Поводом к рождению акватических теорий явился ряд «гидрогенных» особенностей человека, например, наличие реликтовых перепонок между пальцами рук, отсутствующих у обезьян, способность к плаванию, что также недоступно для подавляющего большинства обезьян. Человек, как известно, может даже рожать своих детей в воде – новорожденный при этом не делает сразу первый вдох и поэтому не захлебывается. Может быть, это память о тех временах, когда человек частично обитал в воде или по берегам водоемов?
Одним из первых такое предположение высказал в 1960 г. английский биолог А. Харди, предположивший, что предками человека были приморские обезьяны, обитавшие на берегах песчаных лагун. А. Харди делал особый упор именно на приморское, а не на прибрежное расселение таких обезьян. И отсюда он делал вывод, что постепенно такие обезьяны приобретали черты, характерные именно для морских животных. В конце концов, они должны были превратиться в некое подобие земноводных или амфибиозных существ. Теоретически это должно было привести к выработке всех основных признаков, характерных именно для земноводных, например, к дыханию жабрами при развитых легких, живорождению в воде и т. д.
Но здесь есть одно существенное возражение: на сегодняшний день не было обнаружено даже следов ни одного подобного существа. К тому же превращение обезьян в земноводных говорило бы о регрессе в антропогенезе, и оказывается непонятным, каким образом эти существа снова вышли на сушу и продолжили свое развитие в сторону человека. Гипотеза А. Харди, несмотря на свою оригинальность и перспективность, изобиловала столь большими огрехами и фантазийными допущениями, что ее воспринимали как парадоксальную шутку, но никак не серьезное научное предположение.
Вообще жизнь на берегу моря древних обезьян представляется маловероятной. Мощные морские прибои и штормы делали бы их жизнь крайне опасной и могли оставить без пищи на долгое время. Отсутствие пресной воды заставляло бы их уходить от моря в поисках естественных родников, т. е. возвращало бы к целиком наземному образу жизни.
Жить на морском берегу значительно тяжелее, чем может показаться на первый взгляд. Выжить на морском берегу в условиях тропического климата предкам человека было бы практически невозможно из-за мощных мангровых лесов и зарослей, которые уходят далеко в море. Нередко эти вечнозеленые деревья и кустарники с надземными дыхательными корнями покрывают собой всю полосу приливов (литораль), и подойти к воде просто не оказывается возможным. В этом случае у обезьян было бы два возможных выхода – либо вернуться обратно на деревья, либо, наоборот, уйти в море, превратившись действительно в морских животных, что на их этапе специализации было вряд ли возможным.
«Морской человек», якобы выловленный из вод и выставленный для показа во Франции в XVII в.
Теория о неких предках, что селились по берегам морей, быстро отпала. Значительно более продуктивным оказалось предположение о том, что обезьяны могли селиться по берегам пресноводных водоемов, например, рек и озер. В воду человек «зашел», чтобы спасаться от наземных хищников, а «вышел» из нее из-за изменения климата, когда стали иссыхать многие водоемы.
Водная теория на первый взгляд объясняет очень многое. Прежде всего – развитие прямохождения. Несомненно, что неводоплавающему животному, каковым и являлся предок человека, в воде легче передвигаться на задних конечностях, держа голову над водой для дыхания. Дно мелководий, чаще всего мягкое и илистое, потребовало уплощения ступней. Постепенно утрачивается и волосяной покров, неспособный в полной мере согревать гоминида в воде и лишь тормозящий его передвижения. Волосы же на теменной части головы, наоборот, увеличиваются, поскольку функционально защищают водное существо от палящих лучей солнца.
Водная фаза развития во многом объясняет еще одно интересное явление, характерное для человека – замедление частоты сердечного ритма (брадикардия). Дело в том, что сердечный ритм у обезьян значительно выше, чем у людей, и, как предполагается, именно водная стадия развития человека замедлила его сердцебиение.
Жизнь в воде могла бы объяснить еще одну загадку строения человека – его уникальную гортань. Дело в том, что ни одно земное млекопитающее не обладает таким типом гортани, какой обладает человек. Благодаря особому строению этого органа человек способен, в частности, есть и говорить или издавать звуки одновременно. За счет сложного механизма человек способен «перекрывать» пищевод или трахею. А вот животное просто задохнется в этом случае, поскольку пища сразу же будет поступать в трахею.
И все же на земле существует особая категория млекопитающих, обладающая схожим с человеком типом гортани, – все они водоплавающие, например, тюлени, киты, морские львы. И все они вынуждены проводить под водой большие периоды времени без всплытия на поверхность. Нисходящее строение глотки практически не дает никакого преимущества наземным животным, в случае же водоплавающих дело обстоит совершенно иначе. Для животного, которое лишь ненадолго всплывает на поверхность, важно за короткий отрезок времени вдохнуть большой объем воздуха. Этот же тип гортани позволяет и выдыхать в течение очень долгого времени, целиком контролируя процесс выдоха. Примечательно, что человек обладает такой же гортанью, как у водных млекопитающих. Как следствие, мы разделяем еще одну «водную» черту: способность сознательно контролировать свое дыхание, в то время как у других животных процесс дыхания совершается бессознательно и не может быть подчинен какому-то контролю [296, 140]. Именно эта способность позволяет людям создавать звуковые вариации голосом в момент пения. А также нырять, надолго задерживая дыхание.
Жизнью в воде можно объяснить и характерное увеличение у женщин объемов груди и жировых отложений на животе по сравнению с высшими обезьянами – в воде надо было сохранять тепло при вынашивании зародыша в утробе и молоко для его последующего кормления.
Существует немало вариаций, так или иначе обыгрывающих нюансы теории акватической эволюции человека. Так, российский ученый Л. И. Небраев высказал предположение о том, что человек произошел от двуногих бесшерстных и большеголовых обезьян, для которых он предложил название «наяпитеки», или Pithecus naias, по имени нимф греческой мифологии, живших по берегам рек, – наяд.
Наяпитеки обитали в неогене, чья верхняя граница упирается в 25–23 млн лет назад, селились в основном по берегам рек, озер и других пресноводных водоемов, их пищей становились моллюски, раки, лягушки, черепахи, мелкие грызуны. Наяпитеки также занимались собирательством фруктов и корений. Первоначально они вели наземный и древесный образ жизни и, возможно, прежнее древесное существование развило у них гибкие передние лапы и бинокулярное зрение.
Теоретически все выглядит очень неплохо. В воде действительно легче выработать прямохождение, но почему же сегодня не существует ни одного ни живого, ни ископаемого водного примата? В принципе подстановка на пустующее место между первыми людьми и более примитивными обезьянами неких водных наяпитеков практически ничего не дает нового. Не объясняет это также развитие бинокулярного зрения.
Сама возможность временного пребывания предков человека в воде не вызывает сомнений. Сомнение вызывает другое – странный способ приспособляемости к водной жизни. Например, водная теория гласит, что именно на этой фазе обезьяноподобный предок потерял основную часть волосяного покрова. Но, например, одни водные млекопитающие – каланы – волосяной покров не утратили, а у других млекопитающих морей – китов – не выросли на голове волосы, которые защищали бы их во время всплытия для забора воздуха. А эти млекопитающие обитают на земле на десятки миллионов лет дольше, чем человек. Более того, их пребывание в воде привело не к прямо-хождению, а к развитию плавников, то есть они прибрели черты, характерные для большинства обитателей вод, а не пошли вразрез с ними. Неужели человек, как обычно, и здесь явился исключением?
Так кто же родился в африканской колыбели?
Назад в Африку
В 1974 г. в своей мемориальной лекции, посвященной Гексли, прославленный палеоантрополог, руководитель одной из крупнейших африканских антропологических экспедиций Дэсмонд Кларк заявляет, что отныне окончательно доказан тот факт, что именно Африка является колыбелью всего ныне живущего человечества. И это должно поставить точку на предположениях о Европе как о месте «предыстории человечества». Лекция Кларка символически называлась «Африка в предыстории: периферия или главенствование?» [65, 176]. В тот момент тезис о «главенствовании» Африки представлялся настолько несомненным, что сторонников «азиатского» и тем более «европейского» происхождения человечества практически не оставалось. Находки, обнаруженные в Африке за последние несколько десятилетий, заметное разнообразие обнаруженных гоминидов на востоке этого континента, – все свидетельствовало о том, что именно здесь и происходил основной процесс сапиентации.