учитывая то, как он распорядился вашей комнатой, было бы верхом глупости. Оформим на тебя, а он пусть живет.
– Ты что, выгнал его с утра пораньше? – не могла я не возмутиться. Пусть моего папу и не назовешь образцовым родителем, но всё же он был моим отцом, и мне стало неприятно, что его взяли и выставили из дома, не дав нам даже переговорить.
Представляю, в каких выражениях и в каком тоне общался с ним Максим. За одно это стоило на него обозлиться, не говоря уже о самоуправстве с браком. Распоряжается мной как послушной марионеткой! Ишь, встречу он назначил! Я ему покажу встречу!
– Угостил завтраком и отвез со всеми удобствами? Да, – ничуть не смущенный моими словами, проговорил он, ставя на ножки к себе на колени Булочку, закончившую есть. – А теперь срыгнем, – сосредоточился он полностью на дочери, пока я сидела и сверлила его недовольным взглядом. Мой гнев немного утих, но далеко не унялся.
Решив, что бесполезно с ним спорить и ждать понимания, я, налив себе чашечку кофе и положив на блюдце пару сырников, приступила к завтраку, пытаясь убедить себя в том, что всё не так плохо, как могло бы быть. Ну, выйду замуж, ничего же от этого не изменится?
Максим
– Вот видишь, Булочка, можешь же быть хорошей девочкой, когда хочешь, – едва дыша, чтобы не спугнуть свое счастье, говорил я дочери. Она сидела у меня на коленях, играясь с чайной ложкой. А Даша устроилась напротив за столом и ела сырники с кофе.
Ела, надо сказать, как птичка.
– Поешь получше, что-то более сытное. Нам нужно будет много кататься сегодня, ты проголодаешься. Насколько я знаю, примерки платьев отнимают много энергии.
– Конечно, ты знаешь, – пробормотала себе под нос злючка.
– И что бы это значило? – вскинул я бровь, продолжая наблюдать за милой и домашней Дашей. В этом банном халате и с распущенными волосами она выглядела очень аппетитно, и я едва держался, чтобы не подойти к ней и не зарыться пальцами в ее волосы и запрокинуть голову, обрушиваясь на влажный рот жадным поцелуем…
– …не понаслышке, – закончила свою фразу Даша, начала которой я не услышал, застигнутый своими переживаниями.
– Прости, – кашлянул я в кулак, пытаясь сосредоточиться, – я пропустил твою фразу.
– О чем ты думаешь? Я, вообще-то, не с другого конца света говорила! Или хочешь услышать еще раз, что у тебя куча женщин, которых ты не раз водил по дорогим бутикам, истощая их энергоресурсы? – сверкая глазами, делала мне выволочку грозная пигалица.
Вы посмотрите на нее! Это что, ревность?
– Тебя так волнуют мои женщины? – спросил я, улыбаясь, как Чеширский Кот.
– Не будь таким самодовольным и не переводи постоянно тему на предмет своей неотразимости. Представь себе, не каждая мечтает оказаться рядом с тобой!
– Да? – снова вскинул я бровь, наслаждаясь перепалкой. – Ну, пока я точно забуду о других женщинах. Договор работает в обе стороны. Ты прекращаешь отношения с Костиком, а я не буду встречаться на стороне ни с кем.
– Пока? – уцепилась Даша за это слово. Кажется, оно ей чем-то не понравилось. Вот ведь женщины. Еще не жена, а поведение как у ревнивой супружницы со стажем.
– Ну, там мы посмотрим, – отделался я общей фразой, не желая развивать тему, поскольку пришлось бы признаться, что никакие другие женщины мне станут не нужны. Ведь мою постель будет согревать одна-единственная и любимая женщина. – Нам ехать пора. Одевайся, – кинул я ей и встал, собираясь пойти и одеть Булочку, а потом замер на месте. – Кстати, а у тебя есть нормальная одежда?
– В смысле нормальная?
– Ну, – помахал я рукой в воздухе и поморщился, – не эти твои объемные толстовки и джинсы с рваными коленками. Лучше бы тебе надеть платье для посещения бутиков и встречи с организатором свадеб. А еще давай без своих этих старушечьих пучков на голове, – посоветовал я ей и подошел, чтобы вплести руку в волосы. Шелковистая влажная масса заструилась между ними, приятно лаская кожу. – У тебя очень красивые волосы. Не надо их прятать. Пусть высохнут прямо так и останутся мягкими волнами.
Сказав комплимент, я никак не ожидал, что вызову бурю. Даша дернулась и отпихнула мою руку.
– А что по поводу макияжа, мистер Совершенство? Может, стрелки смоки-айс? Или побольше хайлайтера? А! Я еще могу по дороге забежать в клинику пластической хирургии и закачать в губы филлера. Простите, сделать грудь себе не успею! Но могу записаться на процедуры по вашему списку!
– Это что еще за закидоны, Даша? – зарычал я, взбешенный ее наглым тоном.
А она вскочила и встала прямо напротив меня, вытянувшись в струну.
– А то! Что это за вечное желание меня переделать? Повторяю! – она тыкнула мне в грудь острым пальцем. – Я такая, какая есть. Не устраивает…
– Что? – наклонился я к ней, прожигая злым взглядом. – Не устраивает, ищи другую жену? Я-то найду, проблем не будет. Только свистну, очередь выстроится. Только твой папаша пойдет просить милостыню или будет в помойке ковыряться, он же бомж. Ты, смею заметить, тоже – по его милости. Так что прикрой свой дерзкий ротик и найди приличное платье! А если нет, то мы заедем и купим его. Быть моей женой не просто слова. Не просто подпись в бланке. Ты должна соответствовать моему статусу. Поняла меня, Да-а-аша?
Даша
– На… Наверное, я погорячилась… – набралась я смелости и попыталась извиниться, глядя на насупленного Максима, сжимающего руль сильными ладонями.
– Что ты там бормочешь? – спросил он грубовато, вырванный моими словами из каких-то своих мыслей.
– Я хочу извиниться. Я тебе действительно очень благодарна, никто другой на твоем месте не стал бы помогать нашей семье.
– Это хорошо, что ты умеешь признавать ошибки, – кивнул он с довольной улыбкой, поглядывая на меня и на Булочку, сидящую на своем детском кресле на заднем сиденье автомобиля. – Очень хорошее качество для жены. Фиктивной жены, – добавил он спустя паузу.
– Извини, что у меня нет платьев, – снова извинилась я, и Максим поморщился.
– Ладно, не перебарщивай, скоро начнешь извиняться за то, что дышишь.
«Ну почему он