Лайонел горел желанием обсудить события этого дня, которые привели его в крайнее возбуждение. Маркиз великодушно позволял ему болтать, время от времени вставляя остроумную реплику. Роль хозяина за столом он играл безупречно, но Шона чувствовала, что в мыслях он далек отсюда.
Когда ужин подошел к концу и Лайонел с Эффи поднялись на палубу, маркиз обратился к Шоне:
— Сыграй для меня, пожалуйста. Мне сейчас так нужна красота, которую ты способна создавать.
Оба прошли в салон, где Шона играла ему целый час.
Она чувствовала, как прекрасная музыка возносит ее к звездам, которые ярко сияли сейчас в ночном небе.
Затем он сдержанно пожелал ей спокойной ночи, проводил до двери каюты и ушел.
Войдя внутрь, она еще долго стояла у иллюминатора и вглядывалась в ночной мрак. Звезды сияли по-прежнему ярко, а луна обрела уже почти магические очертания.
«Спасибо тебе, Господи, что позволил мне спастись, — пробормотала она. — И спасибо за то, что свел нас вместе».
При мысли о возлюбленном глаза ее увлажнились.
«Я не знаю, что еще случится, но чувствую, что нас ожидает тернистый путь. Я верю, что он любит меня, но не будет свободен в этой любви до тех пор, пока преступник не понесет наказания. Он пытался дать мне это понять.
Кто знает, через что еще нам придется пройти. Но наступит время, когда мы сможем открыто любить друг друга, пребывая в мире и согласии».
Весь следующий день она не могла избавиться от тягостного волнения, которое только усиливалось по мере приближения к Афинам. Ей хотелось задать маркизу так много вопросов, но им все не удавалось встретиться.
Он избегает ее, вдруг поняла она, и сердце ее оборвалось.
После ужина, когда Шона стояла у борта, он неожиданно подошел к ней и стал рядом.
— Мы причаливаем завтра. Ты ничего не хочешь у меня спросить?
— А почему вы уверены, что он в Афинах? — отозвалась она.
— Потому что мне сообщил об этом один мой друг. В подробности он не вдавался — просто назвал имя человека, от которого можно узнать все остальное. Именно для этих целей мне нужен был человек, свободно владеющий греческим. Я хочу, чтобы ты вела себя так, будто ничего не знаешь о сложившейся ситуации. Мы проведем день за осмотром афинских достопримечательностей. Вечером, как обычно, поужинаем, и когда все лягут спать, вновь спустимся на берег.
— Мы вместе задержим его?!
— Нет. Только убедимся, что он действительно находится в Афинах и что я на правильном пути. Но ты должна дать мне слово, что никому об этом не расскажешь. В особенности Лайонелу.
— Обещаю.
— Хорошо. Твои знания мне нужны, как никогда раньше.
— Разумеется, — согласилась она.
— Оденься, пожалуйста, так, как ты одевалась сначала — будто ты настоящий «синий чулок». Волосы зачеши назад. Люди должны думать, что ты ужасно старомодна и консервативна.
— Но почему?
Он вдруг запнулся.
— Прошу вас не спорить, — довольно резко ответил он. — Вы на работе и должны выполнять все мои указания, каковы бы они ни были.
Поймав ее недоумевающий взгляд, он невольно покраснел.
— Прости меня. Я вовсе не хотел говорить с тобой в таком тоне. Дело в том, что мы отправимся в одно место, куда я при иных обстоятельствах никогда бы не повел благородную леди. Это не опасно, но и не очень пристойно. Потому тебе лучше как можно меньше привлекать внимание.
— Понимаю, — тихо проговорила Шона.
На самом деле она ничего не понимала. Что послужило причиной его внезапной отчужденности?
Почему он вдруг стал вести себя так, как будто был зол на нее?
— А теперь иди и отдохни хоть немного, — сказал он. — Потому что нам предстоит долгий и трудный день.
На следующее утро они прибыли в Афины.
Шона провела весь день точно во сне, и все красоты города на этот раз произвели на нее лишь поверхностное впечатление.
К счастью, ей не пришлось отвечать на расспросы Лайонела, но несколько раз она ловила на себе его странный взгляд и задумывалась над тем, насколько серьезны его подозрения.
Когда стемнело и все вокруг погрузилось в тишину, она оделась как можно скромнее и поднялась на палубу, где уже находился маркиз.
Закрытая повозка ожидала их на причале. Не произнося ни слова, они сели внутрь, и маркиз назвал кучеру адрес.
Во время поездки он упорно молчал, и Шона явственно ощущала во всем его поведении загадочность и тайну.
Раздвинув занавески, она увидела, что они едут по мрачным улочкам, по обеим сторонам которых плотно стояли убогие лавки и кофейни.
Обстановка показалась Шоне зловещей, и она порадовалась, что находится здесь не одна.
Наконец повозка остановилась. Маркиз помог ей сойти вниз и не отпускал ее руки, пока они спускались по узким ступенькам в тускло освещенную кофейню.
Мужчина в ветхом одеянии обратил к ним внимательный взгляд, как будто ожидал их появления, указал на столик в углу и промычал несколько слов по-гречески.
— Он спрашивает, вы ли мистер Дейтон, — перевела Шона.
— Скажи, что да.
Шона передала информацию. Грек кивнул и исчез за занавеской, скрывающей узкий проход.
Они сели за столик. Шона беспокойно оглядывалась по сторонам.
— Все в порядке, — заверил ее маркиз. — Мы здесь ненадолго. У них есть для меня послание, которое я попрошу тебя перевести. После этого мы уйдем.
В следующую секунду кто-то сдвинул занавеску, и в помещение вошла женщина. Ей было за сорок. Острые черты лица, проницательный взгляд сверкающих глаз, перебегавший с одного посетителя на другого...
Наконец она что-то пробормотала, и Шона тотчас ей ответила.
— Что она сказала? — заволновался маркиз.
— Она говорит, что вы должны были прийти один, — ответила Шона. — Но я представилась как ваша переводчица.
Женщина хихикнула, и Шона снова повторила свои слова, отчего та рассмеялась громче прежнего.
— Это правда, — смутилась Шона.
— Ладно, только ты об этом не забывай, — огрызнулась женщина. — Мужчинам доверять нельзя. Это говорю тебе я, Елена Фаррас.
— Ее зовут Елена Фаррас, и она, кажется, зла на весь род мужской, — передала маркизу Шона.
— Меня беспокоит не весь мужской род, а только один его представитель. Так ей и скажи.
Шона перевела, и Елена понимающе кивнула.
Затем она принесла из бара бутылку и три стакана, которые тут же наполнила и поставила на стол. Шона отрицательно покачала головой, указывая на напиток (судя по виду, довольно крепкий), но маркиз залпом выпил подозрительную жидкость.
— А теперь рассказывай, где я могу его найти, — потребовал он.
— Он живет в доме в предместье Афин, — сказала Елена. — Живет развратной жизнью, меняет женщин как перчатки.