class="p1">Мать была в Бенарасе. Её уговорили посетить большую школу, и она, как обычно, любезно согласилась. Мать и её тогда ещё очень небольшая компания приехали туда прохладным вечером. Её провели к красиво украшенной трибуне через прекрасный сад, освещённый разноцветными электрическими лампочками. Мы все сели вокруг неё, а потом некоторые люди начали петь киртан.
Мы с Абхоем сидели прямо у ног Матери. Абхой принёс небольшой сверток с постельным бельём Матери, в то время как я держал в руке её тапочки. Внезапно, когда киртан был в полном разгаре, Мать поднялась с возвышения. Я сразу же поставил тапочки, и она сунула в них ноги. Затем она быстро вышла из пандала, Абхой и я последовали за ней. Ма умчалась как ветер, и нам пришлось бежать, чтобы не отстать от неё.
Сад был огромным, а вход был далеко, но через несколько секунд мы оказались у ворот. Как раз в этот момент из своей машины выходил один мужчина. Он, очевидно, приехал за даршаном Ма. Он удивился, увидев Матаджи только с двумя спутниками. Он сложил руки на груди и спросил, что мы делаем у ворот. Было видно, что Мать очень спешила.
Она сразу же попросила отвезти её на железнодорожную станцию. Он нерешительно открыл дверцу машины, Ма сразу же села, попросив нас сесть «быстро, быстро». Дверь за нами закрылась, и мужчина отвёз нас на станцию Бенарас Кантт. Как только мы приехали туда, он спросил Ма, куда она хочет поехать. «В Сарнатх», — был ответ. Мужчина пытался убедить Матаджи, что до следующего утра поезда в Сарнатх не будет, но Ма стояла настояла на своём.
Он пошёл купить три билета первого класса до Сарнатха, пока мы сидели в зале ожидания. Едва он вернулся с билетами, как на станцию приехал поезд. Ма вошла в пустое купе первого класса, и мы последовали за ней, а мужчина продолжал бормотать, что это почтовый поезд, который не остановится в Сарнатхе. Мать, однако, не обратила внимания на его увещевания, и вскоре поезд отошёл от станции.
Через какое-то время поезд остановился (так бывает, когда нет разрешающего сигнала). Мать открыла дверь купе, спустилась вниз и крикнула нам: «Спускайтесь, спускайтесь скорее». Абхой спрыгнул вниз со свёртком постельного белья Ма в руке, а я побоялся последовать его примеру, так как было непроглядно темно, и я почти ничего не видел. К тому же я был громоздким, и такие спортивные подвиги, как спрыгивание с поезда, были мне не по силам.
Пока я колебался, Ма протянула мне руку. Поезд засвистел, и в отчаянии я рискнул прыгнуть. Ещё чуть-чуть и было бы поздно, так как поезд немедленно тронулся. Затем мы обнаружили, что оказались недалеко от станции Сарнатх и стоим между железнодорожными путями. Ма спросила нас, знаем ли мы дорогу к недавно построенной Бирла Дхарнасале. Ни Абхой, ни я никогда раньше там не были.
Затем Ма пошла, и мы последовали за ней. Мы погрузились в полную темноту, не было видно ни одного огонька. Мы понятия не имели, куда ведёт нас Ма. В конце концов, преодолев довольно большое расстояние, мы подошли к большим воротам. Привратник сказал нам, что это был вход в Бирла Дхарамасалу. Ма вошла, а мы за ней. Внутри Дхармасалы тоже было довольно темно, но Мать без колебаний двинулась в определённом направлении, казалось, она точно знала, куда хочет идти.
Она прошла по большой веранде и, толкнув дверь, вошла в комнату. Там горел маленький фонарь. Комната была совершенно пуста, если не считать пары деревянных диванов, расставленных у стен. Ма подошла прямо к одному из них и непередаваемым тоном, в котором звучали смех, нежность и всё сострадание в мире, воскликнула: «Вот и я, вот и я». Теперь мы заметили фигуру женщины, которая села и громко всхлипнула. Мать обняла её, повторяя: «Вот я, вот я и пришла… не плачь больше». Мы подошли ближе и узнали в плачущей женщине давнюю преданную Ма. Постепенно она успокоилась, и мы все поднялись на крышу здания и провели там какое-то время. Вскоре из Бенараса прибыли последователи Ма. Мужчина, который довёз нас до станции, доложил Диди, куда отправилась Ма, а затем привёз её и остальных в Сарнатх.
Ма была в прекрасном настроении, смеялась, разговаривала и шутила с преданной. Мы очень поздно поужинали, а потом все легли спать на крыше рядом с Матаджи.
Позже выяснилось, что преданная приехала из какого-то далёкого места, чтобы повидаться с Ма. По прибытии в Бенарас ей ошибочно сказали, что Ма в Сарнатхе. Без дальнейших расспросов она наняла двуколку и отправилась в Сарнатх, но обнаружила, что Ма там нет, и её там даже не ждали. Тем временем двуколка уехала, и поезда тоже не было, чтобы отвезти её в Банарас. Поэтому она осталась на ночь совсем одна в огромном пустом доме для паломников. Что ещё хуже, у неё поднялась температура, и она чувствовала себя совсем плохо. Когда она отчаянно плакала по Матаджи, Ма внезапно появилась в её комнате. Это лишь один из бесчисленных примеров любящей доброты и милосердия Матаджи. Джей Ма.
Слова Ма
Взывать к Нему никогда не бывает напрасно. Молитва должна продолжаться, пока не будет получен ответ. Это всего лишь «Я», которое взывает к себе, и никто иной, как «Я», которое осознаёт себя. Непрестанной молитвой обретается Тот, Кто цел (акханда). Собственное «Я» (Атма), Жизнь своей жизни, Возлюбленный своего сердца — это Тот, Кого следует с нетерпением искать. Сколько раз вы приходили в этот мир, желая и испытывая его мимолетные радости и печали. Молитва, призыв к Нему, с помощью которой стираются противоположности отречения и наслаждения, именно этот призыв должен стать самым главным в жизни.
***
Действие, направленное только на Бога, есть действие — всё остальное бесполезно, является бездействием, деятельностью на пути смерти. Погрузиться в Свакрию, в действие, которое заканчивается познанием себя, — является долгом человека как человеческого существа.
***
Только ты существуешь, ты и только ты. Воистину, ты заключён во всём. Опять же, ты действительно являешься ИМ. Во всей бесконечности есть ОН и никто другой.
***
Человек кажется воплощением желаний. Желания — это то, о чём он думает, и желания — это то, что он получает. Созерцайте своё истинное существо — иначе возникнут желания, неправильные действие, беспомощность, страдание и смерть.
Глава 9
МАТЬ — ВЕЛИЧАЙШАЯ СВЯТАЯ
Накануне летних каникул 1925 года мой очень уважаемый друг Рай