Она перевела взгляд на знакомый яшмовый столик. Кольца Юрая там, разумеется, уже не было, зато на небольшой подставке лежали два камня: густо‑синий сапфир и изумруд нежно‑салатового цвета. Изумруд был тот самый, из лавки ювелира: камень, в который она когда‑то входила своим сознанием. Ох, и давно же это было! Почитай, в другой жизни. Теперь этот изумруд был магически завязан на Зборовского, а сапфир – на его преподобие. Настроившись на камни, Энцилия могла ощутить состояние своих друзей и может быть, даже подпитать их энергетику через поток одной из стихий. Но сейчас с самоцветами происходило что‑то странное. Цвет обоих камней стал глубоким и насыщенным, потом в зеленой глубине кристалла Зборовского появились красные сгустки, он затуманился и похолодел; сапфир же, напротив, неожданно засветился изнутри… Леди д'Эрве вскочила из кресла и рванулась к столику, но не успела: камень Юрая‑отшельника хрустнул и разлетелся на мелкие осколки. Магический контакт был разорван.
…..
Барон с трудом разлепил глаза. Еще мгновение назад он вскакивал с земли, уворачиваясь от дубины одного разбойника и отбивая мечом удар сабли другого. И видел краем глаза, что Юраю приходится туго, хотя помочь в этот момент не мог ничем. Но тут разом полыхнуло, запахло магией, его протащило сквозь что‑то непонятное, вязкое, и шарахнуло оземь…
Зборовский ощущал себя вывернутым наизнанку, но все‑таки собрал какие‑то силы и огляделся вокруг. Сейчас непревзойденный мастер меча лежал полуживым на траве, на небольшой поляне, а рядом без сознания валялся охраняемый субъект, он же начальник экспедиции – его преподобие тайный советник. Чуть поодаль лежали и кони. Кобыла Юрая, похоже, была уже мертва, а Черноух еще подавал признаки жизни, хотя обе его передние ноги были переломаны. Уцелели и дорожные сумки, а значит, какие‑то деньги и немного еды у них еще было. Но где же они теперь находятся, куда их вынесло этим бестолковым и совершенно неуправляемым телепортом? Барон подполз к Юраю – встать на ноги он был еще не в состоянии. А волшебник дышал медленно и слабо, разбудить его не удавалось.
Зборовский сел, опираясь на плечо лежавшего товарища и поджав под себя ноги.
Итак, что он имеет? Находятся они неизвестно где. Юрай полуживой и ничего не соображает. Передвигаться не на чем, как выбираться и куда – непонятно. В человеческом облике сил у барона никаких, одна надежда на вампирские способности. А их еще и пробудить надо…
Он огляделся и ужаснулся тому, что ему сейчас предстояло. Но другого выхода не было.
– Эх, Черноух ты мой, товарищ мой верный… Сроднился я с тобою, как ни с кем другим, будь то человек, оборотень, леший или тролль. И от врагов ты меня уносил, бывало, и стоял как влитой, не дрогнув, если мне надо было точный удар нанести, и слушал меня, и понимал… Прости меня, вороной, но нет у меня другого выхода. Прости!
Барон смахнул с глаз навернувшуюся слезу, вздохнул – и вонзил в шею коня свои вампирские клыки.
13. Татьянин день
Осенний лес полнился красками, звуками и запахами. Склоняющееся к закату солнце лениво высвечивает желтеющие листья кленов и берез, ржавую подстилку опавшей хвои, буро‑зеленый бархатистый мох на валунах и по стволам кряжистых дубов, ядовито‑красные вкрапления мухоморов и волчьей ягоды, а кое‑где – даже синие всполохи припозднившихся соцветий барвинка. Сыровато и тягуче пахнет спелыми грибами – подосиновиками, рыжиками, груздями. Резко и противно шибануло кислой вонью от соседнего дерева – ага, здесь местный волк пометил границу своего участка охоты! Над головой щебечут сойки, мерно и неторопливо долбит по стволу дятел, под лапами едва слышно шелестит увядающая трава, где‑то поблизости пискнула полевая мышь, неосторожно наткнувшаяся на сучок…
Сейчас Тенги была вполне сыта, поэтому она спокойно и неторопливо пробиралась по лесу, не обращая внимания на мышей, мелких птиц и прочую возможную поживу – крепко сложенная и упитанная лиса почти черного окраса, с немногими рыжеватыми пропалинами. Сегодня ее интересовала не добыча, а сама Бородаева Роща – легендарный заповедный лес восточных сказаний, в котором она оказалась впервые. И лисица неспешно перебирала лапами, продвигаясь от тропы к тропе, от пригорка к пригорку, а иногда надолго застывая у чьей‑нибудь заброшенной норы или завидев пустеющую охотничью избу. Вглядываясь, вслушиваясь, внюхиваясь в этот новый для себя мир… Мелькнувшие пару раз в отдалении местные лисы – характерно рыжие и чуть мелковатые по сравнению с Тенги – не торопились выяснять отношения с незнакомкой, безошибочно определив, что она здесь только из любопытства и не собирается посягать на чужие владения. Медвежьи и волчьи угодья черная красавица пока что обходила по краю, а зайцы и прочая мелкота сами бросались наутек, едва почуяв ее приближение. Так что путешественница могла спокойно осматриваться себе дальше, чем она и занималась уже третий день.
Но в какой‑то момент в приглушеную симфонию лесных звуков ворвалось сердитое всхрапывающее сопение, сопровождаемое треском проламываемых зарослей. О да, это был именно он, звеберь – властелин здешней Рощи, на которого и хотела полюбоваться Тенги. Воистину красив хозяин леса, ничего не скажешь: могучий рогатый исполин на коротких широких лапах, заканчивавшихся твердыми раздвоенными копытами, с крутым лбом и широко распахнутыми ноздрями. Его полосатая коричнево‑желтая шкура была прочна и тепла, на левом плече виднелся различимый, хотя и давно заживший шрам, а при каждом движении под шерстью перекатывались могучие мышцы, которые не мог скрыть короткий подшерсток. От животного пахло властной и уверенной силой…
Однако же сейчас звеберь казался не на шутку встревоженным. И он продолжил свое торопливое и рассерженное движение сквозь заросли, едва бросив мимолетный взгляд на замершую в отдалении незнакомого окраса лису – диковину, мимо которой в обычной обстановке вряд ли прошел бы, не остановившись. Влекомая разгорающимся любопытством Тенги немедленно двинулась вслед за исполином: "Что же такое могло случиться, чтобы настолько взбудоражить Владыку?!" На звеберя было приятно посмотреть в любом виде, но сейчас, в разгоряченном и разгневанном состоянии – особенно. И лиса потрусила вслед за рогатым, не теряя его из виду.
Наконец, впереди показалась широкая поляна, и стало понятно, что предмет ее любований направляется именно туда. Впрочем, гнев звеберя оказался, по всей видимости, напрасным: выйдя из‑за деревьев на открытое пространство, он несколько мгновений разглядывал открывшуюся его глазам картину, а потом презрительно фыркнул и развернулся обратно в сторону леса. "Разбирайтесь, дескать, сами в своих проблемах – но только уж под открытым небом, а в мои владения – ни ногой!" Зато теперь уже сама Тенги ни за что не хотела уходить вслед за красавцем: в воздухе над поляной ощутимо витала ментальная гарь, которая остается после сильного магического удара. Осторожно выглянув из‑за дерева, лисица увидела перед собой колоритную группу из двух полуживых лошадей, менее чем полуживого человека и озабоченно склонившегося над ним… Еще одного человека? Или оборотня? Нет, кажется, вампира…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});