Читать интересную книгу Черная мантия. Анатомия российского суда - Любовь Краснокутская

Миронов: «А такие фамилии известны: Ивашкин, Жолобова, Куприянов, Тюленев?..».

Чубайс: «Нет».

Миронов: «Эти люди из числа семидесяти пяти погибших на Саяно-Шушенской ГЭС, у которых остались сиротами сто шестьдесят четыре ребенка».

Судья Пантелеева, до того смиренно слушавшая вопросы, разгневалась вдруг не на шутку: «Миронов! Вы предупреждаетесь о донесении до присяжных заседателей информации, не относящейся к фактическим обстоятельствам дела!»

Миронов: «Скажите, потерпевший, на Саяно-Шушенской ГЭС потерпевшими признаны все, кто находился там во время катастрофы?»

Судья резко: «Вопрос снимается, как не относящийся к фактическим обстоятельствам дела».

Миронов: «Видели ли Вы на месте происшествия 17 марта 2005 года тех, кто взрывал и, как Вы утверждаете, стрелял?»

Чубайс зло, с вызовом: «Нет, я сказал, что вы в кустах сидели. Вас было не видно».

Миронов уточняет: «Видели ли Вы на месте происшествия тех, кто стрелял?»

Чубайс огрызается: «Я уже ответил на этот вопрос: из кустов не видно».

Миронов: «Почему же Вы дали телеинтервью, в котором заявили, что в Вас стрелял Иван Миронов?»

Чубайс будто ждал этого вопроса, с готовностью выпаливает: «Вы лжете!»

Миронов спокойно смотрит на Чубайса: «Ну, это мы разберемся, кто лжет. Вы писали заявление о покушении на Вас?»

Вопрос снимается.

Миронов: «Это Вы просили следствие не считать машину БМВ вещественным доказательством по настоящему делу?»

Вопрос снимается.

Миронов: «Потерпевший, как были поощрены ваши водитель Дорожкин, помощник Крыченко и ваши охранники?»

Вопрос снимается.

Миронов: «Сколько Вы заплатили владельцу «Жигулей» Вербицкому?»

Чубайсу, наконец, разрешено отвечать: «Столько, сколько было на чеке за ремонт пострадавшей машины».

Миронов: «Почему Вы посчитали нужным ему заплатить?»

Чубайс: «Ну, потому что есть какие-то мерзавцы, которые готовы убивать людей ни в чем не повинных, и это мои отношения с ними. А есть люди, которые на работу едут, детей отвозят в школу, ну, они почему должны страдать из-за этого?»

Миронов: «Можно расценить эту плату как подкуп свидетеля?»

Чубайс начинает оправдываться: «Ну, почему как подкуп свидетеля. Мне от него ничего не нужно было».

Миронов: «Вы просили следствие внимательнее отнестись к проверке всех версий, Вами высказанных, относительно покушений на Вас?»

Вопрос снимается.

Миронов: «Доведена ли до Вашего сведения информация о причастности Службы безопасности РАО «ЕЭС» к покушению на Вас?»

Чубайс багровеет: «Это ложь!»

Миронов: «Скажите, мог Олег Николаевич Сосковец, лично по Вашей инициативе и по Вашей лживой информации о кремлевском заговоре уволенный с должности первого заместителя Председателя Правительства Российской Федерации, быть причастным к покушению на Вас по мотивам личной мести?»

Чубайс мнется, потом обращается к судье, намекая на неуместность вопроса: «Ваша честь, я должен отвечать?»

Судья: «Ответьте».

Чубайс подчиняется: «По-моему, это какая-то чушь».

Миронов: «А мог Владимир Павлович Полеванов, Ваш преемник на посту Председателя Госкомимущества, который оценил Вашу работу как колоссальный вред государственным интересам, и который был снят с должности заместителя Председателя Правительства по Вашему личному настоянию, быть причастным к покушению на Вас по мотивам личной мести?»

Чубайс начинает многословно отнекиваться: «Вы знаете, я во время работы в Правительстве настаивал на увольнении десятков министров и губернаторов, наверное, это им не очень нравилось. Но идти на убийство, наверное, для этого нужно иметь совсем другие мозги. Я таких обвинений в их адрес не высказывал».

Миронов перебирает долгий список врагов Чубайса: «Мог ли быть причастным к покушению на Вас по мотивам личной мести Юрий Ильич Скуратов, чьей отставки с поста Генерального прокурора лично Вы добились после того, как он возбудил уголовное дело против Вас по факту дефолта?»

До Чубайса начинает доходить, что допрос приобретает серьезный оборот, он осторожно подыскивает слова: «Ну, во-первых, если я должен отвечать, то я должен сказать, что слово после в данном случае звучит как слово из-за. А, во-вторых, уголовное дело, о котором Вы говорите, было закрыто. В-третьих, к увольнению Скуратова я не имел никакого отношения».

Миронов: «Подавали ли Вы в суд за клевету и оскорбление на Конгресс Соединенных Штатов Америки, опубликовавший 20 сентября 2000 года доклад «О коррупции в России», где Вы названы крупнейшим коррупционером и вором?»

Чубайс нервно: «М-м-м. Нет, я не очень люблю подавать в суд. Я даже не подавал в суд на оскорбления, которые Ваш отец в мой адрес сделал, и уж тем более на американский Конгресс. Это меня не интересует».

Миронов: «Подавали ли Вы в суд за клевету и оскорбление на газету «Нью-Йорк Таймс», опубликовавшую доклад Конгресса США «О коррупции в России» и написавшую в редакционной статье: «Чубайс должен быть наиболее презираемым человеком в России»?»

За столами, где восседают прокуроры и адвокаты Чубайса, нарастает ропот, те явно в панике. И судья, уловив панический ропот, тут же пресекает оглашение компрометирующих Чубайса сведений: «Вопрос снимается. В отличие от Миронова, основная масса в судебном заседании газет не читала и в материалах уголовного дела их не исследовала».

Миронов: «Потерпевший, подавали ли Вы в суд за клевету и оскорбление на Владимира Павловича Полеванова, Вашего преемника на посту Председателя Госкомимущества, который написал о Вас: «Когда я пришел в Госкомимущество…»

Судья раздраженно и истерично: «Миронов! Вы почему не подчиняетесь распоряжениям председательствующего судьи?! Я вопрос снимаю, в каком бы виде он ни был».

Миронов, выслушав судью, продолжает: «Скажите, потерпевший Чубайс, это Вам принадлежат слова: «Что Вы волнуетесь за этих людей. Ну, вымрет тридцать миллионов, они не вписались в рынок. Не думайте об этом, новые вырастут».

Судья настолько оглушена этой цитатой, что забывает снять вопрос. Чубайс же с яростью набрасывается на подсудимого: «Это ложь, которую распространяет Полеванов вместе с Вашим отцом. Никогда в жизни ничего подобного я не говорил! Ни разу никто из них не мог привести мои слова!»

В этих словах Чубайса правдой было только одно: отец подсудимого Ивана Миронова бывший Председатель Комитета Российской Федерации по печати Борис Миронов в своих книгах изобличал преступную деятельность Чубайса. Но знаменитая цитата о тридцати обреченных на вымирание миллионах, широко разошедшаяся по миру в фильмах и книгах, Чубайсом нигде и никогда не опровергалась. Упомянув ненавистное ему имя – отца Ивана, Чубайс заметно побледнел.

Подсудимый Миронов в ответ медленно чеканит: «Скажите, потерпевший Чубайс, Вы подавали в суд за клевету и оскорбление на журнал «Российская Федерация сегодня», опубликовавший именно эти слова?»

Чубайс успевает взять себя в руки: «Я никого и никогда, ни на Вашего отца, ни на его книги, ни на Полеванова не подавал в суд за клевету, – это бессмыслица».

Миронов: «Были ли до 17 марта 2005 года попытки покушения на Вас?»

Чубайс: «Да».

Миронов: «Действительно ли в ноябре 2002 года заказчиками Вашего убийства были представители экстремистского крыла КПРФ?»

Чубайс уверенно: «Я так считаю, у меня есть на то подтверждения».

Миронов: «Действительно ли в ноябре 2002 года нанимался киллер за 19 тысяч долларов, чтобы убить Вас?»

Чубайс: «Да, обвиняемый Миронов, так и есть».

Миронов: «Потерпевший Чубайс, действительно ли в ноябре 2002 года Ваша служба безопасности передавала материалы о готовившемся покушении на Вас в ФСБ?»

Чубайс в запальчивости: «Потерпевший Миронов! Я не…».

Судья цедит сквозь зубы: «Он – подсудимый».

Чубайс поправляется: «Подсудимый, прошу прощения, материалы эти содержатся в томах уголовного дела и мной эти сведения уже сообщались. Так и есть».

Миронов: «А Вы допрашивались по этому делу?»

Вопрос снимается.

Миронов: «Кто был привлечен по данному делу в качестве обвиняемых?»

Вопрос снимается.

Завеса с таинственного покушения на Чубайса в 2002 году так и не упала. Не сумел Миронов одолеть стену судейских запретов.

Миронов: «Могло ли покушение на Вас быть связано с Вашей деятельностью на посту Председателя Госкомимущества при проведении Вами глобальной приватизации, нанесшей колоссальный урон стране, о чем свидетельствуют документы Государственной Думы, Совета Федерации, Службы Внешней разведки, ФСБ, Генеральной Прокуратуры, МВД, Счетной палаты?»

Чубайс растерянно бормочет: «Ну, есть и другие, прямо противоположные материалы».

Судья: «Вопрос я, пожалуй, сниму. Как не направленный на выяснение фактических обстоятельств дела и содержащий умозаключения подсудимого Миронова. Нам не представлено документов, которые бы содержали тот вывод, который он привел в своем вопросе».