Однако что он тут застрял? Забрав лоцию, чтобы перед сном полистать ее, Русов вышел из ходовой рубки и вдруг увидел доктора и Юрика. Стоя в закутке перед дверью на палубу, они о чем-то тихо переговаривались. Заметив старпома, смолкли. Юрик что-то буркнул доктору и сбежал по трапу вниз, а Русов кивнул Анатолию: зайди.
— О чем вы там беседовали, док? — спросил он Гаванева в каюте.
— Да чушь какую-то несет, батанушка.
— Что еще за «батанушка»?
— Словечко такое старинное, как бы «отец», «батя». А что?
— Из Даля?
— Угу... Люблю иногда полистать. Хочешь, дам томик?
— Не надо. Что он тебе говорил? Что инопланетянин? — Доктор кивнул, Русов поглядел в его глаза.
Раньше как-то не обращал внимания, а тут увидел: глаза у доктора были серыми. — Послушай, док. Вот ты осматривал ту женщину. Помнишь, у нее на груди белые пятнышки? — Доктор опять кивнул. И вот что еще приметил Русов, вглядываясь в лицо доктора: какая-то особая цепкость улавливалась в его пристальном взгляде. Поежился. Сказал: — Не странно ли, что и у Юрика такие же?
— А чего тут странного? — Доктор пожал плечами, усмехнулся. — Это очень распространенная болезнь кожи. Да вот и у меня такие же. — Он расстегнул рубашку, и Русов увидел, что на смуглой коже доктора рассыпаны мелкие пятнышки и лишь одно, как планета среди звезд, крупное, лучистое. Доктор засмеялся, посерьезнел, потрогал лоб Русова ладонью. — Вид у тебя неважный, чиф. Может, какую таблетку презентовать?
— Ты поглядывай за Юриком, док, — сказал Русов. — Парнишка он спокойный, симпатичный, но все же... Иди. До завтра.
Доктор ушел, Русов с решительным видом сел за стол, пододвинул бумагу и написал: «В Академию наук СССР. Считаю необходимым сообщить о следующем...» Задумался. «Да-да, надо сообщить в Академию наук о Юрике Роеве. Все, что он узнал от него. Письмо отослать авиапочтой из того порта, где они будут брать топливо, с тем чтобы...» Он засмеялся, сгреб бумагу, разорвал, крепко растер лицо ладонями. Лег в койку и подумал, уж не «сошли» ли у него мозги с «фундамента»? Ведь он же самый настоящий ненормальный, коль может поверить, будто Юрик, да и доктор инопланетяне? Стоп-стоп! Эти... геммики прибыли на Землю три года назад? Именно тогда и доктор появился в их конторе!
«Ненормальный... Нинка, схожу с ума». Русов лег на спину, уставился в подволок. За переборкой глубоким, грудным голосом мяукал Тимоха. Тосковал, наверное, по кошечке Манюське с «Омеги» и котятам, раздаренным почти по всем судам Южной экспедиции. В каюте стармеха утробно всхлипывала музыка. «И время ни на миг не остано-овишь», — тянула Алла Пугачева. Шарканье ног по трапу. С лязгом распахнулась железная дверь в машинное отделение, и послышался зычный голос Алексанова: «Ванька, хрен моржовый, куда синюю масленку подевал?!» И тяжкий гул машины ворвался во внутренние помещения судна. И снова лязг и грохот захлопнутой двери... Русов закрыл глаза, натянул одеяло на голову, заснуть бы, заснуть. Шаги в коридоре, кашель. «А рябчиков с картохой фри если они пожелають?! — жаловался кому-то кок. — Я, может, и из ресторана потому и убег, что...» Пр-роклятие, ну как тут заснешь?
Конечно же, он самый настоящий ненормальный. Да и можно ли быть нормальным человеком от такой жизни? Все они, все до одного моряки — люди чокнутые, ненормальные. Три, четыре, шесть месяцев в море, вдали от суши, родных, близких. Вдали от женщин... Рубка. Каюта. Рубка, каюта... Небо и вода, вода и небо! Коротенькие, сумбурные стоянки в родном порту. Горячечные ночи. Жаркие ласки изголодавшейся по любви жены, ее слезы, и сам ты как зверь, дорвавшийся наконец-то до желанной добычи. Любовь? А утром тяжеленная башка, беготня по конторам, начальству, выколачивание запасных деталей, карт, лоций, продуктов. Необходимых до выхода в море ремонтов. И постоянное, гнетущее ощущение скоротечности времени, безумного бега минут и часов, стремительно сокращающих такое коротенькое пребывание на Суше...
Ах, эта морская, выбранная тобой в жизни дорога! Ну может ли быть нормальным человек, если он в течение одного лишь рейса несколько раз меняет часовые пояса, из весны стремительно вкатывается в лето, из лета — в осень, зиму, а потом, возвращаясь из южных широт домой, опять в весну, лето и осень. Какая же страшная ломка происходит в организме. Ломка, которой никто как бы не придает значения, что поделаешь, работа!.. Но все это корежит твою нервную систему, психику, здоровье. А вахты? Можно ли остаться нормальным человеком, если каждые сутки тебе приходится подниматься в четыре утра? Чем и как возместить недостающие организму часы сна? Попробуй-ка засни днем...
А тут еще... инопланетяне. Отлично! Надо порасспросить Юрика о его планете. Войти в доверие... Он, Русов, включается в игру: рейс быстрее пройдет. Что они хотят, эти, гм... пришельцы из космоса? Перенять опыт нашей жизни или научить тому, чего мы не знаем? А может, заброшены на Землю с целью войны, захвата нашей планеты иными космическими цивилизациями? Русов засмеялся: игра начинала ему нравиться. Ну, док, удружил, ах ты «одинокий» мужик! Напроситься бы в недолгую поездочку т у д а, к н и м...
Лоцию бы еще островов Кергелен почитать, где они?
А, ладно, на вахте...
«Жи-изнь невозможно повернуть наза-ад...»
Дверь открывается, чьи-то легкие шаги, зыбкая тень на переборке.
Это ты, Гемма?
ОСТРОВА В ОКЕАНЕ. ЧЕРНАЯ ПТИЦА
«Острова Кергелен расположены между параллелями 48° 25 минут и 50° 00 минут южной широты и меридианами 68°30 минут и 70°35 минут восточной долготы. Они представляют собой обширный шхерный архипелаг, насчитывающий свыше 300 островов и островков. Самым большим из этих островов является остров Кергелен, берега которого изрезаны многочисленными фиордами и крутыми скалистыми берегами...» (Из лоции островов Южной Атлантики)
— Николай Владимирович, можно вопросик? — кашлянув в кулак, позвал Русова Шурик Мухин. Русов кивнул. Сидел он на узеньком откидном стульчике в углу ходовой рубки, читал лоцию. — Может, часок-два мы сможем по островку-то погулять? По земле бы хоть чуток побродить, запахи травы вдохнуть.
— Высадимся, Муха. Так... Читаю вслух. Острова имеют гористый, сильно пересеченный рельеф. Вершины гор покрыты вечным снегом и почти постоянно окутаны облаками и дымкой. Поверхность островов изобилует речками и озерами, в которых нет жизни.
— Нет жизни? Странно.
— Вода из озер и речек ниспадает в океан многочисленными мощными водопадами высотой до 600 метров...
— Увидеть бы такой!
— Помолчи. Птицы на островах гнездятся в изобилии. Из них преобладают вилохвостые качурки, чайки и пингвины...