эгоистичные импульсы в социальную форму без эмоциональной потери и неудовольствия; способность извлекать из импульсов стада моральную энергию, превосходящую любую, которую можно получить от чисто эгоистических источников.
Взаимоотношения, развитие которых, разумеется, зависит от стадной доступности, позволяют стаду действовать как единое существо, чья сила намного превосходит сумму сил индивидов.
Однако взаимоотношения в биологическом смысле никогда систематически не культивировалось человеком, они развивались бессистемно и подвергались враждебным влияниям, заражающим общество, в котором преобладают нерегулируемые конкуренция и отбор. Результатом является расточительность человеческой жизни и труда, безразличие к страданиям, жестокость и бесконечное классовая разделение человеческого общества. То, что я назвал сознательным руководством, по-видимому, является единственным средством, с помощью которого хаос может быть преобразован в организованную структуру.
За пределами стадных единиц формы органической жизни в каждый момент времени, похоже, в значительной степени определяются давлением среды, и конкуренция выборочно уничтожает типы, которые не годятся для существующих условий. Как бы много или мало этот процесс естественного отбора ни определял направление общего эволюционного процесса, эта особенность жизни животных безусловно оказывает активное влияние. Можно предположить, что при определенных обстоятельствах естественный отбор имеет тенденцию ограничивать вариации, вместо того чтобы поощрять их, как это предполагалось. Когда внешнее давление очень сильно, некое свободное изменение, вероятно, будет серьезным недостатком для вида, и, если оно сохранится, вид может оказаться под угрозой фактического уничтожения. Возможно, естественный отбор способен отдавать предпочтение стабильным и непрогрессивным типам за счет изменчивых и «прогрессивных», если такой термин уместно применить к видам, продвигающимся к вымиранию. О таком возможном фиксирующем действии естественного отбора заставляет подумать то, что появление механизмов, защищающих индивида от прямого действия естественного отбора, по-видимому, привело к росту изменчивости. В многоклеточных организмах отдельные клетки, уйдя из-под прямого давления естественного отбора, начали изменяться и стали способны на значительную специализацию. В стадных единицах происходит то же самое: индивиды получили свободу изменяться и обрели специализацию без риска, который угрожал бы одиночному животному.
Значит, внутри стадной единицы естественный отбор в строгом смысле приостановлен, и вытекающая из этого свобода позволила обеспечить богатое разнообразие среди индивидов. Это разнообразие предоставляет материал, из которого могло бы строиться сложное и удовлетворительное общество при наличии постоянного дискриминационного влияния. К несчастью, сейчас в человеческом обществе действуют иные силы, непостоянные по направлению и изменчивые по силе, так что богатство исходного материала, которое должно иметь большую ценность при систематическом и координирующем отборе, только вносит путаницу в результат. Действительный механизм, благодаря которому общество, выросшее в силе и сложности, выросло также в смятении и беспорядке, – это особенность коллективного разума, которая автоматически отдает монополию на власть ментальному типу, который я назвал стабильным, а общепринятое мнение называет нормальным. Из этого типа выходят наши самые авторитетные политики и чиновники, епископы и директора, успешные юристы и врачи, а также их верные заместители и преданные слуги. Психическая стабильность – их главная характеристика, они, как говорится, «знают, на что способны», уверены в реальности своих целей, невосприимчивы к новому и странному, верят в устоявшееся и привычное, способны игнорировать все, что считают неприятным, нежелательным, неправильным, и убеждены, что в целом во вселенной ощущается высокий моральный дух, проявляющийся в прогрессе цивилизации. Такие черты не отрицают высоких интеллектуальных способностей, большой энергичности и упорства, как и доброты, щедрости и терпеливости, но вряд ли компенсируются ими по социальной ценности.
Увы, в 1915 году нет никакой необходимости перечислять свидетельства беспорядка, жестокости, расточительства и слабостей, которыми изобиловало человеческое общество, ведомое умами такого типа. Под их правлением цивилизация на протяжении всего развития никогда не приобретала органического единства структуры; ее дефекты не получали рационального лечения, а скрывались, игнорировались и отрицались; вместо того чтобы быть радикально перестроенной, цивилизация поддерживалась в презентабельном виде с помощью заплат и подпорок, краски, шпаклевки и побелки. Здание, и без того бывшее небезопасным, при разразившейся ныне буре грозит вовсе развалиться.
То, что европейская цивилизация, приближавшаяся, казалось бы, к расцвету могущества, может завершиться такой страшной катастрофой, как нынешняя война, ясно доказывает: ее развитие было радикально порочным. Это вовсе не означает, что войну могли предотвратить непосредственно заинтересованные. Почти наверняка нет. Война явилась следствием внутренних дефектов эволюции цивилизации; следствием того, что прогресс человечества был пущен на самотек и шел под влиянием взаимодействующих разнородных влияний, неизбежно возникающих в стадной единице, индивиды которой способны на разнообразные реакции. В такой атмосфере только стойкие умы способны процветать и пробиваться к власти; и они по своим качествам не в состоянии определить необходимые шаги правительства или воплотить их в жизнь.
Судя по текущим событиям, метод предоставления развития общества беспорядочной сумятице сил, преобладающих в нем, сведен к абсурду, и природа указала сознательное руководство судьбой человека как единственный механизм, с помощью которого социальная жизнь столь сложного животного может быть гарантирована от катастрофы и доведена до полного раскрытия возможностей.
Стадная единица, направляемая сознательным руководством, представляет биологический механизм нового типа, стадию эволюционного процесса, способную укрепить превосходство человека и обеспечить полное развитие его социальных инстинктов.
Такое руководство должно принимать во внимание прежде всего биологический характер человека и понимать, что его состояние обязательно прогрессирует в соответствии с природными способностями – или ведет к разрушению. Необходимо отказаться от статичного взгляда на общество, которое нужно только поддерживать, и принять более динамическую концепцию государственного управления как чего-то активного и экспериментального, стремящегося к новым возможностям человеческой деятельности и новым завоеваниям человеческой воли. Такой подход открыл бы, каким природным наклонностям в человеке следует потакать, и сделал бы эти наклонности уважаемыми, а какие следует контролировать для пользы вида. С одной стороны, культивировались бы взаимоотношения и альтруизм, с другой – храбрость, мужество, гордость и предприимчивость. Национальное единство развилось бы до общности интересов и взаимопонимания, о которых не приходилось и мечтать; и таким образом национальное объединение обрело бы самообладание, стойкость и моральную силу, которые сделали бы его настолько очевидно непобедимым, что война ушла бы из повестки дня. Для народа великодушного, обладающего самообладанием и ясным видением, единого в чувствах и осознающего свою силу завоевание других наций представило бы свою полную тщетность. На первый план вышли бы другие задачи: более сложные, смелые и новые, требующие предельного напряжения человеческой воли и интеллекта; простой захват залитой кровью земли представлялся бы варварством; добычей стали бы пространство и время, целью – судьба и человеческая душа; человек отправил бы корабли в бездны эфира и обложил данью солнце и звезды.
Одна из особенностей нынешнего кризиса, придающая ему биологическое значение, в том, что именно один из противников – Германия – обнаружил необходимость и ценность