Теперь она была в ловушке. Чтобы выйти на единственную тропинку, ведущую на крутой восточный склон Черного плато, ей нужно было пересечь открытое пространство. Несомненно, Тайрелл бросится на нее, как голодный койот, стоит ей только выйти из укрытия.
«Почему ты просто не поехал на Зебре к плато, когда она забеспокоилась? — безмолвно вопрошала Жанна Тая. — Зачем ты снял с нее веревки? Она бы привела тебя к Люциферу в мгновение ока. Так почему же ты преследуешь меня, а не его?»
Девушка не получила ответа на свои вопросы. Она осторожно изменила положение тела, растирая ногу в том месте, где в нее впился острый камень. Она нетерпеливо посмотрела в ту сторону, где находился Тай.
Он все еще был там.
В привычной ситуации Жанна просто оставалась бы в укрытии до тех пор, пока ее преследователю не надоело бы выслеживать ее. Она уже не раз поступала так, когда мятежники Каскабеля обнаруживали ее следы и устраивали на нее травлю. Ее терпение всегда превосходило терпение тех, кто охотился на нее.
Но не в этот раз. Терпение девушки испарялось быстрее, чем дождевые капли исчезают под жаркими лучами солнца. С каждой минутой, которую она проводила, здесь прячась, Джо Трун подбирался ближе к Люциферу. Эта мысль причиняла Жанне невыносимые страдания. Она знала, что со стороны Тая ей в действительности ничто не угрожало. Даже если он ее поймает, то не станет насиловать, бить или мучить. Откровенно говоря, девушка не могла даже вообразить, что плохого может сделать ей Тай, за исключением напоминания о том, насколько далека она от идеальной женщины его мечты.
При этой мысли уголки ее губ поползли вниз. От ее внешности требовалось только одно — не выделяться на фоне плато, других мыслей о том, как она выглядит, у нее никогда не возникало. До недавнего времени. Когда Жанна увидела Тайрелла, побритого и в новой одежде, она осознала, что он очень красивый мужчина, и ей еще больше захотелось стать хрупкой красивой дамой, способной обратить на себя его внимание.
Она страстно желала стать дамой его мечты, но трезво отдавала себе отчет в том, что это совершенно невозможно.
Если бы она была изнеженной хрупкой леди, то ни за что не сумела бы выжить в одиночку после того, как не стало ее отца, ведь ей не на кого было опереться и не у кого искать поддержки. Она не сумела бы преследовать и убивать животных и умерла бы от голода. Вместо того чтобы сожалеть о несбыточном, она должна была благодарить Бога за то, что наделил ее способностью приспосабливаться к тяжелым условиям дикой местности.
«Неужели мне и правда хотелось бы быть нежной и холеной, но совершенно бесполезной дамой, способной привлечь внимание Тая? — насмешливо вопрошала она себя и честно отвечала: — Да. Но если бы я была такой дамой, Каскабель выследил бы Тайрелла по оставленному им следу и убил бы его. Задумывался ли Тай хоть раз об этом? Он только и делал, что грезил о своей прекрасной даме, которая, вероятно, будет падать в обморок от малейшего потрясения, например — увидев паучка. — Посмотрев в ту сторону, где сидел Тай, она мысленно приказала ему: — Уходи оттуда, черт тебя возьми! Если тебе делать нечего, то я не могу похвастаться тем же!»
Тайрелл оставался на месте.
Полчаса тянулись невыносимо медленно, отмечаемые лишь неспешным движением светила по небосводу. Вороны перекликались где-то в ущельях, кролики грызли кору деревьев, ящерицы сновали по горячим камням, играя в догонялки с собственными тенями. В вышине кружил ястреб, чей резкий крик пронзал воздух, словно брошенное меткой рукой копье. Жанне очень хотелось ответить птице, излить душу.
Внезапно в отдалении раздался совершенно иной звук — звук ружейного выстрела. В голове Жанны молниеносно промелькнули три мысли. Во-первых, подумала она, ни один белый человек, если только он окончательно не выжил из ума, не станет стрелять здесь дичь из страха привлечь внимание мятежников Каскабеля. Во-вторых, она вообразила, что Джо Трун убил-таки Люцифера. И в-третьих, она посчитала, что Тай повернет голову в ту сторону, откуда донесся звук выстрела, и на какое-то время потеряет из виду открытое пространство, отделяющее ее от тропы, ведущей к восточной части Черного плато.
Не успела девушка подумать обо всем этом, как тут же начала действовать. Она выпрыгнула из неглубокой расселины, где скрывалась, и со всех ног бросилась бежать.
Тай услышал звук ружейного выстрела в тот же самый момент, что и Жанна. Как и она, он тоже разом подумал о нескольких вещах, ожидая, что выстрелы повторятся, но этого так и не произошло. Лишь ветер завывал в каньоне. Но в сторону, откуда донесся выстрел, он смотреть не стал, так как знал, что происходящее там было от него слишком далеко и никак не могло повлиять на него. Он ни на секунду не оставлял без внимания пространство, простиравшееся перед ним, поэтому сразу же заметил Жанну. Последние несколько часов он только и делал, что продумывал возможные варианты того, как добраться до едва заметной дорожки, ведущей к Черному плато, поэтому сейчас без колебаний вскочил и бросился за девушкой. Он бежал очень быстро, с каждой секундой сокращая расстояние между ними.
Жанна краем глаза заметила движение позади себя и удвоила усилия, чтобы скорее добраться до заветной тропинки, но результат оказался не лучше, чем если бы она, не шелохнувшись, стояла на месте. Она уже однажды видела, как Тай бегает, но тогда он был ранен и шатался под ударами, наносимыми ему мятежниками. Сейчас он был совершенно здоров и в скорости мог бы сравниться с волком, преследующим добычу.
В следующий момент Жанна уже лежала на твердой горячей земле, придавленная большим телом Тайрелла. Он схватил ее за запястья и развел ее руки в стороны, удерживая, словно в тисках.
— Не кажется ли тебе, что пришло время нам с тобой немного поболтать? — медленно произнес он.
— Пусти меня!
— Прежде пообещай, что не будешь больше убегать от меня.
Девушка неистово извивалась в надежде сбросить Тая, но он просто сильнее прижал ее к земле.
— Я больше тебя, если ты еще не заметила, — произнес он. — Такой крошке, как ты, не справиться с мужчиной и вдвое меньших габаритов, не говоря уже обо мне.
Тогда девушка принялась неистово ругаться, повторяя все те слова, что ее отец, бывало, кричал заупрямившемуся мулу, не желающему тянуть тележку.
— Ты незаконнорожденный ублюдок косоглазой коровы, ты самый глупый сукин сын, которого мне…
Большая ладонь зажала ей рот, прервав поток брани.
— Тебе что же, никто не говорил, что девушке не пристало так выражаться?
Приглушенные звуки, доносившиеся до него, свидетельствовали о том, что Жанна его не слушает. Свободной рукой она принялась молотить его по плечу что было силы, и он был вынужден снова схватить ее за запястье. Тут же снова раздались ругательства: