Фальк кивнул. Справедливо.
— Так что говорят-то?
— Это зависит, кого спросить. Кое-кто считает, что давно пора. Остальные заявляют, что уж тебе-то не стоило совать нос в чужие дела, — она понизила голос. — И абсолютно все в страшном напряге, как все повернется, если их убил кто-то еще.
Фальк ощутил укол вины, вспомнив о серии непринятых вызовов от Джерри Хэдлера у себя в телефоне. Он решил позвонить ему первым делом с утра.
— А ты что об этом думаешь? — спросил Фальк. Ему стало любопытно.
— Я думаю, что тебе надо быть осторожнее. — Она крутила в пальцах ножку бокала. — Ты пойми меня правильно, я бы многое отдала, чтобы знать: Люк этого не делал.
— Ты думаешь, это он?
Она нахмурилась. Задумалась, прежде чем ответить.
— Не знаю. Я поверить не могла, когда услышала. Но понимаешь, мне, скорее, трудно было поверить, что такое вообще возможно. Из того, что нам рассказали, следовало, что дело было ясное. Знаешь, я даже и не задумалась как следует, мог Люк это сделать или нет.
— Как и много кто еще. И я тоже.
Она криво улыбнулась.
— Никому бы не сказала это, кроме тебя. Но Люк отчасти сам виноват, что он был такая задница.
Позади них в лунном свете серебрились поля; кое-где на светлом фоне темными пятнами проступали дома. Четверо сидели, болтая ногами, на краю скалистого выступа, которым оканчивалось поле. Люк первым перелез через изгородь, попутно пнув знак «ВХОД ВОСПРЕЩЕН» так, что табличка упала на землю. Да он нарочно не брился несколько дней, с раздражением подметил Фальк, и теперь подбородок Люка украшала темная тень щетины. Это было еще заметнее в лунном свете, когда он встал, раскинув руки, на краю обрыва, обозревая открывшийся перед ними вид.
При одном только взгляде на обрыв у Аарона ухнуло в желудке. Но он перемахнул через забор, даже не оглянувшись на остальных. Элли последовала за ним. Люк, красуясь, галантно подал Гретчен руку. Помощь ей была не нужна, но руку она приняла с улыбкой. Теперь они сидели, болтая и смеясь, согреваемые изнутри содержимым полупустой уже бутылки, которую они передавали по кругу. Одна только Элли, когда бутылка добралась до нее, потрясла головой. Серия взаимных подначек, и вот они по очереди наклоняются и глядят вниз, через край. В голове одна молодая дурь и полное отсутствие инстинкта самосохранения.
Фальк чуть приподнял брови, но возражать не стал.
— Быть задницей и быть убийцей — не одно и то же, — сказал он. Гретчен кивнула.
— И понимаешь, я не говорю, что он это сделал. Но был ли он на это способен? — Гретчен бросила взгляд вокруг, будто Люк мог материализоваться поблизости и услышать. — Это совершенно другой вопрос.
Краем глаза Аарон заметил, что рука Люка обвивает талию Гретчен. Склонив голову, он начал нашептывать ей что-то на ухо, и она лукаво опустила ресницы; на щеку легла голубоватая тень.
Аарон остро чувствовал присутствие Элли рядом с собой, но не двигался. Они в первый раз увиделись как следует после того поцелуя под деревом-скалой, почти неделю назад. Никакой определенности. Она работала каждый вечер. Он позволил себе зайти в лавку всего один раз. Она помахала ему из-за прилавка, но это было не то место, где можно было спокойно поговорить.
По дороге к обрыву он немного отстал, надеясь каким-то образом выкроить пару минут с Элли наедине, но Люк тащился рядом, будто приклеенный. Элли не подавала ни малейших признаков, что она помнит о случившемся у дерева-скалы. К тому времени, как они добрались до подножья холма, он уже начал подозревать, что просто-напросто все себе вообразил.
Они топали вверх по тропе; Аарон вполуха слушал историю, которую громким голосом рассказывал Люк. И вдруг Элли повернулась и поймала его взгляд поверх Люковой головы. Она закатила глаза, скорчив страдальческую рожицу. А потом улыбнулась. Радостная, знающая, исполненная их общей тайны улыбка — только для него одного.
Черпая уверенность в этом воспоминании, Аарон качнулся, собираясь придвинуться чуть поближе. Он повернулся было, но замер, даже не двинувшись. Света здесь, над обрывом, было маловато, но кое-что было видно предельно ясно. Среди прочего глаза Элли, то, как они глядели на Люка Хэдлера, пока тот продолжал шептать что-то на ухо Гретчен.
— Люк бывал иногда таким эгоистом, — сказала Гретчен. Она провела пальцем по влажному кольцу, оставленному на столе донышком бокала, смазав четкий контур. — Он всегда был на первом месте, на втором и на третьем, и даже не сознавал этого. Правда? Это ведь не только мне казалось?
Она благодарно взглянула на Фалька, когда он кивнул.
— Прости, — сказала она. — Просто иногда мне трудно бывает отделить того Люка, которого я знала, — ну, или думала, что знала, — от того, что о нем говорят люди.
— Тогда, когда мы были моложе, я всегда думал, что он — честный парень, — сказал Фальк. — Он был очень открытый, что думал, то и говорил. Нравилось тебе это или нет. Но, по крайней мере, всегда было известно, чего от него ждать.
— А теперь?
— Не знаю. Его выходки иногда страшно бесили меня, но внутри я всегда чувствовал, что он — из хороших парней.
— Что ж. Будем надеяться, что так. — Гретчен фыркнула. — Противно думать, что он того не стоил.
— Что ты имеешь в виду?
— Да так, ничего, — вид у нее был смущенный. — Глупости всякие. Я просто имела в виду вообще дружить с ним. И с тобой, и с Элли. Это многое для меня изменило. Люди, с которыми я раньше и водиться-то не стала, начали меня сторониться, будто я заразная или что еще. Но это все были пустяковые подростковые проблемы по сравнению со всем остальным. Ничего серьезного.
Полностью изгнать нотку сожаления из своего голоса ей не удалось. Фальк задумался о том, насколько бурной была ее социальная жизнь до того, как она стала частью их злосчастной четверки. Он вдруг осознал, что без него и без Элли золотоволосой Гретчен стало, наверное, довольно одиноко. Никогда раньше он об этом не задумывался. Потянувшись, он прикоснулся к ее руке.
— Прости, что не поддерживал связь. Это не значит, что мне было плевать, просто… — он осекся. — Я не подумал. Мне нужно было приложить хоть какие-то усилия.
Гретчен чуть улыбнулась.
— Да забудь об этом. Я-то была ничуть не лучше. Возраст, гормоны. Все мы тогда были такие глупые.
Люк встал и потянулся, явно напоказ.
— Пойду отолью, — объявил он. На погруженном в тень лице белым блеснули зубы. — Смотрите, не шалите тут без меня.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});