Бахадур Пран Гопал Мукерджи, генеральный директор почты в Дакке, пригласил меня к себе, приготовив также в качестве приманки вероятность услышать изложение Бхагаваты двумя очень образованными Госвами, а также встретиться с Матаджи, которая, добавил Рай Бахадур, произвела на него очень глубокое впечатление. Я не придал особого значения Матаджи, но с готовностью принял приглашение моего друга, поскольку оба Госвами, которых он упомянул, пользовались большим уважением как прекрасные представители бенгальской школы вайшнавизма. Итак, я поехал в Дакку, и через день или два после приезда я в компании Рая Бахадура и Шриджута Нани Гопала Банерджи, профессора санскрит в Университете Дакки, отправился в Шахбаг, великолепный сад Наваба Дакки. Ушедший Рамани Мохан Чакраварти, впоследствии известный как Бхоланат, муж Ма Анандамайи, был тогда управляющим садами Шахбаг.
Рамани Бабу тогда жил в небольшом доме в саду со своей семьей, то есть Ма Анандамайи и одним или двумя другими членами семьи. В доме было две комнаты, одна совсем маленькая, а другая немногим больше. Сгущались вечерние тени, и обширный и тщательно ухоженный сад выглядел тёмным из-за высоких деревьев, наполняя наши сердца благоговением, в то время как сладкий аромат многочисленных цветущих растений поблизости добавлял редкое очарование. Нам дали асаны (небольшие ковры для сидения на полу) в большой комнате и возле двери между комнатами, сидел Рамани Бабу, а в маленькой комнате сидела Матаджи. Она ещё не разговаривала с незнакомцами, и вопросы и ответы, шли через Рамани Бабу Она сидела, частично прикрытая вуалью, так что я не мог полностью разглядеть её лицо.
Не успел я занять своё место, как почувствовал себя в особом душевном состоянии, которого у меня раньше не было, и причина которого до сих пор остаётся для меня загадкой. Я отправился на встречу с Матаджи, ничего не ожидая и без особого интереса. Состояние ума, о котором я говорю, трудно описать. Все мысли, казалось, исчезли; и хотя я практически не обращал внимания на окружающее, было чувство наслаждения, возникающего как будто ниоткуда. Почти всё время, пока я находился в присутствии Матаджи, мой ум пребывал в таком состоянии.
Мы вышли вместе с Раем Бахадуром. Несколько удивленный тем, что произошло, я обсудил с ним это по дороге. Он дал мне для этого шастрическое название. Что поразило меня тогда, как поражает и поныне — это был опыт, который пришёл сам по себе.
Я бы расценил это как случайность, если бы не тот факт, что подобное переживание пришло ко мне в следующем году (в 1926 г.) в «Шибнивасе» в районе Надия при тех же обстоятельствах, то есть когда я сидел рядом с Матаджи, а на нас опускался вечер.
Поэтому я пришёл к мысли, что в обоих этих случаях Матаджи по причинам, известным только ей, вызвала у меня особое душевное состояние, и я почувствовал влечение к ней. Так началось наше знакомство, которое по её невыразимой милости превратились в самые дорогие отношения (связь) на свете.
К 1927 году Матаджи начала разговаривать со всеми, кто искал её благословения, без ограничений, которые она налагала на себя до сих пор. О, что за прекрасные дни, которые мы провели тогда в её обществе! Теперь она не входит в жилые комнаты семей, состоящих в браке; и куда бы она ни приехала, её должны поселить в храме или ашраме. Но в те дни она приходила в наши дома просто как член семьи. Хозяйки дома готовили свои постели рядом с постелью Матаджи, где они спали возле неё. Но обычно времени на сон было очень мало, потому что киртаны и разговоры с ней продолжались до поздней ночи, иногда даже до раннего утра.
В такие дни Матаджи выслушивала всех, иногда рассказывала о своём собственном раннем опыте и, конечно, добротой речи, милосердным взглядом и прекрасными манерами внушала не только любовь и привязанность к ней, но и веру в то, что её присутствие окутывает нас и защитит при любых обстоятельствах. Нам не приходило в голову задаваться вопросом, была ли она Сиддха Махатмой или Божественным воплощением.
Мы чувствовали, что она — Мать, и что мы можем на неё положиться. Если бы мы только могли быть с ней всегда в этой жизни и в следующих, то мы были бы совершенно счастливы, и большего мы не хотели. Совершенно очевидно, что она забрала наши сердца, и они принадлежали ей прежде, чем мы это осознали — разум вступил в игру гораздо позже.
В феврале 1945 года бхакты Матаджи в Бергампуре (Бенгалия) организовали празднование, длившееся две недели, в честь её приезда, и некоторые саньяси и садху проделали весь путь из Бенареса и других отдалённых мест, чтобы присутствовать на этом мероприятии. Я встретил там учёного Свами Шри Сампрадаи, который приехал из Вриндавана. В ходе разговора он спросил меня: «Что ты думаешь об Анандамайи Ма?» Я ответил уклончиво: «Божественная Сила (Дайви Шакти) проявляется в ней». Свамиджи сказал: «Матаджи, безусловно, — величайшая святая. Однако мы не можем, веря так, как мы верим в Шастры (индуистские писания), соглашаться с людьми, которые заявляют, что она — божественное воплощение или что она сама Бхагавати».
Другой очень старый святой человек пал ниц перед Матаджи, сказав: «Это сама Вселенская Мать (Свайам Джагадамба)». Когда кто-то спросил Матаджи, почему она позволила ему упасть к её ногам, ибо при этом его ученики были обижены, она ответила: «Скажи им, что ноги Бабы всегда на моей голове».
Я придерживаюсь мнения, что для нас это пустая и совершенно бессмысленная дискуссия о том, является ли Матаджи божественным воплощением или Сиддха Махатмой. В то время как все остальные существа приходят в мир в соответствии с законом Кармы, Аватары приходят по своей собственной воле. Махатмы Сиддхи, как хорошо известно, также свободны от майи и приходят на землю по собственной воле, исходя из своих самскар, делающих добро миру. Некоторым, однако, трудно рассматривать Матаджи как Сиддха Махатму, так как у нас нет никакой информации о какой-либо её садхане в этом теле.
Но на этот счёт нет места никаким сомнениям. Я сам навёл справки. Первый случай, когда Матаджи обнаружили в Бхава Самадхи, произошёл, когда она жила в нашей деревне (Астаграмма), и у меня есть свидетельства не только надёжных людей, а вообще всех, кто жил поблизости от этого места, что это продолжалось девятнадцать часов, в течение которых она не подавала признаков жизни, настолько, что муравьи собрались вокруг её глаз.
Различные стадии, которые она прошла после этого, пришли естественно и