенциала на оба пути развития. Из вас собрали особую группу, одновременно обучающуюся в обеих заведениях по отдельно разработанному учебному плану. Особых подробностей я не знаю…
— А потом?
— Что? — Недоуменно спросил Риман.
— Что потом, Рим? — Насмешливо уточнил я. — Мой изначальный вопрос звучал — «для каких целей». Зачем меня освободят? Чтобы обучить по высшему классу и… что? Бросить в топку войны с Камеццо? Или с орками? Уверен, что этот вариант окажется безопаснее для твоего младшего братишки, чем просто попытаться войти в десятку лучших на турнире и этим заработать себе свободу?
В комнате повисло тяжелое молчание. Наконец, Риман кивнул.
— Ты прав. У меня нет достаточных сведений, но вариант с Камеццо более чем вероятен.
— И этот вариант мне не нравится. Я не буду против, если меня отправят к оркам — тогда я смогу заняться поисками родителей. И Киры. Но воевать с южанами… у меня нет к ним особых претензий. Пока. Да и кровь там будет литься рекой. А я и раньше, и даже сейчас, на турнире, стараюсь обходиться без убийств. Хотя бы без убийств людей. Монстры, понятно, не в счет. — Я передернул плечами. — Понимаю, что рано или поздно придется. Медлить и горевать тоже особо не буду, особенно если это в бою произойдет — жизнь штука жестокая, как ни крути. Если не я, то меня. Но лучше уж воевать с орками, чем со своими же сородичами.
— Хорошо. Я понимаю. — Риман закусил губу. — Тогда предлагаю следующее: я никому пока про тебя не говорю, но постараюсь разузнать как можно больше о планах на обладающих. — Я вопросительно вздернул бровь и он уточнил. — Так сейчас вас называют в верхах. Не знаю, откуда это пошло. Так вот — я разузнаю о планах на таких как ты, и заодно о степени свободы отдельных обладающих — и тогда мы с тобой уже решим, открывать твою тайну или нет. Если у тебя будет вариант отказаться от Камеццо и поехать к оркам — прекрасно. Если нет… посмотрим по ситуации.
— Отлично. Сколько времени у тебя это займет?
— Пару дней. — Риман вздохнул. — Как минимум. А у тебя поединок завтра… Демоны! — Он выругался, на мгновение задумался и вытащил из-за пазухи миниатюрную деревянную коробочку, размером едва с фалангу большого пальца. И протянул ее мне. — Вот.
— Что это?
— Алхимическая пилюля. Не помню точное название… да и не важно. У нас в отделе их выдают каждому оперативнику, на случай опасности. Съешь завтра сразу перед боем. Резко подкидывает вверх силу, ловкость и выносливость, действует десять минут. Спустя час наступает сильный откат, учитывай это.
Я молча взял коробочку, повертел ее в руках и поднял глаза на брата:
— А это законно? Ну, принимать алхимию на турнире?
— Про законность не беспокойся. — Риман криво ухмыльнулся. — Поскольку толковых проверок на то, принял