последнее Кали совершенно не верилось.
Она несколько раз обернулась, глядя на место, где он стоял у скопления деревьев поближе к улице и почти нагло наблюдал за ней.
Она также чувствовала в нём застенчивость.
Большая часть парка у реки была отдана под засев и разрушение после начала войны, и теперь много деревьев и травы исчезло, сменившись пылью, как и в остальной части города. И всё же на участках возле крупных отелей, включая «Маджестик» и «Риверсайд», сохранились деревья, цветочные клумбы и небольшие газоны, скамейки и фонари. Кали даже видела на реке прогулочные паромы — видимо, чтобы наблюдать за войной с коктейлем в руке или просто краем глаза увидеть смерть, но не оказываться в зоне боевых действий, где тебя может подстрелить местный вьетконговец.
Кали вновь покосилась на Дигойза.
Теперь он закурил — вероятно, hiri, поскольку эти сигареты предпочитало большинство видящих.
И снова он не пытался скрыть от неё этот факт или как-то спрятаться.
Он также не пытался приблизиться к ней. Он просто смотрел, как она стоит у реки, и его лицо было таким же пустым, как и в тот день, до того, как Кали узнала, что он в курсе её слежки.
Отсутствие выражения на его лице уже не обманывало её, как и безразличие, которое он пытался изобразить.
Она также чувствовала в нём что-то ещё.
Он не хотел, чтобы она находилась здесь.
То, что она открыто стояла прямо на берегу реки, вызывало в нём тревогу. Ему казалось, что она слишком приметна на этом берегу, освещённая солнцем.
При других обстоятельствах эта мысль могла бы её позабавить. А так она задалась вопросом, может, он стремится по-своему защитить её.
Возможно, его беспокоила мысль о том, что её может найти Териан.
А может, дело в той другой видящей, которая явно хотела иметь больше прав на него и его тело, чем сам Дигойз был готов ей дать.
Нахмурившись, Кали наблюдала, как он стоит у тех деревьев и тревожится всё сильнее. Он не просто волновался. Он также колебался в нерешительности.
Что бы он ни твердил себе, он явно хотел вновь поговорить с ней.
Кали хотела подчиниться, но осознала, что не доверяет тяге, которую чувствовала в его свете — почти одержимому качеству, которое становилось всё заметнее, пока она украдкой сканировала его своим aleimi. Он притягивал её беглыми рывками, иногда весьма сильно, и она чувствовала, как он пытается убедить её, будто её присутствие его вовсе не волновало.
Она также чувствовала в нём ту нестабильность, которую замечала с расстояния.
Затем реальность ударила по ней, когда она вспомнила предостерегающие слова Уйе.
Дигойз начинал фиксироваться на ней. Может, он ещё не полностью достиг этого состояния, но начальные признаки уже проявлялись.
Уйе предупреждал её об этом.
Он понимал, как работает психология большинства мужчин-видящих.
Он понимал их потребности, и более возвышенные, и те, что жили в примитивной, бессознательной форме, в более древних участках их мозга. Уйе, похоже, считал, что некоторые примитивные склонности усиливались от тесной связи с Шулерами. Шулеры редко имели возможность нормально взаимодействовать с другими видящими, во всяком случае, по словам Уйе… во всяком случае, не так, как положено взаимодействовать видящим.
Они также редко встречали мужчин или женщин видящих с открытым светом, которые не защищали свой aleimi на постоянной основе. Уйе предупреждал её, что это наверняка повлияет на Дигойза Ревика и на любого другого видящего.
Похоже, Уйе считал, что это особенно повлияет на кого-то вроде него.
Он также предупредил Кали, что это может сделать его опасным.
Конечно, Уйе использовал вовсе не слово «опасный».
Кали осознала, что понимает это лучше, чем ей хотелось бы. Возможно, она понимала даже менее очевидные чувства, сплетавшиеся за пределами того примитивного желания, которое она теперь чувствовала в Дигойзе.
На определённом уровне она могла даже сопереживать.
Однако не могла быть уверенной в том, что он сделает из-за этих порывов.
Кали знала, что Уйе прямо сейчас орал бы и матерился, если бы знал, в какой она находится ситуации, и что Шулер начал открыто следить за ней.
Если она не будет осторожна, Уйе почувствует её беспокойство через связующие структуры и попытается понять, что она делает, где она и с кем.
Затем Кали придётся разбираться не только со своими опасениями, но и со страхами своего супруга.
Она также гадала, мог ли Дигойз позволить себе следить за ней в данный момент.
Разве он не занят работой? Где его друзья?
Где Териан?
Она знала, что Организация не давала ему сидеть без работы, как и всем своим верным слугам. Как он мог просто стоять тут часами и наблюдать, как она смотрит на лодки?
Кали точно не знала, как он в тот первый день отреагирует на её попытки заговорить с ним, но она ожидала, что он какое-то время будет слишком занят местной работой, чтобы беспокоить её, и что пройдёт как минимум несколько недель, пока он обдумает её слова и попытается решить, говорит ли она правду. Она ожидала, что он проведёт свои Барьерные экскурсы и попытается подтвердить её слова, возможно, даже заручится помощью друзей, имевших талант прозорливости — например, обратится к Териану или к своей девушке, если она обладала такими навыками.
Кали не знала, какие точно цели Шулеры преследуют в этом регионе — да и не хотела знать, поскольку никак не могла повлиять на них или изменить. Однако она знала, что у них имелись некие цели, а Дигойз играл ключевую роль в их реализации. Она также могла в общих чертах предположить, что это за цели.
Она невольно заметила перемену в свете, окутывавшем город, а также в конструкциях, организовывавших этот живой свет.
Надвигалось нечто.
В воздухе витала какая-то перемена, направлявшаяся в их сторону.
Она чувствовала, что отчасти за этим стоят Шулеры, изменявшие свет вокруг самого города, но также улавливала, что не один игрок манипулирует закулисьем. И всё же Шулеры, которых Кали мельком видела в Барьере (а иногда даже из окон отеля), в последнее время казались более занятыми, как будто готовились к чему-то большому.
Не только видящие казались более напряжёнными.
Она также улавливала шепотки местных (и в мыслях, и в непосредственных словах), а также иностранцев, проводивших время в Сайгоне. Вчера эти шепотки были посвящены большому политическому протесту, который, по слухам, случится скоро.
Кали не знала, связана ли с этим возросшая активность Шулеров, но это вполне может быть так.
Она вынуждена была полагать, что