всё-таки сняла, поэтому Ит предусмотрительно посадил Скрипача подальше от неё. Говорили обо всём подряд, но главным образом обсуждали, конечно, сегодняшний вылет. Отчеты, к вящей радости остальных, взялась сделать София, и сейчас она заполняла лётные карты своим красивым каллиграфическим подчерком. Кажется, ей это даже нравилось — не сами отчеты, конечно, а именно процесс письма. Идеальные буквы с завитушками и вензельками ложились в графы отчетов, словно атласные ленты; София, по ученически прямо держащая спину, выводила каждую из них так, словно букве была уготована какая-то дивная, странная судьба, и нужно передать букву её судьбе в самом лучшем виде. Пишущая София была само совершенство — от золотисто-шоколадного цвета изящных рук с прекрасными розовыми ногтями, до одухотворенного лица. Кажется, София перед вылетом успела основательно позаниматься собой: новая прическа, черные вьющиеся волосы замысловато уложены; свежайший маникюр; макияж по высшему разряду… вид такой, словно она только что вышла из салона красоты, а не провела пять часов в кабине самолета.
—…хотели заправиться, вдруг завтра опять на вылет. Вы обе как? — спросил Скрипач.
— Я не полечу, — рассеянно ответила София, выводя очередную букву. — У меня дела в городе.
— Гости? — тут же спросила Оливия.
— Да, — кивнула София. — Пойду в народ, рассказывать о подвигах, — она усмехнулась. — Чванство и заносчивость до добра не доводят, надо чаще выходить к людям, чтобы они не чувствовали себя покинутыми. Поэтому сейчас допишу, а потом отправлюсь к Цеперу. Обещают большой прием и пикник. Сирин, ты со мной?
Оливия задумалась.
— Я, пожалуй, всё-таки слетаю заправиться, — сообщила она. — Потом присоединюсь. Где они ночуют?
— У Цепера, он клялся, что расширил дом, чтобы всем места хватило, — София отложила очередную карту в стопку заполненных, и взялась за следующую. — Кого попросим за Пропащим слетать? — спросила она, обращаясь к Оливии.
— Разве надо сейчас за ним лететь? — удивился Скрипач. — Мастер Ву сказал, что он сам прибудет на днях.
— Да как же, — София покровительственно улыбнулась. — Нет, мой рыжий друг, его надо привезти. Он не доберется сам, так далеко они самостоятельно не ходят. Ну, то есть ходят, но очень редко.
— Может, мы слетаем? — предложил Ит.
— Опыта у вас маловато, — с сомнением произнесла Оливия. — Хотя… в принципе, это не очень сложно. Главное, не пропустить звук «гаммы», потом направо девяносто градусов, одна капсула, еще раз направо, полторы капсулы, и… ну, не знаю… триста лиг в общей сложности… примерно, хотя как карта выйдет… Если вы заправитесь…
— Не понял про опыт, — перебил Скрипач. — Мне казалось, что с пилотированием у нас всё в порядке, да и с линиями тоже.
— Тут дело не в пилотировании, — покачала головой Оливия. Ит незаметно наступил на ногу Скрипачу. — Там прокрутка довольно сложная, вы так далеко еще не летали. Самолет, конечно, не рыба, «гамму» проходит запросто…
— Ну так объясни, — пожал плечами Ит. — Справимся. «Бету» мы узнаем без проблем, почему бы нам не узнать «гамму»? Она в записи есть?
— В моей машине есть. Ладно, попробуйте слетать, надо же начинать когда-то, — сдалась Оливия. — Только если собьетесь, в море не ночуйте. Идите к Берегу.
— Разберемся, — отмахнулся Скрипач. — Давайте быстро есть, и пошли. Времени уже больше полудня.
* * *
Навигация Берега оказалась штукой странной и, на первый взгляд, лишенной логики — например, расстояние между двумя точками следовало проходить всегда через третью, ломаная линия по расстоянию была длиннее, а по времени короче. Простейший маршрут всегда представлялся как треугольник, углы которого можно, например, обозначить, как А, В, и С. Если из А нужно попасть в С, то следовало идти не напрямую в С, а сперва дойти до В, и только из В двигаться в С. Количество использованных энергетических капсул совпадет по длинам А-В и В-С, а вот время… время, затраченное на маршрут, окажется равным летному времени между А и С. Как такое получалось, не мог объяснить никто — зато пользовались все. Так же в море существовали реперные точки звуковой градации. Обычно самолеты ходили не дальше линии «бета-четыре», но не потому что дальше ничего не было, а потому что повышалась вероятность не вернуться из-за нехватки энергии. Риск посадить пустую машину на воду возрастал многократно, и был совершенно неоправданным — поэтому большая часть тех же боевых действий шла в линиях «альфа-три/четыре» либо, уже реже, на «бете-один». До «гаммы» доходили только тогда, когда нужно было попасть в отдаленную часть Берега, на пределе досягаемости. Поговаривали, что кто-то когда-то дошел до «дельты», но, кажется, это было враньем — ни одна рыба, ни один дракон, ни один самолет просто не сумели бы вернуться оттуда. Разумеется, маршруты прокладывались заранее, и лететь нужно по своей, собственноручно созданной карте — еще одно непреложное местное правило, обойти которое не представлялось возможным. Без карты Берег не будет знать твоего замысла, и маршрут ты не выстроишь. В принципе, на малые расстояния или в знакомые места можно летать и без карты, но только не тогда, когда предстоит переместиться в место, о котором ты имеешь весьма смутные представления. Для боев карты создавались тоже заранее. И только Наблюдатели, типа Мастера Ву, обладали способностью создавать карты одновременно с прохождением маршрута…
Странная система. Но идеально работающая. Сложнее всего оказалось принять правила этой системы, а вот с их использованием никаких проблем не возникло.
…Посовещавшись, составили план действий: сначала срисовать карты, потом смотаться к Звезде Алый шелк, заправиться, а потом Оливия отправится обратно, в Золотую бухту, а они пойдут к морю, там уже откроют карты, и встанут на маршрут.
— Шелк почти полный, а у нас всего три машины, — заметила Оливия по дороге в ратушу. — За полчаса управимся. Потом расходимся. Если придете в нужную точку поздно, оставайтесь ночевать. У Пропащих весело.
— А ты там тоже ночевала? — с интересом спросил Скрипач.
— Сто раз, — Оливия усмехнулась. — Говорю же, у них там весело, и есть на что посмотреть. А может, и сегодня успеете вернуться. Как путь ляжет.
…Путь лёг так, что Оливия тут же заявила, что только ночевка, и еще раз ночевка. У карты стояли долго, передвигая в разные позиции вторую точку, но каждый раз точка уезжала по «гамме» так, что второе расстояние становилось вдвое