поржать, чувак,
Но, конечно, с моей стороны это было бы некрасиво.
А потом я плакался, бросила баба, чуть не убился, лечил башку,
Бросила баба, ну охереть, нашёл проблему, вот же в мозгу заело,
Целый сборник стихов наныл, в итоге не помню ни одну строку,
Сжечь бы его, впрочем, лучше отправлю деньги на нужное дело,
Пусть будет, а вдруг поможет кому-то, подарит людям тепла,
Если у них вообще будет время на эти сопли,
Хорошим людям нужны стихи, но ещё нужнее БПЛА,
Медикаменты, броня, прицелы, плащи, фонари, бинокли,
Тепловизоры, шлемы, разгрузка, бинты и рации,
Всякие ещё хорошие вещи для хороших людей,
Спасибо им, будет теперь чем заняться,
Кроме распространения в обществе ужасных и злых идей,
А мои идеи просты: чтобы в честь Лимонова называли улицы,
Чтобы дети в школах читали Долгареву и Караулова,
Ну и ещё меня, простите, такой уж я важный курица,
Лучше уж пусть читают грустного, чем ставят хмурого,
Пока, старый мир, у меня есть новый, привет, с тобой интересно,
Я бы мог ещё по тебе поплакаться, да х*ли толку,
Лучше поставлю Акима и Рича, ребята, спасибо, крутые песни,
И поеду в красивый город, где много роз и осколков,
И не страшно, если для кого-то совсем потеряю имя,
И может, конечно, совсем уже двинулся головой,
Но – совершенно точно – когда я стою со своими,
Я остаюсь собой.
Июнь 2022
«Не будет вам никаких паспортов хорошего русского…»
Не будет вам никаких паспортов хорошего русского,
Кто хороший, а кто плохой – не разглядеть из-за бруствера,
Не поедем теперь никуда мы, такие дела, господа и дамы,
Для них мы все Иваны, даже когда Абрамы.
Да какая им теперь разница, мёртвый Лимонов, живой Сорокин,
Все теперь то ли из Красной армии, то ли из чёрных сотен,
Чёрная метка на лбу что у Быкова, что у Захара,
Хоть замахайся белым флажком, тебя ожидает кара.
Не будет паспортов хорошего русского, вообще никаких паспортов,
На флаге не будет не только красного, но и других цветов,
Что ж, времена лихие – и раз мы теперь плохие,
Что тут ещё сказать?
Слава России.
Июнь 2022
«Под Донецком степи, степи…»
Под Донецком степи, степи,
Белый ветер, чёрный снег,
По степи в зелёном кепи
Ходит добрый человек.
Пьёт из фляги, матерится,
Пересох язык во рту,
В небе птицы, в небе птицы
Расчертили пустоту.
Всё так близко, так знакомо,
Ветер, птицы, пустота.
Человек оставил дома
Кофеварку и кота.
Человек живёт на свете,
Человек ведёт дозор.
Юный Эдичка в планшете
И в наушниках Егор.
Безответно, вязко, зыбко,
В тишине, в ночи, в снегу
Человек идёт с улыбкой,
Говорит: «Я всё могу».
Под Донецком степи, степи,
Птицы чертят пустоту.
Человек живёт на свете,
Возвращается к коту.
Ноябрь 2020
Анна Ревякина
Восемь. Донбасских. Лет
2014 год
«Что ни дом, то короб пустой…»
Что ни дом, то короб пустой,
что ни слово, то сух язык, —
эта боль посильней зубной.
Бог, как опытный ростовщик,
назначает такой процент,
не расплатишься до зимы.
После смерти не будет цен,
только свечечки зажжены.
Под ногами горит асфальт,
и не слышно колоколов,
в этом городе плавят сталь,
проливают свою же кровь.
А за городом светлячки
освещают победный путь,
я гляжу сквозь твои очки,
я желаю к слепцам примкнуть.
Что ни дом, то сплошная скорбь,
что ни голос, то вой сирен.
Этот город был слишком горд,
и теперь он пошёл в размен.
Бог торгуется, как банкир,
не уступит и двух монет.
Бог смеётся, что Божий мир
утверждает, что Бога нет.
Его смех – канонада дня,
город плотно берут в кольцо.
В этот город пришла война,
я боюсь ей смотреть в лицо.
«Я люблю этот город…»
Я люблю этот город —
обетованную степь,
на лице его порох,
он видел воочию смерть.
Он безумен, как шляпник,
разливший нечаянно ртуть.
Этот город внезапен,
но мне не в чем его упрекнуть.
Он стоит на границе —
силы света и силы тьмы.
Он немножечко рыцарь,
его горы – всего-то холмы.
Его вены, усталые вены —
потемневший асфальт дорог.
Его все обвиняют в измене,
сочиняют ему некролог.
Я люблю его, как ребёнка,
не болеет ли, не озяб?
Как же тонко в нём всё, так тонко,
но об этом сейчас нельзя.
Впрочем, в тонкости тоже сила,
тоже правда и благодать.
Я заранее его простила,
если будет за что прощать.
2015 год
«Осторожно, двери закрыты, водитель сосредоточен…»
Осторожно, двери закрыты, водитель сосредоточен,
пассажиры смотрят в окна, как убегают обочины.
С шакальей улыбкой миномётчик выпустит мину,
громко крикнет: «За Україну!»
Раньше за Украину пили, закусывали, а теперь убивают,
миномётчик улыбается миномёту, говорит: «Баю-баю…»
Спите, суки, босоногие сепары, русские пропагандоны,
а я, моторний, поїду до дому.
А ви вже приїхали. Выходите, чего разлеглись-расселись,
миномётчик будет улыбаться, пока не заболит челюсть.
Миномётчику скажут дома: «Розкажи нам, Рома,
вони насправді